наготовить в такую рань столько всякой всячины, будто всю ночь не ложилась.
— Ну, зачем же столько всего? — урчал Андрей, запивая горячий бутерброд кофе.
— Я всегда говорил ей, что с утра организм еще не проснулся и его нельзя насиловать, — вторил ему Юрий, доедая вторую тарелку овсянки с джемом.
— Скромнее надо жить, господа, — с набитым омлетом ртом пыталась возмутиться Алена.
— А мне нравится! — прозвенела Иришка, вылизывая остатки домашнего йогурта из вазочки.
— Кофе, чай: зеленый, черный, красный? Может, сыра? У меня «Адыгейский», брынза, «Эмменталь»... — не унималась хозяйка.
После завтрака Юрий провел брата в свой кабинет. Никто, кроме хозяина, входить сюда не имел права. Даже уборку помещения делал он сам. Кабинет представлял собой просторную комнату, оснащенную компьютерами, телефонами, факсами; стены заставлены стеллажами с книгами на все случаи жизни, украшены картинами, в углу тихо журчал струями фонтанчик; имелись здесь и телевизионная видеодвойка с музыкальным центром.
Андрей сел в удобное кожаное кресло напротив хозяина и спросил:
— Ну, и что ты думаешь о последних событиях?
— На этот раз я сумел избежать покушения... чудом. Если бы не заметил блеск окуляров бинокля, если бы не профессионализм охраны... Но самое печальное то, что я испытал настоящий страх.
— Ты знаешь, я сначала думал смолчать... — задумчиво протянул Андрей. — Ну, помня наш последний бестолковый разговор. Но, во-первых, возможны рецидивы, во-вторых, мало ли где я могу оказаться, в-третьих, стрессы заставляют смотреть на привычные вещи трезвее, что ли. Поэтому решил все же рассказать тебе кое-что. Только прошу выслушать до конца.
Неприятности, беды, болезни человеку даются для того, чтобы в своей суете он не забывал о том, что есть силы, которые реально правят этим миром.
Человек создан Богом. Создан для того, чтобы быть царем тварного мира. Чтобы воссоединять мир тварный с Богом. После грехопадения Адама человек повредился в своей природе, в него вошел грех, а вместе с ним и смерть. Каждый человек рождается для того, чтобы пройти путь искушений, победить в себе падшего Адама и соединиться со своим Творцом.
Если он поддается искушениям, то он входит в союз с сатаной и увлекается этим изобретателем лжи и мучений в место мучений — преисподнюю, в ад. Если человек ощущает в себе грех и необходимость от него избавиться (ну, скажем, как чистоплотный ощущает грязь на теле, желая ее смыть), то Господь помогает ему в этом.
Ничего не происходит само по себе, как уверяют атеисты. Причиной всему — эта постоянная борьба за человеческую душу сил добра и зла. И человек сам выбирает в каждом отдельном случае: делать добро или зло. Сам выбирает при этом, какие силы будут ему содействовать: ангелы или бесы.
Конечно, нужно научиться отличать грех от добродетели. Часто мы считаем, что делаем добро, а получаем в итоге зло. Как их различать? Тут необходимо знать первоисточник зла. Это гордыня.
Это она ангела света Люцифера превратила в сатану. Все остальные грехи — производные от нее. Каждому надо знать смертные грехи: гордость, блуд, сребролюбие, гнев, чревоугодие, уныние, зависть. Противостоят этому злу смирение, нестяжание, целомудрие, кротость, воздержание, доброжелательство, упование.
Когда Иисус Христос сказал Своим ученикам о том, насколько труден путь в Царство Небесное, они приуныли, и тогда услышали поистине слова Бога: то, что человеку невозможно, то возможно Богу. То есть просите, молите, кайтесь — и вам простятся ваши грехи, и будет открыт путь в Царство Небесное.
Теперь о несчастиях. Конечно, с точки зрения человека, его беды — это плохо. Мы их боимся, мы от них спасаемся. Но так устроено в этом мире, что любое несчастие Господь направляет на наше спасение, нам на пользу.
И тут опять перед тобой выбор: или ты против обидчиков выставляешь свою агрессию, свое зло и тем самым содействуешь его увеличению и своему уничтожению. Или благодаришь Господа за испытание, за напоминание о том, что все, понимаешь — все! — происходит для твоей пользы, во твое спасение, и делаешь то, что и должен делать: обращаешься к Его защите с покаянной молитвой о прощении своих грехов. И если это на твое благо, ты получишь и прощение, и защиту, а уж как это устроится: блеском окуляров бинокля, правильными действиями охраны или еще как — это уже все будет во власти Бога.
Нехорошо говорить об этом, знаю, но делаю это лишь для твоего вразумления, для безопасности твоей и твоих девчонок, для твоего спасения, наконец! Молился я за тебя, по моей просьбе молились за тебя монахи монастыря, и это — вот что ты должен знать точно — спасло тебя и твою семью от смерти.
В следующий раз меня может не быть рядом. Тогда уж ты, брат, сам все это будешь делать. Как? Я тебе подскажу.
Когда Андрей говорил, брат молчал, задумчиво оглаживая пухлой пятерней большую загорелую лысину. Хорошо молчал. Не было с его стороны
