своего поглядываем. Знает, куда нас ведет. Вон, какое у него лицо – решительное, умное. С нашим ханом не пропадешь! Ну… да, правильно, надеюсь.
А как дела у Чжирхо? Как сегодня – не знаю, но дня через два-три – узнаю, как только шестнадцать тысяч, отправленные мною Зучи, наступающему в направлении на Коканд, достигнут его и пришлют связного обратно. Зато я знаю, какими были его дела четыре дня назад и, вообще, про все его дела с момента прохода им перевалов. Как только они появились в долине Ферганы, хорезмшах побежал туда с севера. Проникся серьезностью момента, прихватил уже с собой народ, соответствующий по количеству поставленным целям и задачам, и… И! Три раза – и! Получил по морде. Количество в качество не переросло.
Три дня они икали, сходясь и расходясь, меняя направления ударов и командование. И – ничего, мои устояли. Неправильно сказал. Мои продолжали атаковать, пока не стало ясно, что хорезмшах проникся идеей, что его воины, всей своей массой, ничего не способны ему принести. Идея зрела и, когда почти созрела, а Мухаммаду захотелось рвать и метать от осознания своей беспомощности и ненужности, рвать оказалось некого. Монголы исчезли. А потери остались. Что и требовалось доказать, потому что Мухаммад опять пытался ломить голой силой, а Чжирхо берег людей. Он считает, что соотношение потерь достигло один к десяти – не в пользу хорезмшаха. При таком соотношении – бойся, хорезмшах! Мы втрое превосходим твою армию! Что, собственно, я и собирался скромно сообщить нашему визави. Удар в животик прошел.
Здесь Мухаммада настигла новая весть о нашем северном наступлении в направлении Сырдарьи. С выпученными глазами оголтелого огородника он спешит спасать свои драгоценные грядки от невиданного нашествия страшных и непобедимых монголов. Или монголо-татар. Еще не понял, как правильно. Да, война на два фронта – тяжелая штука, если без подготовки. По себе знаю. Доверить хозяйство некому, хоть разорвись. Паника у главнокомандующего, сейчас метаться начнет. С севера на юг, с юга на север. Уже начал. Не зная, в какой точке мы нанесем следующий удар, пытается защитить все, распыляя силы по городам и гарнизонам. Дай мы ему передышку на пару месяцев, и это пройдет, да кто ж ему даст? Съест ведь, бродяга.
А Чжирхо разделился с Зучи и отклонился еще дальше на юг, растаскивая силы хорезмшаха. Продолжая переходы через горные перевалы, он отправился в верховья Амударьи, отрезая Мухаммада, планирующего как-то со мной бороться, от Бухары и Самарканда. Вот и вопрос: драться со страшным прожорливым кроликом на грядке или спасать фазенду, к открытой двери которой крадется соседский пес? А там кухня, холодильник незапертый. А плов? Какой плов, до сих пор помню его вкус! Пальчики оближешь. Вот так шесть соток могут довести человека до инфаркта. Нет, ну мы тоже стараемся, я не отрицаю.
А вот теперь стоп и чуток подумать. Подождать. У Мухаммада есть два козыря, неподконтрольные моим расчетам: наследник и резервы в Персии, в Хорасане. По тем данным, что мне предоставила за эти годы наша агентура, будь у власти Джелал-ад-дин, а не его папаша, шансов у нас не было бы вообще. И если сейчас перепуганный родитель даст сыну возможность проявить себя во главе армии страны, мне, как правильному кролику, надо срочно искать дыру в заборе. Мое сегодняшнее решение об отправке корпуса для взятия проклятого Отрара может оказаться ошибкой. Потому, что наследник способен объединить под своей крепкой рукой до двухсот тысяч кавалерии, разбросанной по ближайшим к нам районам, и организовать активную оборону в среднем течении Сырдарьи. И у нас будут проблемы в чистом поле.
Пока нам удается сметать разрозненные, без единого командования, части, хаотично блуждающие в темноте, тоскливо сидящие у никому не нужных городков и, через силу, пытающиеся нас остановить. Самим не хочется. Половина из них тут же забывает, зачем пришла, и переходит под нашу руку. Мелкие городки и поселения, оказавшиеся на нашем пути, открывают ворота, если есть что открывать. Но, как только появится жесткая рука, мне понадобятся все мои резервы. Вот, послал бог наследничка. И почему не мне? Как бы узнать, что там у Мухаммада с сыном?
Логически рассуждая и опираясь на мои представления о его характере, он должен Джелала отослать для набора резервной армии в Хорасан. Приказы наместникам, наверно, уже отданы. Это еще двести-триста тысяч воинов и два-три месяца срока. Может, больше. А сам, пока все еще здесь не завершилось полной катастрофой, пытается, по-прежнему единолично, решить судьбу страны. Шанс, что сынок не ограничится победными реляциями, но и, под шумок, спихнет папу с трона, конечно, есть. Хорошо бы так. Чтобы не с трона спихнул, а за резервами поехал. Придется опять рисковать. Хоть бы кто потом шампанского предложил.
Пока все неплохо. По новым данным, Мухаммад, отправив еще часть войск на перехват Чжирхо, растянул оборону по линии Сырдарьи, в долине которой готовится дать нам решающее сражение. Сам! Что радует. Работаем по плану.
Подмаслил пылающие гневом монгольские сердца Чагатая и Октая, выделив им пять дивизий для осады Отрара и Ташкента. Попутно должны взять Тарс, выходя к устью Сырдарьи. Пять дивизий для осады, а не для штурма, людей беречь. Подойдут части из инженерных китайских войск, соберут свои агрегаты, и все произойдет само собой. Если постараться. И человечек у меня внутри города есть, к ним выйдет, поможет. Слабые места прояснит. Да, вообще, всю городскую обстановку. Две задачи им, обязательных к выполнению. Хайдар-хан, виновник гибели наших людей, племянник Теркен-хатун, уйти из города не должен, не должен погибнуть, но – должен все рассказать о своей тете. Правду. Поэтому: никакой беспорядочной резни, пожаров и прочего. Никаких заявлений, что погиб в огне, под обломками. Знаю я эти обломки. Просто удрал. Список ответов на вопросы мне курьером. И, пока не скажу, чтобы был жив. Второе. Людей из окрестных районов вербовать в наши полки. По китайскому принципу. Пусть сами воюют, как смогут. Не смогут – на инженерные работы сгонять. Китайцы объяснят. Потери сами за вас скажут, кто здесь будущий хан.
Основная масса оставшейся армии Мухаммада расползлась по городам и притаилась за стенами. Каждому из моих соединений выдается путь следования от города к городу, и так, потихоньку, двигаясь по указанным маршрутам, мы перебьем все, что хорезмшах мог бы собрать в единый кулак. Но не собрал. И даже наследника держит под рукой, не давая тому пошевелиться. Хоть премию ему выписывай за такую отцовскую любовь. Резервы сами не соберутся, их контролировать надо. Кому захочется провинцию ослаблять, всех мужиков собрав и отправив в неизвестность? И вообще: «Нас только что завоевали, мы морально не готовы, от прошлой войны не отошли». Без Джелала процесс затянется, как пить дать. В конце концов, я Мухаммаду не мама. И – хорошо! Это их семейное дело, с самого начала.
Чжирхо с остатками своих двух дивизий, вместе с Сукегу, двигается в направлении вверх по Сырдарье на Ходжент и Бенакет, а после их взятия отправляется на соединение со мной. Главная задача – привлечение на нашу сторону максимального количества встреченных войск хорезмшаха. А не привлекутся? Что ж поделаешь… По крайней мере, у Мухаммада будет меньше сил. Собственно, мог бы и не говорить. Эту часть операции вместе рассчитывали. Учи ученого. Просто – я хан, мне положено.
Зучи с полученным подкреплением идет в сторону нижнего течения Сырдарьи, по маршруту Сыгнак – Узгент – Барчинлыгкент – Ашнас – Джент. В Дженте остается ждать моих указаний. Задачи те же, что и у Чжирхо, а вот исполнение… Посмотрим. Мне, когда их инструктировал, ясно была видна разница в словах «завоевание» и «покорение» Ферганской долины. Только бы теперь не перепутал.
Ну, а я сам – чего? Того? Потихоньку крыша едет? Пять дивизий себе оставил, главную монгольскую драгоценность охранять? Правильно оставил. Раритет, историческая личность, Чингизхан, старенький уже. Пришибут, и никто знать не будет, что с этой кучей разрозненных осад и наступлений делать.
Вредный стал, недоверчивый. Почему – никому не сказал? А зачем им? И так сойдет. На указанные рубежи выйдут, города возьмут – те сами сдадутся, когда объясним. Войска разгонят, частью уничтожат, сил хватит. С нашей рыцарской конницей это – милое дело. Кое-кого под нашу руку привлекут. И венграм домой пора, и нам народ пригодится. Еще как.
А подумать? На картину в целом сверху взглянуть? То-то мои подханки взовьются. Старый хитрец, решил в одиночку генеральное сражение у Мухаммада выиграть? Не наигрались в войну еще… Всю славу от похода себе захапает, а сыновьям – опять шиш? Да сдался мне этот Мухаммад. Сейчас обойду его правый фланг, спущусь к низовьям Сырдарьи и переправлюсь через реку. Чего он мне сделает, он меня еще долго здесь ждать будет. Кому в голову придет, что я туда попрусь. Там же пустыня, Кызылкумы. И это верно. Но как победа достигается? Ножками, ножками… А за пустыней – Бухара.
