медленно подходила, а потом резко побежала. Спецназовец не понял Верин манёвр, подумал, что она хочет пробежать мимо, и шутливо расставил руки. Но в последний момент Вера подпрыгнула и воткнула ребро выпрямленной ноги в лицо прапорщика, который так и не успел убрать улыбку с лица. Во всём Муосе владеть ногами учили только в спецназе. Никто не ожидал, что пришедшая из ниоткуда девушка-подросток сможет сотворить такое. Спецназовец упал на спину. От неожиданности он даже не успел сгруппироваться и сильно ударился затылком о пол. Вера поняла, что она не должна дать ему подняться - второго шанса он ей не даст. Она крутилась вокруг извивающегося на полу спецназовца, ловко отпрыгивая от его ударов, подбивая ноги и руки, на которые он пытался опереться, чтобы встать, и успевая при этом наносить ему удары в болевые точки. Кроме паха – она помнила о запрете Антончика.
Краем глаза она видела, что второй спецназовец дёрнулся к ней, но офицер рявкнул: «Стоять!» и спецназовец остановился. Ещё несколько секунд и офицер прокричал:
- Смена!
Вера подходила ко второму спецназовцу. Тот стоял в боевой стойке, видя перед собой реального соперника. Вера попыталась провести подсечку, но спецназовец убрал ногу, сразу же сделал два коротких шага вперёд и провёл серию ударов руками. От ударов в голову она увернулась, но один, в живот, отбросил её назад. Она отключила боль, и сконцентрировалась на цели не пропустить ударов в голову – даже маленькое сотрясение мозга может парализовать все способности диггера. Они сошлись снова. Спецназовец был сильнее, тяжелее Веры. Он на равных с Верой дрался ногами, но намного лучше – руками. Он был осторожен и не спешил. Но в каждой связке хотя бы один удар достигал тела соперницы. Болезненный удар в грудь сбил дыхание. Она отмежевалась от боли, но тело повеления воли слушалось всё хуже.
- Смена!
Третий спецназовец не стал дожидаться, пока Вера подойдёт к нему. Он подбежал сам и ураганом навалился на неё. Сильный удар в голову отбросил Веру на пол. Боковым зрением она увидела диггера, делающего контрольный замах ногой. Увернулась, поднялась на ноги. Голова кружилась. Перед глазами всё плыло. Она с трудом уворачивалась от ударов. Она всё реже отвечала и почти каждый раз её руки и ноги натыкались на жёсткие блоки спецназовца.
- Смена! – как с того света прорвалось в мозг Веры.
Вера, собравшись, подошла к четвёртому. Обмен ударами. Мощная подача ногой в лицо снова свалила Веру с ног. Из носа потекла кровь. Сознание помутнело. Барьер сломался - парализующая боль прорвалась через заслон и полыхающим пламенем заполнила всё тело. Здесь уже не было места диггерским способностям. Оставалась только воля. Вера поднялась на ноги. Сквозь кровавую пелену она видела силуэт приближающегося спецназовца. Превозмогая себя, она подняла руки к голове и прижала их запястьями к лицу.
- Она – наша! – услышала она непонятную команду офицеру. По рукам пришлось несколько ударов – болезненных, но не очень сильных. Потом прозвучала команда:
- Смена!
Вера покульгала дальше, и упала рядом с парнем, который прошёл испытание раньше её.
Уже потом Вера узнала, что за всё время существования Урочища не одному кандидату не удавалось победить экзаменующего спецназовца. У уставшего после кросса с препятствиями не было шансов пройти четыре минутные схватки с хорошо обученными и не уставшими экзаменаторами. У Веры тоже не было шансов, даже не смотря на неожиданную победу в самом начале. Но офицер, руководивший испытанием, сам определял способности соискателей, и главным образом – его волю к победе. У офицера была установка обойтись с девушкой максимально жёстко, дабы отбить на будущем у слабого пола всякое желание сунуться в мужское дело. Но случившийся нонсенс с одним из самых опытных бойцов Особого Отряда, удивил офицера. Он надеялся, что это - просто случайность, однако девушка выстояла второй и третий бой. Четвёртый она бы не прошла. Но она и так сделала больше, чем любой из когда – либо входивших в Урочище новобранцев. Офицер, видел, что девушка уже «плывёт». Ему тяжело было разрешить дилемму выбора между указанием сверху и своей совестью. А четвёртый спецназовец уже готовился нанести серию сокрушительных ударов полуживой, но всё ещё стоящей на ногах девчонке. И всё таки он дал условную команду: «Она - наша». Это означало, что выбор сделан. После этого бой ещё продолжался до истечения определённого времени. Но удары фактически уже принятому в спецназ новобранцу, наносились в пол силы.
Веру тошнило – всё таки сотрясение и тупую травму живота она «заработала». Не говоря уже о сломанном носе и десятках сильных ушибов по всему телу. Не стесняясь, она отползла в угол и пыталась сконцентрироваться, чтобы разогнать боль, разрывающую всё тело. Рядом ползало ещё трое счастливчиков – им досталось меньше, но умением бороться с болью они не обладали. Подняв голову, Вера увидела прапорщика, которого уложила в начале схватки. Он смотрел на неё волком. Ей было всё равно.
Она сидела как раз у входа в кабинет Командира Особого Отряда и слышала, как он отчитывает офицера, руководившего отбором:
- Я, капитан, что-то тебя не понял?! Почему она прошла?
- Потому что она прошла.
- Ты издеваешься? Я тебя спрашиваю, почему ты не выполнил приказ?
- Я выполнил, товарищ подполковник. Смею поправить, это был не приказ, а рекомендация. Вы сказали дословно следующее: «Командующий просил, чтобы с девкой, если пройдёт первую часть, не церемонились». И всё же это указание выполнено. С ней никто не церемонился.
- Не цепляйся к словам, капитан. Ты знаешь, что значат такие рекомендации – её должны были утащить отсюда под руки. Думаешь, я не слышал твоего: «Она – наша»? Или будешь доказывать, что четвёртый не мог её уложить?
- Мог.
- Что – пожалел девочку? А чего ты не пожалел двоих с ожогами, троих с тяжёлыми травмами? У одного, кстати, перелом позвоночника – вниз головой с бревна спрыгнул. Может парализованным на всю жизнь останется. Их – ты не жалеешь! Ты даже не поинтересовался здоровьем не одного из них! А целка в тебе сердце растопила?
- Никак нет. Я приостановил бой, потому что она и так сделала больше, чем кто-либо до неё. Не забывайте, что она первая, кто уложил…
- Не смей! – уже кричал подполковник – Не смей мне напоминать про этот позор! Ты понимаешь, что ты и твой самовлюблённый недоделок сотворили? Вы опозорили спецназ! Сейчас шестеро, не прошедших отбор, пойдут и на всю Республику разнесут, что какая-то засранка замочила спецназовца! У неё после этого должна была остаться только одна возможность ходить – на костылях! А ты дал своим людям откат, сделав её победителем. И что мне скажешь после этого делать? Как объясняться с Командующим.
- Мы вынуждены её принять в свой отряд.
- Вынуждены - передразнил подполковник. – Ну что ж, принимай в свою пятёрку.
- Моя группа укомплектована.
- Разукомплектуем. Сиплого от тебя перевожу в неукомплектованную пятёрку Столбняка. А её – к тебе. Чего вылупился? Принимай к себе слабое звено и начинай формировать бабский батальон! Свободен!
Капитан вышел из кабинета. Остановился и увидел корчившуюся у стены Веру.
- Слышала?
- Да.
- Через час будет врач. Даю сутки на зализывание ран. Потом начинаем тренировки. Поняла?
- Так точно.
Капитан хотел сказать ещё что-то злое, но потом махнул рукой и пошёл к своей группе.
Вера поднялась, держась руками за стену. Потом, прижимая одну ладонь к саднившему животу, покульгала в сторону начала тупика. Там, где был старт, она оставила свою юбку с секачами. Ей непременно надо их забрать.
