наследуют».
— Что теперь скажешь, Федор?
— Ничего, Бог милостив, он меня по моей убогости простит. А может, останешься?
— Извини, что не оправдал твоих надежд, но я бы посоветовал тебе исповедаться у своего батюшки и рассказать о твоих молитвах за деньги и о своей... страсти.
— Меня тогда из храма погонят. Из одного уже прогнали.
— Хочешь, вместе к батюшке сходим, я помогу все объяснить...
— Нет! Не пойду. Я еще не сошел с ума! И не упрашивай! И вообще, не хочешь — уходи. Мне еще тебе замену искать...
— Одумайся, это же грех! Ты не понял?
— Понял-понял... уходи к...
— Прости его, Господи, ибо не ведает, что творит! — почти с криком обернулся Андрей к иконам, размашисто перекрестился и стремительно вышел.
Алена
Вечером снова трещал без умолку телефон. Заглядывала Света и приглашала на очередное застолье, организованное ее щедрым пока еще горцем. Андрей уже было хотел выключить телефон и запереться в тишине, но решил последний раз поднять трубку — и услышал тихий жалобный голосок Алены:
— Андрюш, ты меня ждал у храма?
— Конечно... Что с тобой? Случилось чего?
— Случилось... — она боролась с приступом слез.
— Не волнуйся, ну-ну, — мягко стал он успокаивать девушку, — если хочешь, перезвони, когда успокоишься.
— Ничего. Я уже... — она глубоко вздохнула и уже сердито заговорила: — После разговора с тобой ко мне закатился мой школьный друг. После ресторана, пьяный, конечно. Я ему чаю, а он водку поставил и давай — пей с ним. Ему, видите ли, плохо: от него невеста ушла. Я ему сочувствую, выслушиваю его, утешаю, компанию его поддерживаю. А он, гад, как с цепи сорвался: набросился, с поцелуями лезет. Я хотела бежать, а он двери закрыл и сбил меня с ног, одежду рвет на куски. Сволочь! Вечернее новое платье от Версаче порвал! Я его для тебя надела. Ударил меня чем-то по голове... А когда я очнулась, он уже убежал. Вот такая история.
— Ты с ним после этого разговаривала?
— Он утром позвонил из автомата, извинялся, говорил, что любит меня, потому и набросился. А потом он сбежал куда-то.
— Ох, уж эта ваша «любовь»... — вздохнул Андрей. — Одна животная похоть.
— Ну, начал проповеди! Я ему первому это рассказала, от стыда сгораю, тошно мне... А он, исусик доморощенный, морали мне читать вздумал.
— Дружку твоему школьному тоже ведь утешение нужно было?..
— Что ты сравниваешь! — закричала она и швырнула трубку.
Андрей взял молитвослов и громким шепотом стал читать молитву. Через десять минут снова зазвонил телефон, и снова Алена тихим голоском:
— Прости, сорвалась. Ты не обиделся?
— Да нет, ничего страшного. Ты тоже меня прости...
— Как мне теперь жить? А?..
— Если ты позвонила мне, значит, после нашего последнего разговора ты ожидаешь от меня советов духовных. Ты готова выслушать?
— Готова, — со вздохом протянула она.
— Тогда прости его. А сама сходи в храм и закажи молебен о его здравии.
— Ты хочешь, чтобы я этого подонка простила?
— Он не больший подонок, чем мы с тобой. Причина его поведения в тебе. Я уже говорил тебе, что ты на меня все время действуешь, возбуждая во мне похоть. Твой блудный бес очень агрессивен, я постоянно чувствую его нападки. То, что с тобой произошло, — я думаю, это предупреждение, чтобы ты одумалась и стала защищаться.
— Как защищаться?
— Думаю, что ты душой приняла то, что я тебе говорил на
