— Ориентир шесть, вправо пятьдесят, пламя выстрелов,— выкрикнул разведчик.
В следующую минуту стало ясно, огонь вели самоходные орудия. Одно или два — занимают позиции в огородах. А остальные? Судя по разрывам, в стрельбе участвуют но меньше четырех-шести орудий.
— «Феникс-один», по местам... Цель номер восемь, правее...— начал, передавать телефонист. С НП командира дивизиона последовала команда «Внимание» и затем: «Феникс»... СО — сто один — двенадцать снарядов».
Огонь вели все батареи. Пять, семь, десять минут. Когда дым рассеялся, в районе ориентира 6 уже не было ни домов, ни самоходных орудий.
19 часов 30 минут. Противник предпринял последний огневой налет. Началась атака пехоты. Ее поддерживали три-четыре самоходных орудия.
На атакующих обрушились сотни снарядов. Оставив на пустыре самоходное орудие, противник отошел в исходное положение.
Долгий июльский день шел к концу, запечатленный навсегда в памяти воинов подразделений 231-го КАП. Люди взводов управлений, огневики, топографы, звукометристы, ставшие пехотинцами, самоотверженно сражались, сознавая важность поставленной перед нами задачи. Малинский рубеж приобрел оперативное значение, поскольку удержание его определяло обстановку на фланге группировки войск 5-й армии в районе Коростеня.
Наша пехота
Жара в ячейках наблюдательного пункта начала спадать. Слабели запахи, исходившие от шпал, щебенки и пыли. Под стенкой тень уже коснулась ящика от стереотрубы.
К вечеру немцы по своему обычаю прекращают атаки. Реже слышались пулеметные очереди, разрывы мин и снарядов. Хочешь не хочешь, принимай чужой режим. По крайней мере, можно сойти с места, размяться. Но не более. Оставлять ячейки запрещается.
Я осмотрел наблюдательный пункт. Необходимо продолжать оборудование: в траншее хода сообщения и в ячейках сделать ступени для стрельбы из карабинов на случай самообороны, места для сидения, подчищать стенки, устроить вешалки и т. д. Свободная смена — два телефониста, разведчик, вычислитель — не прекращает работу. В помощь им вызваны еще два человека из резерва.
Опускались сумерки. Все ярче светят ракеты. На горизонте восточнее Малина багровело зарево недалекого пожара.
Со стороны переезда подошла одна повозка, другая, затем — кухня. Под насыпью скапливались люди. Слышны выкрики, стук котелков. Пехотинцы, 1-й батальон 10- о СП.
Шум усилился. Часть пехотинцев двинулась дальше вдоль насыпи, к мостовой трубе, другая — осталась на месте возле грунта, который выносили при оборудовании НП.
Пехота, по-видимому, собиралась занимать оборону. На рубеже железнодорожной насыпи? Какова ее численность, где другие подразделения 10-го СП? Я не могу доносить старшим начальникам, не выяснив этих вопросов. Дозорные не нашли ни одного командира-пехотинца, посвященного в задачи 1-го батальона 10-го СП.
Прибыл старший лейтенант Азаренко. Ему уже известно о прибытии пехоты.
— Дождались, наконец, подкрепления, товарищ лейтенант,— помощник начальника штаба не стал слушать рапорт.— Вы за командира батареи?.. А Варавин? Да, слышал, он на ОП,— Азаренко обратился к кому-то в темноте: — Товарищ майор, мы на месте... наблюдательный пункт... проходите. Ваши знакомые... шестая батарея поддерживала ваши «обмотки» [43] под Мицком.
Майор вошел в ячейку. С ним еще один пехотинец. Тесно. Разведчик освободил место у стереотрубы.
— Вот бы на час раньше,— сетовал Азаренко,— темень... как же с ориентирами?.. Придется отложить... Перед нами важный участок... расположение боевых порядков подразделений четвертого дивизиона.
На пустыре вспыхнула случайная ракета. Цветные трассы одна за другой потянулись к мостовой трубе.
— Откладывать некуда,— отвечал майор,— до рассвета должны занять оборону.
Старший лейтенант Азаренко старался с помощью схемы ориентиров и карты, которую подсвечивал пехотинец, объяснить положение сторон перед насыпью. Из реплик, которыми обменивались командиры, выяснилось, что майор — командир 10-го СП. Прибыл только один батальон. Остальные еще в пути. 1-й батальон сменит 11-ю батарею.
— Вот позиции одиннадцатой батареи,— продолжал Азаренко, когда в свете ракет на мгновение обрисовался берег озера. Ракета погасла, и Азаренко обратился к раскрытой карте.— Мы находимся вот здесь... Идем по северной стороне насыпи к мостовой трубе, дальше, товарищ майор, места нехорошие... голый пустырь, вроде выгон для скота. Ни деревьев, ни заборов, ни домов, как на строевом плацу.— Старший лейтенант начал излагать общую обстановку, события вчерашнего, позавчерашнего дня, охарактеризовал силы противника.
— В обороне артполк один?..— удивился майор, когда узнал о вылазке автоматчиков.— Откуда вам известна нумерация немецких частей? Сколько людей на переднем крае?.. Ширина участка обороны? — Майор сказал, что части 45-й СД, из укрепрайона Емильчино спешно перебрасываемые в район Малина, растянулись на полсотни километров. Вслед за 10-м СП шел 61-й СП. Он подойдет не раньше второй половины завтрашнего дня. Из артиллерийских частей дивизии прибыли только два дивизиона. Выдвижение пехоты на позиции начнется после полуночи. Возможно, даже завтра.— Товарищ старший лейтенант, спасибо за встречу. Положение в общих чертах ясно. Где найти командира второго дивизиона? — майор собрался уходить.
— Нам по пути,— старший лейтенант Азаренко пригласил майора отдохнуть в ячейке разведчиков,— я задержусь минут на пять, переговорю с лейтенантом.— И принялся проверять документацию, потом порядок на НП.— Товарищ лейтенант, работы по оборудованию, устройству, маскировке приказано закончить к двум ноль... а вы? Присесть не где... не годится. Ячейка стреляющего делается в первую очередь. Откуда шум, ваши люди?
Нет, по-видимому, опять подошла пехота.
— Товарищ лейтенант, что это? В районе НП не допускаются никакие сборища. Сейчас же удалить!
Караульные отправили одну группу. Другая задержалась недалеко от хода сообщения.
Старший лейтенант Азаренко объяснил командиру 10-го СП расположение наблюдательных пунктов. Оба направились к выходу.
После полуночи стрельба на пустыре, в центре участка, затихла. Реже взлетали ракеты. Наступило ночное затишье. Время отдыха.
Наблюдательный пункт командира батареи мало пригоден для этой цели. Ход сообщения — протяженность около 20 метров — изломан зигзагом, узок. Ячейки не имеют достаточно длины и ширины. Тем не менее — ночь есть ночь.
Спать одновременно всем на НП не принято. Разведчик наблюдатель, телефонист — остаются на своих постах. И у стреляющего дела: нужно проверить охрану, подвести итог дня, учесть замечания. Сколько израсходовано снарядов, сколько осталось в наличии? Запросить ПНП о положении на переднем крае. Какие работы продолжать и какие перенести на утро?
Я доложил командиру дивизиона обстановку в секторе батареи. Прибыла пехота.
— Знаю, с утра наступает. Задачу на поддержку пехоты получите позже. ПНП снимите сейчас же.
Наступаем? В 10-м СП всего один батальон. Успеет ли пехота выйти к рассвету в исходное положение? Может быть, подошли другие части 45-й СД? Задавать вопросы старшему в артиллерии не принято. Сам он, если сочтет необходимым, скажет.
Телефонист связался с лейтенантом Смольковым и передал приказание сниматься. Сообщить новость на «Феникс-1»? Нет, до утра не стоит.
