Любимец Баранова Тимофей Тараканов в маленькой байдаре лениво греб вдоль берега. Он собирался обогнуть мыс и поохотиться на нерп.
2
Часа в два дня Плотников вернулся из леса, где проверял стадо молодых телят. Неторопливо подошел к казарме, как вдруг увидел что-то, от чего у него сердце вдруг остановилось и ноги, казалось, приросли к земле. Из леса внезапно показались толпы размалеванных индейцев-колошей, которые, на ходу размахивая своими копьями, бежали к воротам форта. С противоположной стороны, со стороны скал на берегу моря, к форту приближалась другая огромная толпа индейцев. В их намерениях ошибиться было нельзя. Индейцы, очевидно, вступили на тропу войны — и это было нападение на форт.
Дальше все произошло быстро и неожиданно. Кинулся Абросим Плотников к казарме, но там, видно, увидели нападавших индейцев и плотно заперли ворота. Дернул ручку ворот Абросим, раз, второй — не поддается. Видит он — подбегают уже краснокожие к воротам… оглянулся и ринулся в скотную избу… Там у него хранилось ружье, и он подумал, что, может, сумеет дорого продать свою жизнь.
В скотной схватил ружье и вспомнил, что видел в углу перекошенное от страха лицо Насти, молодой алеутки-скотницы, крикнул ей:
— Беги в лес, Настя, хватай ребенка… не мешкай… может, успеешь!
Женщина выбежала, бросилась искать своего ребенка, а Плотников закрыл дверь на запор…
Не прошло и минуты, как в дверь загрохотали чем-то тяжелым… раз… два… три… дверь рухнула, и в полутемное помещение ворвались четыре колоша. Абросим выстрелил вслепую, но не попал в атакующих. Те бросились на него. Один схватил ружье Абросима, другие вцепились в кафтан. Абросим рванулся с нечеловеческой силой, оставил в руках индейцев и ружье и кафтан и в момент нырнул головой в окошко… Вскочил на ноги, страх придал прыти, и он понесся к лесу. Два индейца, погнавшиеся за ним, отстали, и Плотников скрылся в чаще. Там он знал большое дерево с дуплом, куда и влез. Из дупла он мог видеть индейцев, искавших его по лесу, но, видно, хорошо он был укрыт, и индейцы, не найдя его, вернулись обратно к форту.
Страшные сцены происходили в это время в казарме форта. Нападавших индейцев, еще до того как Плотников пытался вбежать в ворота, увидел Тумакаев. Он понял их намерения и крикнул всем находившимся на дворе:
— В казарму, бегом! Индейцы напали!
Люди бросились внутрь. Индианка Катерина, жена Лебедева, замешкалась — не знала куда бежать. Сидевший у ворот Лебедев, единственный среди защитников, у кого было ружье, схватил ее за руку и втолкнул внутрь. Сам он не успел вбежать, выстрелил в толпу, сразив одного из нападавших. В тот же момент в него вонзилось со свистом несколько копий. Лебедев упал у ворот, как подкошенный.
Немногие из защитников форта, остававшиеся в этот день внутри и теперь запершиеся в казарме, могли видеть в окна, как во двор ворвались сотни индейцев. Их было много, но еще больше толпилось у ворот, стараясь ворваться внутрь двора.
— Бабы, назад! — крикнул Тумакаев, взявший на себя руководство в нижней казарме. — Переворачивай столы и скамьи, хоронитесь за ними. А ты, Семен, — распорядился он, указав на Кабанова, — бегом наверх, достань ружей у Василия Ивановича, будем отсюда отстреливаться.
Кроме нескольких женщин, в нижней казарме находились восемь промышленных: старшой Тумакаев да Кабанов, Шанин, Кунгур и Овдин, стоявшие по одну сторону двери, готовые кинуться на индейцев, если те ворвутся. С другой стороны стояли Мачульский, Смирной да Чуприяновский. Поодаль, у маленького окошка стоял немолодой уже бородатый английский матрос, которого русские захватили несколько дней назад в лесу вместе с его приятелем, молоденьким матросиком. Они находились под неофициальным арестом в ожидании распоряжений Баранова. В лесу их обнаружил Тараканов с другими охотниками. Как оказалось, оба матроса были высажены с английского судна на берег на некотором расстоянии от Михайловского с партией оружия, которое они, видимо, продали индейцам в нарушение строгого приказа Баранова. Молодой англичанин был на берегу во время нападения индейцев и куда-то скрылся, а бородача русские втолкнули в казарму. И теперь он стоял у маленького окна и, искоса поглядывая на русских, ехидно улыбался.
Трудно было сказать чем он был доволен, но, очевидно, у него был какой-то сговор с вождем индейцев. Последнее время английские корабли стали чаще шмыгать вдоль берега у Михайловского. Остановить их было нечем. Маленьким пушчонкам форта запугать их было трудно. Англичане не брезговали ничем в своей торговле с индейцами. Главное, добыть мех любой ценой! Русские, поселившиеся на Ситке, мешали им, да и Баранов все время угрожал захватом судов, если те будут продолжать браконьерство в русских владениях. Поэтому нет ничего невероятного в обвинениях уцелевших защитников, что нападение на форт Михайловский совершили индейцы по наущению капитанов английских кораблей.
Бородатый англичанин отошел от окна и незаметно подошел к чуланчику в углу казармы. Недалеко от входа в чулан стояла небольшая печурка, на которой грелся большой медный чайник. Матрос нагнулся, как бы прикурить трубку, осторожно оглянулся кругом и вдруг швырнул горящую головешку в чулан, где она упала на промасленные канаты и старые парусины, хранившиеся там. Никто не обращал внимания на него… все были заняты индейцами и настороженно выглядывали сквозь щели оконных ставен, следя за действиями наступавших врагов.
На дворе вдруг раздался неистовый воинственный крик сотен голосов, и дверь задрожала от страшных ударов снаружи…
Сверху по лестнице спустился Медведников, чтобы принять командование защитниками. В тот же момент ставни загрохотали и повалились вниз. В окнах показались стволы ружей, и индейцы стали беспорядочно, не целясь, стрелять внутрь казармы. Немного погодя, одна из тяжелых плах двери была выбита. Сквозь дыру тоже загрохотали выстрелы. Первыми же выстрелами был убит Овдин, а за ним и Кунгур, а Тумакаев и Медведников были тяжело ранены.
Несмотря на ранение, Тумакаев подкатил к двери старую пушчонку, стоявшую в углу казармы. Пушка, к счастью, было заряжена и, как только дверь казармы рухнула под тяжестью десятков тел, он выстрелил из пушки прямо в толпу индейцев, убив и покалечив многих из них. Это не остановило озверевших колошей, и они, ворвавшись в казарму, закололи копьями Тумакаева, Медведникова и других.
В этот момент в чулане показалось пламя, и от удушливого дыма и огня женщины сверху бросились по лестнице вниз, где их быстро переловили нападавшие. Оставшиеся в верхней казарме пятеро промышленных во главе с Наквасиным начали задыхаться от густого черного, удушливого дыма, который поднимался вверх их подожженного чулана. Оказалось, что оставшийся на берегу второй англичанин подбежал к казарме и стал бросать на крышу зажженные сучья, пылавшие, как факелы. Вскоре и крыша занялась багровым пламенем.
Люди стали прыгать сверху на землю, где их подхватывали на копья индейцы и победно поднимали тела в воздух, оглашая двор воинственными криками. Наквасину каким-то образом удалось невредимым соскочить на землю, и он сразу же бросился к лесу.
3
Абросим Плотников, прятавшийся в дупле дерева на краю леса, хорошо видел, что происходило в казармах. На его глазах индейцы закололи насмерть нескольких его товарищей, пытавшихся бежать из форта, который в это время уже весь был объят огнем. Абросим видел, как Наквасин, прыгнувший из окна второго этажа казармы, побежал к лесу. За ним погнались четверо индейцев. Может быть, Наквасин и спасся бы, но у самого леса он споткнулся, одежда зацепилась за корягу, и он упал. Набежавшие индейцы подняли его на копья и торжественно понесли к казарме, возле которой они отрубили ему голову. Выбежавший в это время из казармы Кабанов был, сразу же убит у ворот. В несколько минут никого из оборонявшихся не осталось в живых. Индейцы теперь ловили промышленных и алеутов, возвращавшихся из
