о нем никто ничего не знал, пока не придет нужное время.
— Понимаю, — спокойно без особых эмоций ответил Кусков.
Он вышел и через несколько минут опять вернулся к Баранову в сопровождении небольшого тучного человека, одетого на иностранный манер.
— Это господин Джонс из Бостона, Александр Андреевич. Привез его к нам сюда О'Кейн, когда он заходил в порт прошлый раз. Господин Джонс — человек образованный. Как изволите помнить, вы просили О'Кейна привезти сюда образованного бостонца, чтобы учить ваших детей.
— А, милости просим, господин Джонс! — Баранов обрадовано протянул ему руку. — Очень, очень рад.
Джонс ничего не понял, но когда Баранов перевел свои слова на немецкий язык — Джонс его знал, — тот обрадовано закивал головой:
— Гут, гут!
Оказалось, что дети уже «обнаружили» американца и быстро подружились с ним. Джонс оказался прекрасным воспитателем, и в течение нескольких лет, что он провел в Новоархангельске, снискал любовь и уважение со стороны своих питомцев.
Весь остаток дня Баранов провел в поселке. Ему нужно было все осмотреть, поговорить со всеми… Столько перемен произошло за короткое время его отсутствия. Он как будто вновь ожил после того периода подавленности, который его охватил на Кадьяке. Он опять стал прежним неутомимым Барановым, от которого ничего не ускользало.
Баранов останавливался у каждой мастерской, у каждой избы, разговаривал со всеми и с каждым, все время радостно потирая руки.
— Хорошо… очень хорошо!.. — не раз повторял он с довольным видом. Люди так же радостно приветствовали его, а потом, долго, удивленные, следили за ним, когда он уходил в другое место.
Это был прежний Баранов, такой же знающий свое дело, дотошный во всех мелочах, но в то же время все заметили в нем большую перемену. Тот Баранов был строг, придирчив, и от него очень редко можно было услышать похвалу. Чаще же он свирепо обрушивался на незадачливого промышленного, примешивая к своей речи большую долю непотребных слов. Теперь он как будто подобрел. Причин этому было немало — и годы прибавились, а главное, с ним были его дети.
Осмотрев селение, Баранов спустился вниз к берегу бухты и пошел на верфь, где уже заканчивалась постройка нового корабля, а также ремонтировались старые, потрепанные непогодой суда.
— Бог в помощь, — обратился он к работавшим на корабле.
— Спасибо, Александр Андреевич… с возвращением в наши края…
Баранову не терпелось. Он подходил то к одному, то к другому — то брал молоток и умело забивал гвозди, то пилил деревянную плаху, а конопатчикам показывал, как надо лучше конопатить. Он все умел и часто удивлял даже опытных людей своим знанием их ремесла. В этом не было ничего удивительного, потому что он был с самого начала душой всего дела — с постройки верфей до забивания последних гвоздей в новопостроенное судно. А кроме того, Баранов прошел суровую школу подмастерья и ученика в купеческих школах, где многое быстро выучивалось с помощью зуботычин и подзатыльников.
«Нужда заставила меня выучить все ремесла», — часто говорил он, когда люди поражались его знаниям и умению. Первые корабли строились под его непосредственным руководством, когда не было железных гвоздей и их заменяли деревянными… Вместо парусов «подштанники сшивали вместе», смеялся он.
Дети, Антипатр и Ирина, тоже не тратили времени и обегали, осмотрели весь дом. Они были в восторге от своих больших комнат, а главное, там было много игрушек, сделанных местными умельцами. В каждой комнате уже стояла полка с книгами. Эти книги были отобраны из той большой библиотеки, что привез с собой Резанов. Кусков добавил в комнаты карты и глобусы, которые достал у приезжих бостонских шкиперов. Все было готово к тому, чтобы направить детей на путь образования, чего так страстно желал Баранов, сам лишенный этого в детстве.
6
Вечером Баранов позвал Кускова к себе в кабинет — у него теперь даже был кабинет — и, запершись там, вел с ним долгий разговор.
— Ты уже знаешь, Иван, о тех планах нашего продвижения на юг, которые обдумывал камергер Резанов. Как бы мы здесь не преуспевали, сколько бы зверя морского не били, мы всегда будем зависеть от привозных продуктов. Здесь, на Севере, выращивать хлеб и овощи трудно. Надеяться на Охотск — сам знаешь, давно бы подохли все, если б не покупали, когда возможно, продукты у иностранных шкиперов. А жить, надеясь только на эту провизию, дело накладное — придется уступать им меха на большие суммы, в ущерб нашей компании.
Он в упор посмотрел на Кускова из-под насупленных бровей.
— Выход есть — надо продвигаться на юг и основывать на хороших, теплых землях колонии наших землепашцев, которые будут снабжать нас своим хлебом, своими овощами… там на юге будет житница наших здешних владений.
Кусков оживился. Мысль Баранова, видимо, понравилась ему.
— А где вы намереваетесь поставить первую колонию? И какие обязанности там будут у меня?
Баранов улыбнулся, видя энтузиазм Кускова:
— Подожди… подожди… не торопись. Все узнаешь по порядку. Когда Резанов был здесь, мы обсуждали две возможности продвижения на юг — первое, это двигаться вдоль берега, до Калифорнии, а другое — распространить наши владения на Сандвичевы острова. Николай Петрович на время отложил этот план в сторону и говорил, что нам нужно исследовать Калифорнию и там построить наше первое поселение. Я с ним согласился, хотя сам склоняюсь скорее на наше продвижение на Сандвичевы острова, где и король ихний очень дружественно относится к нам. Но Сандвичевы острова отложим на более далекое будущее…
Калифорния ближе к нам, и мы можем сообщаться скорее с нашими тамошними колониями… Но я не отказываюсь от своих планов на заселение Сандвичевых островов… пойдем туда после того как обоснуемся в Калифорнии. Кроме того, — и Баранов многозначительно поднял вверх свой толстый палец, — путешествие Резанова в Калифорнию два года тому назад оказалось очень успешным… наша задача теперь укрепить и усилить те хорошие отношения, которые Резанов установил с гишпанцами… построить где-нибудь на север от них наше первое селение. А решать эту важную задачу я назначаю тебя, Иван. Ты доказал свои хозяйственные способности здесь, в Новоархангельске, да и в Якутате и на Кадьяке. К тому же в Калифорнии тебе нужно быть и дипломатом…
Теперь… точно… тебе будет задание обследовать берега Калифорнии от залива Сан-Франциско, то есть от территории, занятой гишпанцами, на север. В этом районе еще никого нет, и нам нужно торопиться и заселить эти необитаемые места. Найдешь там хорошую бухту да пахотные земли — так там и поставим свой первый форт. Ищи подходящее место поближе к Сан-Франциско, чтобы остановить гишпанцев, если они вздумают продвигаться на север… Так вот твое задание — найди место и строй форт. Главное, помни урок, полученный нами в Михайловском, — избежать подобного нападения. Да ты и сам помнишь, что случилось с нашим селением хлебопашцев в Якутате — никого не оставили в живых изверги. Главное, помни, от тебя зависит — носить тебе голову на плечах или потерять ее от руки индейцев. Построишь форт — поставлю тебя правителем наших владений в Калифорнии…
будем зависеть здесь от тебя, да от твоих успехов в доставке нам хлеба..
Кусков радостно заулыбался:
— Очень вам благодарен за доверие, Александр Андреевич. Задание серьезное, сам понимаю, нелегкое, но я уверен, что с ним справлюсь.
Баранов опять поднял свой толстый палец. Он всегда так делал, когда ему нужно было что-то доказать.
— Это еще не все. Когда ты выйдешь в поход в Калифорнию, я пошлю другое судно в то же самое
