юртах. Вообще у нормальных ханов в шатре есть женская половина. Это ты у нас такой воинственный, что один всю юрту занимаешь, даже обслуживающий персонал и охрану высочайшим указом удалил. Один остался.
Мелькнула на горизонте Бортэ, и теперь у меня в юрте в любой момент можно обнаружить щебечущих и хихикающих Есун, Есуген или Хулан, а то и всех троих сразу. Прислуживают своему мужу и повелителю, разгоняют морщины на его челе и, вообще, для настроения. Да и ладно, настроение действительно чувствуют – когда надо, и подумать не успеешь, уже повыбегали. Нормально, я привык. Действительно, сижу один – бирюк бирюком, не дело. Жизнь вокруг, и вообще…
…Есть у меня маленькая слабость, грешен, что уж говорить. Люблю дарить подарки. Конечно, не всем подряд. Но почему-то подарок часто приносит больше удовольствия мне, чем имениннику. Легче всего осчастливить ребенка, взрослому, конечно, так просто не угодить. Подарил Убилаю в прошлом году меч, думал – долго объяснять придется, что такое узорчатая сталь. Да, здесь где-то есть свой Дамаск, несомненно. Переживал, пока подарок не вручил, но даже демонстрировать эффект не пришлось. Знаком Убилай с достижениями местного разума, заикаться стал от благодарности. Порадовал меня, этого я и добивался. Два именинника – я и Убилай.
Убилая наградил за то, что в процессе преследования и выдачи смачного пинка нашим западным объединенным, а потом добровольно разъединившимся противникам он не дал их довольно большой группе собраться с мыслями и вынес врага за наши южные рубежи. Да так удачно вынес, что, не вникая особенно в предмет границ, степь – она и есть степь, никто ее колышками не размечал, раздевал противника до трусов уже на сопредельной территории. Проскочил за ними в какой-то оазис, немножко пустыни прихватил, в этом оазисе и произвел процедуру. Прикинул, что нам пригодится из имущества, остальное вернул начинающим нудистам, дабы стыд прикрыли, и бодро порысил назад. Пинок означает то, что все прошло мирно, сами сдались, ни мы, ни они никого не убили. Но залет был. Поэтому Убилай получил саблю почти через год, ждали последствий. Соседи смолчали – ладушки. При случае извинимся. Сам грешен, в чужую речку народ купаться загонял.
Есуген мне сына вот-вот родит, как без подарка? И остальным своим женам, родственницам и просто достойным женщинам нашего народа я до сих пор ничего не подарил. Ну, не наградные же доспехи им раздавать? Выбор небольшой, и все на виду. Хотя таких шуб из соболя, какие они зимой надевают, у нас на Земле ни у одной миллиардерши не было. Но не мои подарки, сват расстарался.
Мысли у меня все кривые и начинаются уж очень издалека. Набрался здесь у народа привычек, загадками говорю. Караван я собираю с дарами леса и степи. По нашей южной границе, порою забредая к нам, караваны ходят. Прелести цивилизации несут в нашу глушь. К нам изредка добираются, а вот через оазисы южного соседа – часто хаживают. Хан грамотеев, тот, что к нам в государство вошел, – восточный хан своего народа. Есть еще и западный хан, цивилизованный и культурный. Но это их национальные проблемы.
Я о другом. Караванный путь длинный, он тянется через государство западного хана, потом проходит через оазисы одних наших южных соседей и попадает к другим, тоже нашим. Вот бы в цепочку эту включиться, повести караваны по нашей южной границе. Абсолютная безопасность, моя охрана или даже охранная грамота это гарантируют. Был в городках у грамотного восточного хана, посмотрел на их жизнь после степи, по караванной торговле проконсультировался. Село селом, а какую перевалочную базу отгрохать можно! Ведь – расцветут города. Хан гордо провез меня через все свое наиболее выдающееся богатство, города Турфан, Харашар и Куча. Он гордится, а меня на смешки пробивает. Особенно Куча достала. Ассоциации, куда от них деться. В общем – все удачно, показал хан сюзерену-кочевнику товар лицом. Хвалил, конечно, восхищался, я же гость. Дикарь, что с меня взять. А государство, куда мой первый караван пойдет, называется Си Ся. И ничего смешного!
…Глина, песок, мелкие камни и цепляющаяся за это убожество чахлая трава. Прямо не верится, что она когда-то зеленела. Хорошо хоть, что оазисы здесь часто встречаются, не реже дня пути, иначе коням пришел бы конец, а потом и людям. И вода поблизости. Надо в дальнейшем обзавестись деревянными лопатами, можно колодцы рыть до метра глубиной, не мечом же копать. Потом подумаю. Сейчас не до этого, подарки своим иду отбирать, дарить пора. Веселое у них оказалось государство, Си Ся эта. Правила и законы занятные.
Отправил я караван и через две недели получил назад половину караванщиков и охраны. Избитых, обворованных и без подарков. Ну, мои простаки так рассказывают: напали разбойники, стали требовать денег, потом навалились на охрану – кто успел, тот убежал и спасся, а караван остался и пропал. Таможенников вы ребята не видали, вот пока и не делаете различий. А различия есть: таможенник – он государственный служащий, он, когда грабит, не только о себе, но и о государстве думает. Вам таможенный сбор предложили уплатить и размер установили – караван. Отдали бы и шли спокойно, куда хотели, а дальше, может быть, вас и настоящие разбойники встретили бы и вырезали или в рабство забрали. У таможенников связи во всех сферах. Но государство здесь было бы ни при чем, не обязано оно о всякой нищей швали заботиться. А вы что? Не захотели сбор платить, устроили сопротивление и драку, вот половину вас таможенники и ухайдакали. Валите отсюда и можете жаловаться!
Правильно, отвалили и мне пожаловались. Вообще все правильно. Если утремся и смолчим – так и зачем нам караван? Нормальная пошлина. Переговоры проведите цивилизованно, в международный суд подайте жалобу, и вам, возможно, что-нибудь вернут через год или два, если были неправы и товар не разворуют. Эх, поступил бы я цивилизованно, сам за закон стою, да времени у меня нет. Есуген рожает и срочно подарки нужны. Так что уж я не в суд, а сразу к государству Си Ся обращусь, в его пользу таможенники старались, и хоть что-то из моих отцовских ресурсов, предназначенных для женщин и младенцев, ему да перепало. Нет, но до чего привыкли ребята пинать монголов! И ведь слухи про меня, наверно, дошли, а не удержались, хапнули.
…Государственный грабеж – такое же личное и интимное дело, как и некоторые… прочие. Не грабежи, дела. За всем происходящим просвечивают две фигуры, две личности: моя и царя Си Ся. Можно, конечно, попытаться сейчас дойти до их столицы, но правильно ли меня поймут? Воевать со мной пожелают или мой караван по сусекам начнут разыскивать? Оно мне надо? Нет. Мне нужен караван подарков взамен отправленных товаров. Раз. Мне нужны убийцы моих людей. Два. Мне надо, чтобы такого больше не повторялось. Три. Все, инцидент исчерпан.
Сейчас времени беседовать с ними нет. Личные дела у меня, тороплюсь, пусть этих сисястых их мама учит, как долго и счастливо жить. Мне некогда, потому и взял с собой только свою гвардию – для поставленных задач хватит. Первая задача. Все встреченные караваны во всех оазисах приграничья заворачиваем к нам, потом разберемся, где чьи, и вернем хозяевам. Всем, кроме сисских грабителей. С подарками почти разобрались, и даже объяснили всем отпущенным караванщикам, при чем здесь Си Ся и ее таможенники, и где находится Монголия. Не там, где думает Си Ся. Женщины Монголии будут очень довольны, у них наступит Восьмое марта. А у части мужчин, особо гвардейской части – двадцать третье февраля. Но это не все. Есть вторая и третья задачи. И если правители Си Ся не придумают сами, как разрешить возникший конфликт, мы вернемся и им поможем.
И подсказывать выход я им не собираюсь. Пусть хоть всех своих таможенников перережут, на слово не поверю. Си Ся, хватит жрать, пора думать.
…Сын у меня родился! Есуген назвала его Чахуром. Это мой первенец. Мне не очень нравится имя, ну да ладно. Подарки пошли на ура. Здесь такое принято, но не с моим размахом. Сисских оказалось девять караванов, поэтому подарками завалил всех. Все чужие караваны с извинениями, богатыми дарами из сисских сокровищниц и специальной охраной, достаточной для небольшой войны, отправил назад, к их владельцам. Если не дождались в Си Ся и куда-то двинулись – догнать, вернуть и добавить даров из моего специального фонда. Справедливость – мое ремесло. А не надо обижать будущего молодого отца в столь ответственное для него время.
Си Ся помалкивает, как будто так и надо. А надо не так.
Сумасшедшие очереди собирались во времена Союза за цветами. На Восьмое марта только мимоза выручала. Этого добра было – завались. Как-то, на восьмое, отстоял почти пять часов в очереди, чтобы купить три тюльпана матери, а достался один нарцисс. Человека за два до меня эти тюльпаны закончились, и один нарцисс – все, что удалось. Мать была благодарна. А уже на Девятое мая (она у меня блокадница) букет гвоздик покупался без проблем, спокойно рылся, выбирал. На Новый год несколько раз находил ей
