присутствие Си Ся там не обязательно, разве что захотят поторговать на общих для всех основаниях. Тогда – милости просим, включайтесь в поток, отправляйте свои караваны. Без пошлины, мы свои люди, считай – в одной державе живем.
Собственно, это почти все. Дополнения такие. Оказывается, правитель искренне считал, что мы оба являемся вассалами соседней китайской империи Цинь, и ждал, когда хозяин приедет и разберется в нашей тяжбе. Да, вот такой наивный. Насчет Цинь – очень полезное для меня напоминание. Продумаем. Дома уточним. Затем – встреча с сыном, будущим правителем. Это он у нас войной командовал, а затем ходил, флажком помеченный, чтобы не потерялся. Возмужал, окреп и теперь знает, что такое крестьянский труд с мотыгой, в болоте, на жаре. Не все ему сабелькой махать, на коне перед придворными красавицами красуясь, и на простой народ плетью замахиваться. У плетки два конца, может, вспомнит на досуге, каково это? И, в завершение, маленькая месть правителя, опять мне подсунул свою дочь в жены. Пришлось принять. Они искренне убеждены, что их женщины красавицы, не то что эти уродки – монголки. Ну – все, о неприятностях дома думать будем.
Глава 14
Хорошее это дело, домой возвращаться. И сразу все вокруг играет живыми красками. Та же степь, то же небо, а домой едешь после долгой разлуки – всюду праздничные цвета и родные запахи. «И дым отечества нам сладок и приятен!» А что, и дымком потянет, даже уверен – приятным покажется. Значит, стойбище рядом или пастухи. С хорошими людьми увижусь. Да и люди хана своего видят, радуются, привечают, кому же такое неприятным покажется? Дома оно и есть дома, тем более что все у нас хорошо. Хулиган здоров и бузит, скоро говорить начнет, какое у него слово первым будет? «Мама», наверное. У всех народов звучит похоже и первым произносится. Уж не «дай», само собой, все-таки – мой сын. Чем мне здесь не дом? Семья, дети, сын родной растет. Жены любимые, а Хулан больше всех. Бортэ – не жена, сестра приемная, любимая сестра. «Я не знал, что у меня есть огромная семья…» И все правда.
Все-таки проблему мне тангут подкинул со своей дочерью. Интересно, тангуты эти, которые Си Ся себя называют, это не аналог ли предков наших тунгусов, созвучно как-то? Как же их настоящий Чингисхан тогда разметал, что ни государства, ни городов не осталось, к девятнадцатому веку в Сибири в стойбищах прозябали? А я, значит, молодец? Как будто неизвестно, чем эти политические браки у меня кончаются? Раз дочь подсунул в мой гарем – жди бунта. Дома, конечно, бунта не будет. Бортэ выручит, не надо мне никаких дополнительных жен, больше в душе места для них не осталось, все Хулан, Есуген и Есун заняли. И блудить я не собираюсь. Пусть эта признанная красавица в отдельной юрте, под началом Бортэ где-то прозябает, если никому ее передать нельзя – политика. Не могу и не хочу заниматься устройством ее личной жизни, насильно мил не будешь!
Красивая женщина остается красивой даже через десятилетия. Самая распространенная мужская ошибка, когда за красоту мы принимаем очарование молодости и шарм. А красота – это порода, Бортэ уже можно выдать сертификат о благородном происхождении, какая-то из ее прабабушек была королевой – на мой европейский взгляд. Если бы она в молодости победила на конкурсе красоты, то и сейчас никто бы не усомнился в честности и компетентности жюри. Думаю, Хулан обладает теми же достоинствами, и любовь к ней не влияет на мою оценку. Есун и Есуген – хорошенькие чертовки, доброта и ласковость, присущие им, с возрастом не исчезнут, и моя к ним нежность – тоже. Скорей бы…
…И кто меня за язык тянул? Пошутил, значит! Как все было бы просто и понятно вокруг, если бы на вопрос шамана о моем новом имени я ляпнул: «Тимур». Или: «Иван Петров, Петр Иванов». Кто мешал? Сказал бы, в конце концов, фамилию, имя, отчество деда по матери, и – никаких вопросов о будущем мировой цивилизации. Пока страну объединял и сколачивал – командовал войсками и горя не знал. Ни в чем содеянном не сомневался. А сейчас – выполз ночью из юрты. Что, не спится, кровавый деспот? Мальчики кровавые в глазах? Закурить бы…
Зря мы так завоевали Си Ся, ничего глобально нам это не даст. Моральное удовлетворение и какие-то временные материальные плюсы мы получим, но еще при жизни этого поколения с ними будет война. Плюсы для нас уже мелкие, на ногах мы крепко стоим, и тангутские караваны, которые пришли и еще будут идти несколько лет, для нас – некритичны. Хорошо, конечно, что благодаря реквизированным доспехам мы сможем создать три полноценные дивизии тяжелой конницы и довооружить легкую. Уже в начале осени можно начать тренировки в работе с копьем на коне. Три дивизии рыцарей – это не жалкий рыцарский отряд тевтонцев. Который, кстати, монголы помогали топить, но в нашей исторической литературе об этом не упоминалось, упор был сделан на Александра Невского.
Пока ехал к столице – понимал ведь, что только жесткая война на подавление и объединение может предотвратить будущую бойню, но – приехал и сопли развел. Гражданских не трогать, город не разрушать! С такими настроениями лучше вообще войны не начинать. Ты что, туда грабить пришел, ты – нищий, тебя дома не кормят? Зачем тебе их имущество, олигарх ты наш? Цель же в другом – освободить будущие поколения от войны, дать земле мир и законы. А у тебя что получилось? Законы дал? Нет, местные богатеи сейчас выжмут бедняков, чтобы потери возместить и дань для тебя собрать. И законы у них под это заточены. Мир принес? Войну и ненависть принес, через пять лет их подростки в возраст войдут, они тебе мир и покажут. Сами сдохнут, но покажут и твоих воинов с собой прихватят.
Выбирай – и больше ни шагу, если не готов идти к цели. Лучше сжечь эту добычу, чем допустить повторение такого похода. Или – пошел вон, в монастырь, в отшельники, на гору. Нельзя проводить полостную операцию маникюрными ножницами и пинцетом. Замучишь и зарежешь. Нужны нормальные хирургические инструменты, и больной останется жив, выздоровеет. Даже если эти инструменты пугают гламурных барышень до обморока. Туда барышням и дорога.
«…и почему не нужно золота ему, когда простой продукт имеет…» Пушкин. Евгений Онегин. Размышления о причинах процветания государства и экономических воззрениях Адама Смита. Так как там мое государство богатеет? Золото и прочие товары «повышенной роскоши» – это наш выхлоп от караванов в обмен на простой продукт степи и леса. Мой наградной фонд. Все остальное, необходимое и достаточное для жизни в лесу, горах и степи, в понимании нашего народа произрастает здесь, на местах. Металл нам нужен, железо, медь, бронза. Серебро – для оплаты приглашенным ремесленникам и лекарям. А с золотом и прочим надо завязывать, довольно. Того, что имеем, нам года на три достаточно. Только обменные операции типа валютных, товар на товар, по выгодному курсу, на наших форпостах и факториях, в оазисах на караванных путях. Сюда ничего этого не завозить, пусть на местах капитал крутится, стабилизационный фонд создает. На том и порешим. Хватит, награбили. Хоть бы одну лесопилку за это время поставил, кандидат технических наук. Так нет, там думать надо, вспоминать, заново изобретать. Налаживать, народ убеждать в полезности досок и их использовании для строительства жилья, соседям пытаться продать. А пограбить – никого убеждать не надо. Интеллигенция.
Арсенал нам требуется создавать, чтобы выданное трофейное оружие по домам не растаскивали, иначе все расползется по семейным кладовым. А это национальное достояние, для дела будем выдавать тем, кто в походы отправляется. Продумать надо с Архаем, другого начальника арсенала пока не вижу. Хорошее трофейное оружие в семье – только как награда за личную доблесть воина, как орден – за заслуги. Или, в другом случае – если сама семья часть накопленных богатств направит на создание личной оружейной. Страна в любой момент должна иметь возможность выставить подготовленные и прекрасно вооруженные полки, а не зависеть от того, с каким оружием хозяину со двора вздумается выехать. Хватит самодеятельности в этих вопросах.
Есть у меня мысль, обсудить ее надо с Бортэ, Мухали и Боорчу. Сыновья уже почти все взрослые, воевать рвутся. А страна не одной войной живет, не только победами. Надо нам детей мирной жизнью проверить, управлению научить, не все здесь словами объяснишь. Да и поймет не всякий. Сам такой был. Молодость…
Раздадим им в управление несколько районов страны, посмотрим, у кого лучше дело пойдет, кого народ больше полюбит, за кем потянется? Все под контролем, конечно, подскажем, поправим. Для этого и существуют отец и мать. Может, соревноваться братья начнут – у кого счастливей народ на земле окажется. И, опять же, дурость каждого будет видна. Сколько ни объясняй, а пока сам не убедится – не
