болезни. Или — при несмертельном облучении — восстанавливалась способность иммунологически реагировать на чуждые антигены, вырабатывались антитела и кожа отторгалась. Так происходило со всеми пересаживаемыми органами и тканями, кроме кроветворных.
Кроме кроветворных тканей!
Этот факт — один из ключей к лечению острой лучевой болезни. Смертельное облучение уничтожило армию иммунитета или лишило ее способности бороться против чужеродного. Не развиваются реакции, направленные на отторжение или рассасывание введенных чужих клеток кроветворной ткани — источника иммунитета, не вырабатываются против них антитела. Клетки начинают размножаться и замещают пораженную радиацией кроветворную ткань облученного животного. Из пересаженного чужого костного мозга или селезенки образуются кровяные клетки. Они берут на себя все утраченные было функции — и организм выживает. Смертельная лучевая болезнь побеждена!
Причудливые течения науки опять привели исследователей к клеткам костного мозга, лимфатических узлов и селезенки. Именно эти и только эти клетки приживают и размножаются в облученном организме! Но приживают при одном непременном условии — при полной остановке продукции антител, то есть при смертельном облучении.
Значит, сама по себе физика в виде ионизирующей радиации не в состоянии помочь нам создать иммунологическую толерантность и сфинксов среди взрослых особей. Нельзя же пользоваться смертельным облучением.
К счастью, на помощь физике приходит биология, и враг становится другом. Тот враг — пересаживаемые чужеродные кроветворные клетки, — против которого направлены, все помыслы и силы армии иммунитета, оказывается спасителем.
Трансплантация кроветворных тканей существенно отличается от кожных пересадок. Для пересаженной после облучения кожи типично лишь более позднее отторжение, если доза радиации была несмертельной. А если смертельной… кожный лоскут не успеет отторгнуться. Трансплантат кроветворной ткани тоже не приживает при малых дозах облучения — пересаженные клетки гибнут, они чужеродны. Но этот же самый трансплантат приживает при смертельном облучении благодаря полному подавлению иммунитета, а лучевая смерть отменяется благодаря лечебному эффекту приживления, поскольку приживление кроветворной ткани замещает вышедшие из строя клетки облученного организма.
Вот как тут все переплелось! Если не смертельное поражение, то человек или экспериментальное животное будет долго жить, если не умрет от осложнений. Лечить его пересадкой кроветворных тканей, что было бы разумно, невозможно: он не настолько облучен, чтобы силы иммунитета бездействовали и допустили бы чужую ткань в организме. Но зато если поражение смертельно — тогда можно пересадить то, что более всего поражено. Тогда появляются шансы на выход из этой тяжелой ситуации с меньшими потерями.
Если не смертельно — можно умереть. Если смертельно — больше шансов на жизнь.
Этот парадокс похлестче знаменитых уайльдовских. Ситуация столь необычна, столь удивительна, что сразу это не осмыслишь!
Ну, а введя кроветворную ткань в смертельно облученный организм и дождавшись ее приживления, можно начинать пересаживать другие ткани и органы от того же, первого донора?
Да, с помощью облучения и трансплантации клеток кроветворных тканей могут быть созданы животные-сфинксы без вмешательства в их жизнь в адаптивный период, то есть до рождения или сразу после него.
Животные поступали в опыт взрослыми и выходили из опыта состоящими из тканей двух организмов.
Например, уже знакомые нам черные мыши С57ВЬ с костным мозгом и кровяными клетками мышей линии А. Или мыши линии СВА с кроветворением крысиного типа за счет пересадки после облучения костного мозга крыс линии Вистар. Или кролик одной породы с кровью кролика другой породы. Сосуществование в одном организме тканей генетически разнородных и несовместимых продолжается в течение всей последующей жизни сфинксов.
Назовем этих сфинксов радиосфинксами (этот термин не хуже распространенного в литературе — «радиационные химеры»). Радиосфинксам так же, как и описанным ранее, можно пересаживать другие донорские ткани, в том числе и кожу. Трансплантации проходят успешно, требуя, как и в предыдущих случаях, сугубой специфичности. Приживает кожа только тех доноров, у которых брали костный мозг. На сфинксе, составленном из облученной мыши линии С57ВL и костного мозга мыши линии А, приживает только кожа мышей А-линии. Трансплантаты других линий отторгаются. Так же и в случае гетерологического радиосфинкса, составленного из мыши и костного мозга от крыс линии Вистар. Приживает кожа только от крыс этой линии.
Химические воздействия
Не будет преувеличением исчислять историю химиотерапии тысячелетиями. С тех пор как люди осознали разницу между здоровьем и болезнью, они ищут вещества, обладающие целебными свойствами. Они ищут лекарства. Эта история прошла через большие испытания. Она прошла через заклинания жрецов и ворожбу колдуний, освященную воду и поиски алхимической «панацеи» — лекарства от всех болезней. Долгий и трудный путь, на котором к истинным героям-путешественникам — химическим веществам избирательного действия — примазывались жрецы, знахарки, колдуньи, попы и заблуждающиеся ученые. И просто шарлатаны всех времен, без веры и идей. Но годы шли, росли знания. Биология и медицина крепли. Случайные попутчики оказались несостоятельными. Хинин излечивал малярию без колдовства и «святой воды».
Одно из наиболее действенных сердечных средств — наперстянка выделена из колдовского зелья знахарки. В зелье входило еще 39 компонентов. В методику лечения — нашептывания, напевы, танцы. Действовало лишь само растение. Сейчас обходятся одной химической основой наперстянки. В руках знахарки все равно была химиотерапия.
Современная химиотерапия обладает набором удивительных химических препаратов. Действие их направлено именно на то звено в организме, на которое надо подействовать врачу в данный момент. Антибиотики избирательно поражают микробы, не нанося вреда больному. Инсулин, введенный в кровь, заставляет печень перерабатывать излишний сахар крови в печеночные запасы гликогена. Эфир и другие наркотические вещества обладают уникальным свойством выключать сознание. Лобелин — стимулятор дыхания. Секуринин — стимулятор родовых сокращений мышц. В распоряжении врачей имеются химические вещества, понижающие температуру тела и повышающие ее, усиливающие сердечную деятельность и замедляющие работу сердца и многие другие.
О чудесах химиотерапии следует написать отдельную книгу. Приведенная здесь крупица информации несет лишь одну смысловую нагрузку — задать вопрос: неужели не найдены химические агенты против выработки антител?
И да и нет.
Такие вещества есть, но они очень токсичны. Чтобы затормозить выработку антител, нужно давать почти смертельные дозы таких лекарств. (Опять смертельное лечение. Посмотрим, куда оно нас приведет на этот раз!)
Отсутствие строго специфических препаратов, выключающих только антителогенез (то есть рождение антител), не затрагивая других важных функций, объясняется тем, что механизм выработки антител до сих пор является тайной. Никто не знает, каким образом клетка, вступив в контакт с чужеродным белком, начинает строить молекулу направленного против этого белка антитела. Но время придет. Химиотерапия поставит на полку своего арсенала ампулы с веществом, избирательно останавливающим выработку антител. И может быть, тогда барьер несовместимости тканей будет окончательно ликвидирован, будет открыта дорога хирургии будущего.
Но надо сказать, что борьба с рождением антител всегда будет чревата отрицательными сторонами. Даже тогда, когда мы будем знать тайну их происхождения. Лишая организм антител, мы обезоруживаем
