— Дяденька Василий, а это чего? — с изумлением спросила Дуня, показав пальцем в глубь сада. Там среди цветов, в белых развевающихся одеждах, не то стояла, не то бежала какая-то женщина.
— Статуй! — ответил Василий, отвязывая от брички сундук с бариновыми вещами.
— Чего? — не поняла Дуня.
— Статуй, — повторил Василий и прибавил, кряхтя и взваливая себе на спину сундук: — У нас таких в достатке есть. По всему саду понаставлены…
С сундуком на спине и с баулами в руках Василий вошел в дом.
Дуня, оставшись возле крыльца, не знала, что ей делать, куда идти. Василий скрылся в доме и оттуда не выходил. Илья увел на конюшню лошадей, надо думать, распрягать, кормить. А что Дуня топчется около крыльца — усталая, голодная, бесприютная, о том никому вроде бы и дела не было.
Туда-сюда шныряли люди. Одни шли в дом, другие—из дома. Но на Дуню внимания не обращали. Стоит девочка, от жары вся сомлела, в руках узелок тискает. Ну и пусть себе стоит… Только одна девушка, вдруг задержавшись, глянула на Дуню и фыркнула:
— Ты отколь такая взялась?
Сперва Дуня подумала: не барышня ли это? Больно нарядно разодета: юбка в полосах, малиновый душегрей, на шее косыночка беленькая… И Дуня почтительно шепотом ответила:
— Мы — белеховские.
— Вот чучелка-то! — засмеялась девушка и побежала дальше. И Дуня сообразила, что никакая это не барышня, а всего лишь дворовая девка, при доме служанка. В руках у девушки были белые рубахи, нарядные, с кружевами, и она несла их в дом.
Так и стоять Дуне неизвестно сколько, да, на ее счастье, из дома вышел Василий. Удивился:
— Ты-то что? Долго думаешь здесь время проводить?
— Дяденька Василий, да куда ж мне? Я ведь как есть ничегошеньки не знаю.
Василий почесал затылок. Он тоже не знал, куда девать Дуню. Привезти привезли, а что дальше?
— Пойду спрошу у барина, — сказал он и снова скрылся в доме. На этот раз Василий пропадал недолго. Вышел, а с ним та девушка в полосатой юбке. Сказал ей Василий:
— Феклуша; сведешь ее во флигель… где девчонки-актерки живут. Барин распорядился.
Феклуша посмотрела на Дуню.
— К Матрене Сидоровне?
— К ней…
— Ты что — дансерка? Аль певунья? — спросила теперь уже с непонятным Дуне любопытством девушка, поглядывая на нее. А насмешничать больше не стала и фыркать тоже не фыркала.
— Ты, ладно, веди ее! — строго прикрикнул Василий. — Видишь, девчонка с дороги чуть живая.
— А я что ж… я ничего… — пожала плечами Феклуша, а Дуне сказала: — Пошли во флигель.
Глава вторая
Флигелек в саду
Они углубились в сад. Но шли не по дорожкам, усыпанным песком, а сбоку, где сад был тенист, где росли могучие, как у них в Белехове, дубы, клены, ясени.
Феклуша ни о чем Дуню не расспрашивала. Шла молча, чуть вперед, легким, быстрым шагом. Дуня еле за ней поспевала. Но, поравнявшись с длинным, непонятного вида домом, она кинула Дуне через плечо:
— Театр… Барина Федора Федоровича утеха…
Слова эти она произнесла с каким-то особенным оттенком. Дуня уловила, что эту баринову утеху Феклуша не одобряет.
Дуня же с любопытством оглядела дом.
Театр? Что такое театр? Что там делается? Этого Дуня не знала и знать не могла. «Представляют комедии», — сказал ей давеча камердинер Василий. «И балеты пляшут», — прибавил кучер Илья. Эти слова Дуне были тоже непонятны.
Но ей очень хотелось заглянуть туда, внутрь дома, мимо которого они сейчас шли. Однако окошек в доме не было, а тяжелые двери, разукрашенные замысловатою резьбой, были заперты на висячий замок. К стене дома, по обе стороны дверей, были пристроены две большие золоченые куклы. Каждая в протянутой руке держала по фонарю.
— А эти на кой здесь стоят? — спросила Дуня, показав пальцем на золоченые куклы.
Феклуша снисходительно покосилась на девчонку. Потом с важностью объяснила:
— Жирандоли.
— Чего? Чего? — не поняла Дуня и фыркнула в кулак.
Ох уж эти господа! Придумают же… «Жи-ран-до-ли!» Очень смешным показалось ей это слово: язык свернешь, выговаривая.
Они еще больше углубились в сад. Здесь кусты и деревья уже вовсе похожи были на лесные. Пахло прелью, сыростью, и Дуня, по привычке, поискала глазами грибы: должны здесь быть, обязательно растут!..
И тут Дуня увидела еще один дом. Этот был дом как дом. На деревенский, правда, не похож. Скорее, господский. Только не такой красивый. И окна были в этом доме. И двери. И труба на крыше. Значит, топился этот дом не по-черному, а по-господски: дым вылетал в трубу.
— Пришли, — сказала Феклуша и с каким-то сочувствием поглядела на Дуню. Прежде чем стучать в дверь, она, пригнувшись к Дуниному уху, быстрым шепотком проговорила: — Не больно спорь, не перечь ей…
— Кому? — тоже шепотком переспросила Дуня. А сердце у нее вдруг так заекало, так и заколотилось, будто с испуга совсем Захотело выскочить.
Феклуша с досадой ответила:
— Да с Сидоровной же… Непонятливая ты, право! Ты больше помалкивай да поддакивай. Она — надзирательница здесь, поняла?
— Поняла.
— Я здесь с месяц жила… Ее нрав знаю. Драчунья!
— А зачем ты здесь жила? — шепотом спросила Дуня.
— Да все наш барин! Он всякую девку дансеркой али певицей норовит сделать. А я не сгодилась ему для театра. Каждый день бога благодарю за это.
— Может, и я не сгожусь? — чуть ли не с радостью спросила Дуня.
Феклуша оглядела Дуню с ног до головы: ее пыльные лапти, старый сарафан, весь в заплатах, бледное, худенькое лицо с запавшими, усталыми глазами. Ответила:
— Может, и не сгодишься. Уж больно неказиста.
— Может, меня обратно отошлют? — снова спросила Дуня, и надежда затеплилась в ее сердце.
— А ты какая? Купленная?
— Не знаю, — пожав плечами, грустно ответила Дуня. — Может, и купленная…
Да разве могла она это знать: купил ли ее здешний барин или нет? Привезли сюда — вот и все. Это она знала.
Феклуша легонько, согнутым в крючок пальцем постучалась в дверь, и они молча стали ждать.
Прошла минута. А то и две.
Дуня без слов поглядела на Феклушу: ты бы еще стукнула, да посильнее…
Но та тоже взглядом ей объяснила: нет, нет, нельзя. Стой и жди!
Прошло какое-то время, наконец за дверью послышались шаги, кряхтенье, бормотание. Кто-то загрохотал щеколдой. Кто-то со скрипом повернул в замочной скважине ключ… И дверь отворилась.
Никогда Дуне не приходилось видеть таких людей. Все у этой женщины было кругло. Будто вся она
