ощутила само ее присутствие, живую сущность, стремившуюся избавить ее от одиночества. Намеренно он это делал или нет, но так она чувствовала.
— Ненавижу девчонок, которые плачут по любому поводу, — сказала она, второй раз вытирая слезы. — Больше никакого рева.
— У тебя была причина, — заметил Шалопуто.
— Причина всегда найдется. Уверена, пока я доберусь до дома, случится еще куча разных гадостей.
— До дома в Иноземье? Зачем тебе туда возвращаться? Ты же говорила, что ненавидишь его.
— Там было не так уж плохо, — ответила Кэнди без особой уверенности. Затем, взглянув на море, она сказала:
— Мне здесь нравится, Шалопуто. Ничто не сделало бы меня счастливее, чем жизнь в Абарате.
— Тогда оставайся.
— Я не могу. Слишком высока цена.
— Какая цена?
— Жизни людей. Не только Соглашателя. Миссис Мунн — ее едва не убили. И множество других. Возможно, ты скажешь, что некоторые это заслужили. Каспар Захолуст. Крест-Накрест. Заплаточники на «Полыни», швеи Бабули Ветоши. Все они были бы живы, если б я осталась в Цыптауне. То, что произошло с Лагуной и ее детьми — последняя соломинка.
— А как насчет других, чью жизнь ты изменила? Что насчет людей, которые тебя любят? А я? Кэнди, что буду делать я, если ты уйдешь? Мне казалось, мы будем друзьями навек.
Кэнди вздохнула.
— Приходи в гости, — сказала она.
— Ну конечно, так меня и ждут в Цыптауне, — ответил Шалопуто. — Скорее, они меня в зоопарк посадят.
— А если с тобой что-нибудь случится здесь? Ты ведь знаешь, это возможно. Я не смогу с этим жить.
— Ничего со мной не случится, клянусь. Я буду жить вечно. Мы оба.
— И давно ты это спланировал?
— С тех пор, как мы ушли из дома Захолуста. Я тогда подумал: на кончиках пальцев этой девушки живут чудеса. Она может всё. Я был в этом убежден тогда, а сейчас убежден в этом еще больше.
— Чудеса? Нет. Я здесь не при чем. Это Боа, она тренировалась для того дня, когда, наконец, освободится.
— Значит, если бы ты постучала в дверь Каспара Захолуста без Боа…
— Мы бы оба сейчас были его рабами.
Шалопуто покачал головой.
— Ошибаешься. Я прекрасно помню твои глаза, когда Захолуст впервые меня позвал.
— Ты висел вниз головой на потолочной балке.
— Верно. Я смотрел тебе в глаза — как сейчас помню, — и знаешь, что я видел?
— Что?
— Того же самого человека, которого я вижу сейчас. Кэнди Квокенбуш из Цыптауна. Которая пришла спасти мне жизнь.
— Но…
Шалопуто поднял палец.
— Я еще не закончил, — сказал он. — Ты явилась вызволить меня из ада, в который превратил мою жизнь Захолуст. Возможно, ты не понимала, что пришла именно за этим, но так оно и было. Ты можешь составить список людей, пострадавших из-за того, что ты пересекла границу между Иноземьем и Абаратом, но и я могу составить список тех, кто все еще жив или чья жизнь стала лучше благодаря тебе. Подумай о людях, что жили в страхе перед Кристофером Тленом. Ты избавила их от этого страха.
— Правда? Или освободила место для того, кто еще хуже, чем он?
— Имеешь в виду Бабулю Ветошь?
— Пока что ее. Но, быть может, есть кто-то гораздо хуже, чье имя мы даже не знаем.
— Ты права. В Абарате есть своя доля ужасов. Как и в Иноземье.
— Да.
— Но ведь это не ты их сюда призвала. Разве ты можешь обвинять себя в существовании всех извращенных и ядовитых душ Абарата?
— Нет. Это было бы глупо.
— А ты не глупая, — сказал Шалопуто. — Какая угодно, только не глупая. Даже если ты уплывешь прямо сейчас, Абарат больше никогда не будет прежним. В нашей памяти навсегда останется этот краткий золотой век. Век Кэнди.
Такая мысль ненадолго развеяла ее мрачный настрой.
— Век Кэнди! — захохотала она. — Ничего более глупого ты не говорил!
— А мне казалось, это звучит довольно поэтично, — ответил Шалопуто. — Но если ты считаешь, что это глупо, у нас есть лишь один способ перестать делать из себя идиотов.
— И какой же?
— Ты останешься. Все просто и ясно.
Смех Кэнди угас, и она надолго задумалась. Наконец, она сказала:
— Вот что. Я останусь, пока не разрешится все это дело с Боа. Как тебе?
— Лучше, чем если бы ты собралась уплыть прямо сейчас. Конечно, существует вероятность, что тайна принцессы Боа никогда не будет разгадана. В этом случае ты останешься с нами навсегда. — Он ухмыльнулся. — Вот ужас, правда?
Воцарилась тишина, и взгляд Кэнди вернулся к краю лодки. Одинокий спрут, которого она заметила прежде, нашел себе товарища.
— О нет! — внезапно воскликнула она. — Финнеган!
— А что с ним?
— Боа собиралась найти его, как только покинет Вздор. А он обрадуется и поверит всему, что она наговорит!
— Кое-что из этого может оказаться правдой.
— И что же?
— Вдруг она все еще его любит?
— Она?
— Откуда ты знаешь?
— Потому что я видела ее изнутри. Я шпионила за ней, следила за ее снами. В сердце Боа есть место только для одного человека.
— Для нее самой?
Кэнди кивнула.
— Думаешь, она сможет причинить ему вред?
— Она на все способна.
— Тогда мы должны его найти.
— Согласна, — ответила Кэнди.
— Наверное, мне надо грести, — нерешительно произнес Шалопуто.
— Будем грести вместе, — предложила Кэнди.
— Итак… держим путь на Смех-до-Упаду? Там должны быть братья Джоны. Мы найдем их с помощью небольшого колдовства, а затем сядем на паром до острова Частного Случая.
— Думаю, на сегодня с меня хватит магии.
— Понял, — кивнул Шалопуто. — Тогда отыщем его старыми методами. И как-нибудь позже обсудим, останешься ты или уплывешь…
— Я не передумаю, Шалопуто.
Он хитро улыбнулся.
— Позже, — повторил он.
