— А гостям понравилось?
— Очень. Еще и вчера с друзьями пировали.
— А девушке понравилось? — вкрадчиво уточнила женщина.
— Какой девушке?
— Той, которая перчатки на тумбочке в прихожей оставила. Там еще телефон чей-то лежит: в нем батарейка садится, так я его на подзарядку поставила. Мое зарядное подошло. Я его на всякий случай всегда в сумочке ношу. Так девушке ужин понравился? — переспросила она.
«Надо было спрятать, — нахмурился Вадим. — И телефон, и перчатки».
— Понравился. Это была девушка моего друга, — быстро нашел он правдоподобное объяснение.
— Вы меня предупреждайте, когда у вас в гостях будут девушки. Я приготовлю что-нибудь низкокалорийное — фруктовый десерт, например. Девушки, они всегда на диете сидят… А что за красота у вас в кабинете стоит? Я заглянула, а там… Просто нет слов…
«Ветка сакуры! — догадался Вадим. — И почему не убрал сразу?»
— Вот я и подумала: наверняка у вас было романтическое настроение. А значит, в гостях была девушка. Особенная девушка… Вы так долго не распаковывали ту коробку.
— Галина Петровна, с каких это пор вы изучаете содержимое моих коробок? — раздраженно буркнул хозяин.
— Я не изучала, — растерялась женщина. — Коробка пустая на полу стоит, вот я и подумала… Обрадовалась, что девушка в гостях была…
— В следующий раз думайте, что говорите, — резко оборвал ее невнятное оправдание Ладышев. — В моем доме нет и никогда не будет места женщине!
Отложив звякнувшие столовые приборы, он резко поднялся со стула, прошел в прихожую, обулся, стянул с плечиков дубленку, прихватил с тумбочки ключи от машины, документы, забытый Проскуриной телефон, сгреб ее перчатки и открыл дверь.
— Завтра утром я уезжаю в Ригу, вернусь к пятнице, — бросил он напоследок обескураженной женщине.
— Ну вот… И кто меня за язык тянул? — расстроенная Галина Петровна посмотрела на почти нетронутый завтрак на столе. — Не было в его квартире женщины… Ну как же! Если бы не было, отшутился бы. А здесь вон как завелся, даже кофе не допил, — и тут же в испуге всплеснула руками: — Бог мой! Только бы не Кира!
Год назад в однокомнатной квартире, также принадлежащей Ладышеву, она застала брюнетку, представившуюся Кирой. Для чего Вадиму Сергеевичу понадобилась еще и эта жилплощадь, Галина Петровна не спрашивала, и без того понятно. Молодому здоровому мужчине непременно нужно встречаться с девушками, и даже хорошо, что он не водит их на Сторожевку. Однако дамочка, с которой ей тогда пришлось столкнуться, оставила о себе самые неприятные воспоминания. Ну да, разбудили ее, но извинились же. Откуда столько презрения, даже брезгливости по отношению к женщине, годящейся ей в бабушки? Разве можно так себя вести с пожилым человеком, которого в первый раз видишь? В общем, Галина Петровна ответила взаимностью — невзлюбила Киру с первой минуты. Тоже мне краля на ночь! И не таких видывала, когда работала администратором в ресторане!
После этой встречи они столкнулись еще раз, но не обмолвились и словом. А затем Галина Петровна попросила Вадима Сергеевича предупреждать, когда в квартире кто-то оставался на ночь. С тех пор, к счастью, они не встречались.
«Не дай Бог Нине такую невестку!» — перекрестилась она и принялась убирать со стола…
…Виталик открыл глаза и не сразу понял, где находится. Затуманенная голова гудела, тело, точно побитое накануне, ныло, болело, не желало слушаться не то что воли хозяина, но даже вполне понятных позывов жизнедеятельности организма. И все же надо было как-то себя пересинить, подняться, заставить принять вертикальное положение и найти туалет.
На помощь пришло чуть просветлевшее сознание: он — у Замятина в Боровлянах, на третьем этаже, в гостевой комнате. Санузел — на втором. И угораздило же архитектора не запроектировать его там, где он в данный момент нужен больше всего!
Чертыхнувшись, Виталик медленно присел на край дивана, но тут же закрыл глаза и обхватил ладонями закружившуюся голову, словно попытался крепче прикрепить ее к месту, где ей, собственно, и надлежало быть. Вроде получилось, и в мозгу моментально включилась спасительная ассоциация с приборной доской в кабине пилотов: вот он — горизонт, вот он — штурвал, теперь надо изо всех сил напрячься, совместить непослушные линии, постараться удержать, намертво скрепить, зафиксировать мыслительным процессом…
На самом деле Проскурин никогда не бывал в кабине пилотов, никогда не держал в руках штурвал. Он вообще боялся летать, хотя в детстве, как все мальчишки, мечтал стать летчиком. Возможно, с тех времен и засела в мозгу эта ассоциация-видение, которая позже стала единственным спасительным средством после обильных застолий. Когда он впервые ею воспользовался, и сам не помнил: то ли на выпускном, когда впервые напился с одноклассниками, то ли когда с такими же, как сам, дембелями в ожидании поезда встречал Новый год на станции Ачинск. Но это точно случилось до студенчества, иначе вылетел бы из вуза еще в колхозе, не дожив до первой сессии.
А все потому, что Виталик плохо переносил крепкий алкоголь. Видимо, это наследственное — в организме недоставало каких-то ферментов. Потому-то отец и отказался когда-то наотрез от алкоголя. А вот у него не получалось: без конца какие-то клиенты, партнеры, проверяющие, и порой никак не обойтись без выпивки.
Эх, везет Толику! На три года младше, тот и в общежитии, пока учились на строительном, мог за троих дерябнуть непонятно какой бодяги и назавтра выглядеть как огурчик. Что уж сейчас говорить, когда он может позволить себе куда более качественное спиртное!
Опустив руки, Виталик открыл глаза. Терпимо. Можно приступать ко второму этапу. Зафиксировав взглядом висевшую на противоположной стене картинку в рамке, он медленно встал, принял вертикальное положение. Есть! Теперь не спеша, шаг за шагом к лестнице, стараясь не раскачиваться, не делать резких движений… Так, вот они, поручни, ступеньки… Только бы туалет не оказался занят!
И с чего бы он вчера так набрался? Ведь прекрасно знал, что ждет утром и что ближайшие сутки будут вычеркнуты из жизни, словно их и не существовало в календаре! А какой сегодня день? Воскресенье, понедельник? Кажется, понедельник… День тяжелый, не зря говорят… Хорошо хоть на стройрынке выходной.
Покинув к великому счастью оказавшийся пустым туалет, из последних сил совмещая в мозгу горизонты, он снова поднялся в гостевую и упал на диван.
«И куда только Катя запропастилась?» — мелькнула в мозгу безнадежно опоздавшая мысль.
Машинально подтянув к себе соседнюю подушку, Виталик крепко прижал ее к груди и тут же провалился в пустоту…
Он считал себя хорошим мужем. Во всяком случае, старался таким быть. К счастью, с генами от отца ему передалась не только непереносимость алкоголя, но и хозяйская хватка. Все — в дом, по копеечке, по рублику. При этом финансы следует держать в своих руках, избегая непродуманных трат. Если бы было иначе, не переехала бы семья Проскуриных к рождению долгожданного сына в новый дом в Смолевичах, не ездили бы раз в год на собственной машине к морю.
Собственно, такой подход к жизни и помог Виталику создать бизнес: рубль к рублику, доллар к доллару. И с женой ему повезло: все понимала, не капризничала, не ныла, по магазинам не бегала, довольствовалась малым. К тому же для женщины и сама зарабатывала неплохо, денег у мужа не клянчила, порой даже своими делилась: зачем менять валюту, когда у нее рублей вполне достаточно. Так что дорогие подарки, на которые иногда расщедривался муж, были ею вполне заслужены, и принимала она их с искренней радостью. С годами Виталик даже научился получать удовольствие от того, что пусть нечасто, но к знаковым семейным датам баловал жену то поездкой с ним на хороший курорт, то новым ноутбуком, а то и норковой шубой.
Однако, как в любой семье, имелись и у них свои проблемы. Первая — не было детей. Честно говоря,
