— Богатства захотелось? — засмеялся старик.
— И имени тоже, — засмеялся в ответ Отавинью.
— А ты, девочка, позабудешь мерзавца Медзенгу? — почел своим долгом поинтересоваться Жеремиас у Рафаэлы.
— А кто это? — сделав большие глаза, спросила она.
Старик расхохотался и скомандовал Жудити:
— А ну неси бутылку моего самого любимого вина! Нам есть что отпраздновать!
И когда уже все выпили по бокалу душистого легкого вина, старик заявил:
— Чтоб рожала мне по внуку в год, поняла?
— По внуку в год я не выдержу, — улыбнулась Рафаэла.
— Выдержишь! Моя бабушка девять месяцев в году была беременна, а три отдыхала с младенцем на руках. И на вашем месте, ребятки, я бы принялся за дело уже сегодня.
Но на этот счет у Рафаэлы было свое мнение…
Маркус не сомневался, что после светлой полосы в его жизни вновь наступила темная. Ему не нравилось то, что происходило вокруг него, и про себя он мечтал оказаться где-нибудь подальше вместе с Рафаэлой, которая наверняка думает о нем…
А вокруг происходило вот что: Бруну отправил Маурити разыскивать Режину.
— Я жду Режину с женой у себя, — сказал он. — Помоги им добраться и скажи, что их хочет видеть и Луана тоже, а они, сам знаешь, люди недоверчивые, что, впрочем, неудивительно…
Маурити выполнил распоряжения хозяина: отыскал новый лагерь Режину и уговорил его приехать и повидаться с Бруну.
Вместе с Режину поехали Жасира и Бия. Настроение у всех троих было хуже некуда. Чтобы они в последнее время не делали, все кончалось неудачей. Раньше им кое-что удавалось, а теперь?.. Последняя их надежда — сенатор Кашиас, — несмотря на все свои старания, ничем пока не смог им помочь.
— Нет, до нас никому нет дела! — печально твердила Жасира.
И тут вдруг приехал Маурити…
Луана расцеловала старых друзей, соскучившись по ним. Они были с ней в самые тяжелые времена, и она не забыла их участия и помощи.
Потом Бруну пригласил гостей к себе в кабинет и сказал:
— Я хочу помочь вам, но, к сожалению, не смогу помочь всем. В самом скором времени я буду покупать земли и готов предоставить необходимые средства, чтобы вы вошли со мной в долю и работали как скотопромышленники — организовали пастбища и пасли на них быков.
Бия, Режину и Жасира изумленно переглянулись — предложение было более чем щедрым, такого они не ждали. И оно скорее не обрадовало, а насторожило их. Особенно после того, как Бруну сказал, что, по его мнению, не все безземельные заслуживают земли и работы…
— Что вы под этим подразумеваете? — сухо спросил Режину.
— Ничего обидного лично для вас, — ответил Бруну. — Я думаю, вы со мной и сами согласитесь, что не все среди ваших людей хотят всерьез работать…
Да, так оно и было, Режину не мог этого не признать.
— А что должны сделать мои люди, чтобы заслужить такой щедрый дар от вас? — продолжил спрашивать Режину.
— Это не дар, — отвечал Бруну. — Я ничего не даю даром, я предлагаю вам дело, предлагаю сотрудничество. Я дам вам возможность взять ссуду в банке и стать моими партнерами, а все остальное зависит от вас.
Безземельные оценили щедрое предложение Бруну хотя бы потому, что от него зависят судьбы многих людей и он не может их бросить. Он поблагодарил сеньора Медзенгу и попросил немного времени, чтобы подумать.
Разумеется, Бруну дал ему такую возможность.
К удивлению Режину, Жасира, которая всегда была с ним заодно, на этот раз потребовала от него, чтобы он немедленно согласился и принял предложение Бруну.
— Ты вспомни, скольких мы устроили на земле, а они и думать о нас забыли. Мы по прежнему живем бездомные и голодные, наш сын болен, и мы не имеем возможности ему помочь. Я не молодею, Режину, мои силы на исходе! Это наш шанс, и, если ты откажешься от него, я от тебя уйду.
Что ж, это был веский аргумент, и Режину вновь вернулся в кабинет, чтобы продолжить разговор с Бруну.
— Много ли из своих друзей я смогу взять? — спросил он.
— Нет, не очень, — отвечал Бруну.
— Где находятся эти земли? — задал Режину еще один вопрос.
— Я сам еще точно не знаю, — честно ответил Бруну. — Я только покупаю их. Но когда ты вернешься со своим сыном, дело будет сделано, и обещаю, что ты выберешь самые лучшие.
— Спасибо, — поблагодарил Режину, но великодушие Бруну по-прежнему скорее смущало его, чем радовало.
И он опять попросил отсрочки, сказав, что договор они подпишут на днях.
Этот договор и раздосадовал Маркуса. Он считал, что отец делает страшную глупость, связываясь с безземельными.
— Я уверен, что этот Режину вовсе не желает работать, — заявил Маркус, — потому так и колебался.
Бруну не слушал сына. Он был доволен Маркусом, сын обнаружил хорошую деловую хватку и спустя определенное время из него мог выйти толковый скотопромышленник. Недовольство сына было следствием его внезапно проснувшейся деловитости — так считал Бруну; Маркус вошел во вкус и ничего не желал выпускать из своих рук. Бруну это даже нравилось. Но поступать он собирался так, как решил. Вновь купленные земли будут принадлежать только им с Луаной, их будущему ребенку и частично ее друзьям.
— Не хватало еще, чтобы отец раздал и наши фермы безземельным, — недовольно толковали между собой Маркус и Лия.
— А я боюсь другого: вот увидишь, все наши управляющие будут страшно недовольны решением отца, — сказал сестре Маркус.
И на этот раз деловое чутье не подвело его.
Глава 29
Управляющих и в самом деле не порадовало решение хозяина. Они были знатоками своего дела, разбирались в разведении бычков до тонкости, проработали на Бруну всю свою жизнь, но так и остались простыми работниками. Им и в голову не приходило, что они могут стать компаньонами своего патрона, Мясного Короля.
А теперь вышло так, что Король пригласил к себе людей неизвестных, неумелых, и не просто пригласил, а собирался сделать их своими компаньонами. Старые работники Бруну невольно почувствовали себя обиженными.
Маурити прямо высказал хозяину свое желание:
— Сеньор Бруну, я бы тоже хотел участвовать в обустройстве новых ферм. В быках я смыслю больше Режину.
Бруну в ответ только вздохнул, не сомневаясь в справедливости слов Маурити. Но ведь всем он помочь не мог. И потом, его работники не могли жаловаться на нищету. У них было все, чего только они могли пожелать. А те люди, которых он звал к себе, голодали.
Тем не менее Бруну чувствовал, что его новое решение вызвало у всех окружающих его
