экспедиции, представил министерству свой план. Перед самой русско-шведской войной к этой экспедиции стали серьезно готовиться, и ей, под началом Муловского, вменялось в обязанность исследовать западное побережье Северной Америки, Алеутские и Курильские острова, Сахалин и устье Амура, а также собрать сведения о Японии. Предполагалось, что корабли экспедиции выйдут в плавание в 1787 году, но начавшаяся война заставила эти планы отложить. А еще через два года, в 1789 году, во время одного из морских сражений и сам Муловский был убит.
Судьбе было угодно, чтобы под командой Муловского служили два молодых гардемарина. Во флоте к началу военных операций не хватало морских офицеров, и 27 мая 1788 года, как официально сообщалось — «по недостатку в офицерах, последовало повеление выпустить из Морского кадетского корпуса всех гардемарин офицерами, даже и тех, кто, не окончив полного курса, были хоть один раз в море». В группу этих досрочно выпущенных воспитанников Морского корпуса попали Крузенштерн и Лисянский.
Идеей Муловского заразился и Крузенштерн, который много об этом думал после войны, когда был причислен вместе с Лисянским к английскому флоту, и побывал с этим флотом почти во всех частях света. В 1799 году, когда оба офицера вернулись в Россию, Крузенштерн немедленно представил министру военно- морских сил Кушелеву свой проект организации экспедиции, но большого понимания не нашел. Его план предусматривал две цели экспедиции: во-первых, установить регулярное морское сообщение между Кронштадтом и Камчаткой, а также северо-западным берегом Америки. Кроме доставки товаров в эти районы, корабли должны были загрузиться мехами и, доставив их в Кантон, в Южный Китай, — продать там товар. Второй же целью проекта было поднятие престижа русского флота.
Прошло три года, и Крузенштерн вновь посылает свое «начертание», теперь уже новому морскому министру, адмиралу Николаю Семеновичу Мордвинову, передовому человеку того времени, которого проект заинтересовал настолько, что он даже написал Крузенштерну:
«Записки ваши, о которых вы мне пишете от 23 минувшего апреля, мною получены… Я оные нахожу во многих частях полезными и достойными монаршего внимания и только избираю удобный случай, дабы с пользою вашей доложить о них. До сего времени прошу вас покорно принять терпение, я же уповаю, что вы не оставлены будете за ваши труды без вознаграждения… Мая 13 дня 1802 г.».
2
Может быть, опять в тяжелой международной обстановке того времени — возвеличения Наполеона — об этом проекте было бы забыто, если бы судьбе не было угодно, чтобы на проект обратил внимание Резанов. Проект Крузенштерна вполне соответствовал подобным же планам Резанова. Он немедленно поставил об этом в известность директоров Российско-Американской компании, считая, что экспедиция такого рода должна быть организована компанией. Более того, Резанов ознакомил с проектом и министра коммерции графа Н. П. Румянцева. В результате рекомендаций графа Румянцева и адмирала Мордвинова и энергичного нажима Резанова на директоров Российско-Американской компании император Александр разрешил компании снарядить экспедицию. Решено было отправить два корабля. Для командования экспедицией решено было пригласили капитан-лейтенанта Ивана Федоровича Крузенштерна, а его помощником и командиром второго корабля был избран капитан-лейтенант Юрий Федорович Лисянский. Указ императора о снаряжении экспедиции был подписан 7 августа 1802 года.
Казалось, все препятствия преодолены и можно было собираться в путь, но… в России не оказалось двух кораблей, годных для подобного длительного путешествия. Поручили Лисянскому выехать в Лондон, где он приобрел два, небольших корабля — «Леандр» в 450 тонн, с 16 пушками, и «Темзу» в 370 тонн, с 14 пушками. Корабли были переименованы — первый в «Надежду», второй в «Неву».
Оба корабля пришли в Кронштадт только 5 июня 1803 года, и сразу же начались приготовления по погрузке всего необходимого на суда. Команды кораблей и офицеры были уже подобраны Крузенштерном и Лисянским. Нужно было только загрузить их трюмы и начать первое в русской истории кругосветное путешествие. Неожиданно в планах экспедиции произошли большие перемены. Император Александр решил воспользоваться экспедицией, чтобы отправить в Японию посольство, которое должно было открыть, наконец, двери этой страны. Как мы уже знаем выбор его пал на Резанова.
3
Таким образом Резанову теперь поручалось возглавить экспедицию, а Крузенштерну и Лисянскому надлежало только командовать кораблями и руководить чисто морской частью экспедиции.
Казалось, ничего странного в этих изменениях не было, принимая во внимание тот факт, что Резанов был в высоких чинах — его звание действительного статского советника было генеральским чином. Но эта перемена в руководстве экспедицией глубоко задела самолюбие Крузенштерна, много и давно думавшего об этой экспедиции и вполне резонно предполагавшего, что именно ему будет поручено возглавить ее. Во всяком случае в своих последующих поступках и действиях во время кругосветного путешествия Крузенштерн вел себя, как единоличный глава экспедиции, совершенно не считаясь ни с мнениями, ни с приказаниями Резанова. Было ли в его действиях сознательное нежелание не понимать содержания новых инструкций, данных ему перед отплытием, или он просто не понимал их!? Скорее же всего, он попросту не хотел подчиняться человеку штатскому, даже если тот и был камергером двора и в генеральском чине.
Однако оставалось неопровержимым то, что они оба, и Резанов, и Крузенштерн, каждый считал себя главой экспедиции — и все это привело к очень неприятным поступкам со стороны Крузенштерна в продолжении всего путешествия. Иногда эти отношения переходили все допустимые пределы.
Через несколько лет, уже после своего возвращения в Петербург, обиженный и оскорбленный Крузенштерн писал в своих воспоминаниях о Резанове в таких тонах:
«… Резанов, ТОТ САМЫЙ, который затем отправился с нами посланником в Японию… Резанов был женат на дочери Шелихова, за которую получил знатное имение, состоявшее в акциях компании… Его деятельность и многие связи переменили обстоятельства и возбудили в государе благорасположение к торговому сему сообществу настолько, что он… утвердил в 1799 году компанию и даровал ей многие преимущества».
Интересно также вступление к книге капитан-лейтенанта Ю. Ф. Лисянского, командовавшего во время путешествия кораблем «Нева». Вступление было написано Н. В. Думитрашко. Он прямо пишет, что: «…следует отметить, что в организации руководства экспедицией была допущена некоторая неточность. Хотя командиром «Надежды» и начальником экспедиции по морскому ведомству числился Крузенштерн, но в инструкции, переданной Александром I русскому послу в Японии Н. П. Резанову он назывался главным начальником экспедиции…»
Все это, конечно и было главной причиной неприязненного отношения Крузенштерна к Резанову. Он не раз писал в правление Российско-Американской компании, что «он призван по высочайшему повелению командовать над экспедицией и что оная вверена Резанову без его ведения, но что он никогда бы не согласился, что должность его — не состоит только в том, чтобы смотреть за парусами…»
4
Тем не менее Крузенштерн вроде бы смирился со своей новой ролью и энергично готовил корабли к трудному и небывалому для русских моряков походу вокруг света. В первый раз в истории русский флаг должен будет появиться в водах Южного полушария, на юг от экватора. Резанов, со своей стороны, также деятельно готовился к своей ответственной миссии. Для большей помпы при посещении Японии ему была Придана довольно внушительная свита.
К его свите были причислены: майор Ермолай Фредериций, гвардии поручик Федор Толстой,
