сиденья белой «копейки». Через секунду его уже держали крепкие руки. Сами понимаете, я не мог не вмешаться. Парни сразу же потребовали с него кругленькую сумму. Мой приятель, услышав эту цифру, едва не упал в обморок. Для меня это небольшие деньги. Я успокоил одноклассника и дал качкам номер своего мобильного, объяснив, что при себе таких денег не держу.
– А потом? – спросила Катя.
– А потом все было предельно просто. Мы поехали к Антону. По дороге Шевченко уверял меня: он обязательно вернет мне долг. Парень вознамерился продать квартиру. Я уговаривал его не делать этого. Ведь квартира – единственное богатство нашего молодого ученого, доставшееся ему по наследству. На новую Антон никогда бы не заработал.
– Кто же выдвинул эту идею – расплатиться научными открытиями? – поинтересовалась Зорина.
– А он сам и выдвинул, – равнодушно бросил пострадавший. – Я вообще не хотел брать с него никаких денег. Повторяю: бабки у меня имеются.
– А почему Шевченко сделал вам такое предложение? – не унималась Катя. – В его исследованиях было что-то ценное?
– Ровным счетом ничего, – рассмеялся Даниил. – Однако Антон считал иначе.
– Куда вы дели его исследования?
– Да никуда, – Спирин посмотрел на Катю, как на ребенка, во что бы то ни стало пожелавшегося получить свое. – Пылятся у меня в гараже.
– И вы дали ему деньги?
– Конечно, – подтвердил мужчина. – Мы спустились к ближайшему банкомату, сняли нужную сумму, а через час нам позвонили эти бандиты. Вот и вся история. Разве она имеет какое-то отношение к делу?
Катя ничего не ответила. Она испытывала острое желание затопать ногами, закричать, впиться ногтями в эту сытую ухмыляющуюся физиономию. Журналистка чувствовала: несмотря на все его кажущееся добродушие и готовность ей помогать, он смеется над ней, играет как кошка с мышкой.
– Если у вас все, извините. Я немного устал, хотя мне давно не было так хорошо.
– Ладно, – устало произнесла Катя. – И последний вопрос: кроме ваших предположений, вы не имеете никаких иных доказательств, что человек, напавший на вас ночью, – Дмитрий Рыков?
Снова эта мерзкая ухмылка!
– Никаких. Собирать доказательства – это дело милиции и таких неугомонных журналистов, как вы. Разве нет?
– Всего хорошего!
Катя рванула из палаты, словно из душного вертепа, и только на улице дала волю эмоциям.
– Негодяй!
Легкий ветерок ласкал ее тело, он мягко обнимал и успокаивал ее.
– Ну его к черту! – решила Зорина. – Хотя его дружок, Шевченко, явно заслуживает моего пристального внимания. Что-то не верится, чтобы бизнесмен просто так отвалил пять тысяч долларов и взял взамен какие-то никчемные бумажки.
Она набрала Петин номер:
– Слушай, дорогой, собери-ка мне информацию об Антоне Шевченко. И как можно оперативнее.
Прохоров, как всегда, обещал не разочаровать журналистку. Катя прекрасно знала: молодой оперативник раздобудет нужные сведения. Ей захотелось поскорее увидеть Антонину Алексеевну Брагину. Теперь она знала о ее воспитанниках гораздо больше, чем после своего первого визита к ней. Им было о чем поговорить.
Школа встретила Катю переливчатым звонком, шумом в коридорах и легким запахом краски. Приближалось время самых любимых учениками каникул – летних. Впрочем, одиннадцатиклассники наверняка не испытывали такой уж сильной радости по поводу окончания учебного года, как остальные. Для них как раз начиналась горячая страда. Пропустив мимо себя шумную ватагу ребятишек, Зорина открыла дверь учительской. Ей повезло. Антонина Алексеевна сидела за столом и проверяла тетради. Увидев свою любимицу, она расплылась в улыбке:
– Катюша! Не обманула! Пришла!
Журналистке стало неловко:
– К сожалению, я опять по делу, дорогая Антонина Алексеевна.
– И то хорошо, – не обиделась учительница. – Знаешь, – она покосилась на молодого математика, который, вероятно, узнав Катю, жадно ловил каждое ее слово, – пойдем-ка в мой кабинет. Там нам никто не помешает.
Кабинет русского языка и литературы, за который некогда отвечал ее класс, встретил Катю, горделиво поблескивая новым телевизором и компьютером. Стену украшала мультимедийная доска.
– Боже, как вы разбогатели! – рассмеялась Зорина. – В мое время ничего подобного не было, а я вроде еще не такая старая.
– Ты же знаешь нашу Светлану Афанасьевну, – Брагина имела в виду директора, степенную седоватую даму, дневавшую и ночевавшую в школе, несмотря на наличие у нее мужа и двоих детей. – Как ей удается находить спонсоров – ума не приложу! Скоро такая красота будет в каждом кабинете.
– Значит, вы осваиваете новую технику, – протянула Зорина.
– Приходится, – откликнулась Антонина Алексеевна. – Зачем же пропадать добру? Да и проверяющие требуют: если оборудование стои?т – покажи, что умеешь им пользоваться.
– Понимаю, – журналистка провела рукой по партам. – И мебель новая. Нет моего старенького столика с вырезанными на крышке надписями…
– А я скучаю по ней, по старой мебели, как бы нелепо это ни звучало, – грустно сказала учительница. – Я проработала в этом кабинете тридцать лет, и каждый его кусочек навевает воспоминания. Теперь мне понятно, почему некоторые старушки не избавляются от старых вещей.
– Ну, до старушки вам еще очень далеко, – заметила Катя.
– Нет, не льсти мне, девочка, – Брагина села за учительский стол. – И давай выкладывай: что на этот раз?
– Ничего хорошего, – Зорина опустила голову. – Кто-то методично продолжает свою работу. И я хотела…
– Не надо ничего от меня скрывать, – перебила ее Брагина. – Есть еще жертвы, да? Кто? Не лги мне, прошу!
– Из мальчиков этого класса в живых остался один Спирин, и то по счастливой случайности, – покорно ответила Зорина. – А Рыков пропал без вести.
Учительница схватилась за сердце.
– Антонина Алексеевна, миленькая! – журналистка бросилась к ней. – Может, «Скорую»?
Женщина отстранила ее рукой:
– Ничего не нужно. Рассказывай все, подробно!..
Вздохнув, бывшая ученица выполнила ее просьбу.
– Значит, и Антоша Шевченко покинул этот свет, – руки Брагиной дрожали. – Мой любимый ученик, способнейший парень!..
– Вот о нем я и хотела поговорить с вами, – тихо сказала Катя.
– О нем можно говорить без передышки, – бледные щеки женщины слегка порозовели. – Очень рассеянный, как все настоящие ученые, талантливый физик, он бредил Нобелевской премией.
– Почему именно ей? – удивилась Зорина.
– Не знаю, – призналась учительница. – У каждого из нас есть своя мечта. У Антоши была такая. И он шел к ней.
– Каким образом?
Брагина чуть помедлила с ответом:
– Тебе лучше поговорить с его научным руководителем в научно-исследовательском институте. Видишь ли, я плохо разбираюсь в точных науках. Кроме того, Антоша писал прекрасные сочинения, – посиневшие губы тронула легкая улыбка. – Знаешь, он из тех, кто никогда не заглядывает в учебники, чтобы, не дай бог, не перенести на бумагу чужие мысли. Только свое! Впрочем, точно таким же был и Дима Рыков. А вот Даня
