Абарат. Абсолютная полночь

— Их много?

— Тьмы и тьмы.

— Все в этой пирамиде?

— Они во всех пирамидах, а также под пирамидами и под Изабеллой — распространились на огромные расстояния. — Бабуля Ветошь подождала, пока девушка осознает это. Потом запустила руку в складки своего платья, ткань которого натягивалась из-за веса пойманных душ, и вытащила ключ. У него была странная, нестабильная форма. — Вот, — сказала она. — Ты откроешь дверь. Посмотри на них сама.

Маратиен осторожно взяла ключ.

— Не страшись, дитя. Тебя ожидают силы. Обернись. Взгляни.

Маратиен обернулась. За то краткое время, что они, покинув «Крейзу», поднимались по ступеням пирамиды, на поверхности Изабеллы возникло множество морских созданий; у многих светились чешуя или панцирь.

— Видишь, в каком они нетерпении? — спросила Бабуля Ветошь, указывая Маратиен на нижнюю ступень, где появлялись десятки чудовищных форм. — Так что лучше приступай.

Маратиен не нуждалась в иных словах поддержки. Она посмотрела на дверь и вставила ключ в замок. Большего от нее не требовалось: ключ знал свое дело. Он выскользнул из ее пальцев и полностью исчез внутри замка.

— Хорошо, — пробормотала Бабуля Ветошь. — Очень хорошо.

Из пирамиды донесся шум: система противовесов, которая управляла дверьми, начала движение. Замок поворачивался, а вместе с ним и та часть двери, что его окружала. Движение ширилось, одни формы вращались внутри других, и, наконец, вся треугольная дверь начала двигаться, раскрывая узор и обнажая тьму позади себя.

Старуху и Маратиен окатило ужасное зловоние, намного отвратительнее, чем запах экскрементов или гнили, хотя к нему примешивалось и то, и другое. Маратиен прикрыла лицо рукой, испытывая отвращение. Бабуле Ветоши было все равно.

— Я так ждала… — выдохнула она.

Треугольная дверь раскрылась, и изнутри, несомые этим дурным воздухом, послышались голоса расплода, их треск, шипение и шепот; громкость их голосов нарастала по мере того, как от улья к улью распространялись новости, что настал Час Часов. Бабуля Ветошь вновь сунула руку в складки платья и вытащила тонкую черную палочку. Затем, тихо приказав Маратиен следовать за ней и далеко не отходить, вошла в Пирамиду. Единственный свет здесь был лунным — он проник внутрь вместе с ними. Но ему не удалось обнаружить тайны внутренней структуры пирамиды.

— Будь готова, — сказала девушке Бабуля Ветошь.

Она подняла палочку, и ее конец внезапно вспыхнул. Источник света был крошечным, но от него во всех направлениях разлетались десятки, а затем сотни, тысячи капель света, и каждая была столь же яркой и даже ярче самой первой, неся за собой светящуюся нить, висевшую в воздухе подобно паутине светоносного паука. Расширяясь, эта паутина начала расплетать тьму, открывая Маратиен и ее попечительнице вид на внутренности Пирамиды. Матриарх никак не подготовила девушку к тому, что предстало ее взору.

Расплод находился повсюду, и каждая его особь была уникальна. Были ли это огромные насекомые, крылатые рептилии или их порочные потомки? У некоторых имелись сотни конечностей, скопища глаз, напоминавших блестящие черные яйца, и тела, что свивались сами в себя, как гнездо змей. Плоть других кишела паразитами, которые в свою очередь служили местом кормежки разбухших клещей. Другие петлями свисали с высоких потолков Пирамиды, а в их светящихся телах хранилась студневидная икра. Кто-то носился по полу с такой скоростью, что их колючих тел было попросту не разглядеть.

Однако все эти детали не отвлекли Бабулю Ветошь от цели, с которой она сюда пришла.

— Я знаю, что многие из вас годами ждали этого Часа, — сказала она негромко, но ее голос разнесся по всему пространству Пирамиды. — С вашим ожиданием покончено. Поднимитесь, вы все! И принесите мне мою Полночь!

Не дожидаясь ответа, она указала черной палочкой на ось Пирамиды. Последняя нить огня ударилась о ее вершину. В отличие от прежних посланцев света, она исчезла мгновенно, запустив механизм, находившийся в глубинах Пирамиды. Всю структуру сотряс прерывистый мощный рев, похожий на удары огромного барабана.

— Что происходит? — спросила Маратиен.

— Они освобождаются, чтобы сделать то, ради чего родились, — ответила Бабуля Ветошь. — Смотри.

Она обратила внимание девушки на место, куда отправила пусковой импульс. Теперь наверху виднелись посеребренные луной облака с разбросанными по небу звездами. Пирамида открывалась: ее стороны больше не сходились в одной точке, а распускались, как цветок с тремя лепестками. Двигать каменные стены такой величины было непросто, и процесс шел медленно. Однако расплод уже чуял близкую свободу.

По многочисленным особям прокатились волны оживления. Некоторые из тех, что находились под самой крышей, взмыли к отверстию между тремя остриями и рванули навстречу лунному свету, бесстрашно вылетая в ночь. Их побег вдохновил представителей расплода, цеплявшихся за стены Пирамиды, чтобы тоже подняться в воздух, и скоро все ее внутреннее пространство наполнилось шумом крыльев.

По мере раскрытия Пирамиды лучей лунного света становилось все больше, и вид небес ускорил распространение новостей до самых глубоких ульев. Пол массивной структуры, построенной мастерами, умевшими укладывать каменные блоки размером с гору, вибрировал от движения миллионов крыльев, каждое из которых легко било по воздуху.

Приближалась Полночь.

Глава 30 Иссушение призрака

Аппарат, к которому техники Билла Квокенбуша, Эллиот и Томпсон, привязали Кэнди, был не из тех, которые создавались в Иноземье. Конструкция, крепившаяся к стене за алтарным пологом, представляла большое, беспорядочное собрание вещей, взятых, быть может, в большой аптеке на Мейн-стрит, а также барахла из гаражей и остатков куриной фабрики.

Однако управляли им магические механизмы, которых, как понимала Кэнди, найти в Цыптауне было невозможно, если только их не принесло сюда благодаря наводнению. Но скорее всего, думала (нет, опасалась) Кэнди, их доставили прямо из Абарата, а это означало, что торговля между двумя мирами началась вновь. Хотя, возможно, она никогда не прекращалась, и все, что требовалось ее отцу при поиске деталей для своей машины, это встретиться с нужными людьми.

Две части прибора несли на себе явный отпечаток абаратской технологии. В центре машины стоял метровый шар из поцарапанного стекла, пульсирующий силой. От него исходил сладкий металлический запах, как во время летней грозы. Второй элемент абаратского дизайна представлял собой странный механизм, на котором этот шар располагался. Он был похож на внутренности старого телевизора, чуть расплавленные и отданные семейству крошечных белых жучков, которые угнездились в нем и теперь жили внутри, двигаясь с такой скоростью, что их форма казалась размытой.

Имелась и третья вещь — кресло.

— Садись, — произнес отец. — Живее. И прежде, чем ты выкинешь какой-нибудь трюк, помни: твоя мать дома, и она спит. Беззащитная. Поняла меня?

Кэнди кивнула.

— Скажи.

— Я поняла, — тихо произнесла она, садясь в кресло.

— Сэр, могу я выйти наружу? — спросил один мужчина, когда Эллиот и Томпсон начали