возобновить с ней сотрудничество.
— Я перестал себя контролировать, как только узнал, что ты снова пыталась вмешаться в мои отношения с моими же сотрудниками! — переставил он кастрюлю на другую конфорку.
— И настолько, что даже забыл, чему тебя учил отец, — парировала Нина Георгиевна. — А учил он тебя в первую очередь выдержке и терпению. Так что остынь и лучше спроси, отчего я в таком хорошем настроении. Кому, как не тебе, должно быть известно, что хорошее настроение — первый признак здоровья.
Вадим только вздохнул. Увы, вести борьбу с матерью ему не под силу. Хорошо хоть уговорил с работы уволиться. К тому же она права: нервы стали ни к черту.
— Ну, хорошо, — спустя некоторое время согласился он. — Рассказывай, отчего у тебя такое настроение.
— Потому что я познакомилась с удивительной молодой женщиной, от которой исходит свет! — восторженно поделилась мать с сыном и сделала паузу.
— И откуда же он исходит? — правильно понял он паузу, как и правильно предположил, о ком идет речь. — И как ты успела его заметить?
— А как его можно не заметить? Интеллигентна, начитанна, коммуникабельна, добросердечна. Хозяйка замечательная! Она не позволила мне даже стакан после себя ополоснуть!
— И все? — насмешливо уточнил он. — Добрая половина населения земного шара обладает этими качествами. Если бы все было так просто, мир давно ослеп бы от собственного света.
— Есть еще качества, которыми обладают единицы. Например, способность искренне восторгаться, восхищаться, радоваться. А какие замечательные стихи она пишет, ты хотя бы знаешь?
— Мама, ты снова не о том: половина пациентов психиатрических клиник совершенно искренне радуются жизни. И «писателей» с «поэтами» среди них — не пересчитать. По-твоему, от них тоже исходит свет?
— Конечно! Если от человека не исходит зло и агрессия, от него всегда исходит свет! — с жаром вступила в спор мать. — Но если человек к тому же обладает здравым умом, если все его действия и поступки осознанны, если он готов к самопожертвованию во имя ближнего, если живет по правилам души и сердца — от него исходит особый свет!
— Ну и какой же такой свет? Ты поясни!
— Свет души — как ты не понимаешь? — в голосе Нины Георгиевны прозвучала укоризна. — И этим светом он делится со всеми, кто в нем нуждается! Разгоняет тьму и мрак, ничего не требуя взамен! Да ей стоило в комнату войти, как мне сразу полегчало!
— Смею предположить, что ее приход элементарно совпал с действием лекарств, — сыронизировал сын. — Мама, я просто поражаюсь твоей способности смотреть на людей сквозь розовые очки! Неужели жизнь тебя ничему не научила?
— Жизнь научила меня доверять себе, своей интуиции! А вот ты чем дальше, тем больше становишься похож на отца. Но даже он со своим непробиваемым прагматизмом давал волю чувствам! Вадим, я начинаю за тебя волноваться.
— Почему?
— Потому что ты так яростно сопротивляешься очевидным фактам.
— Для меня они не очевидны. И хватит об этом. Иначе аппетит пропадет. Куда у тебя дуршлаг запропастился? — загремел он дверцами шкафчиков. — Ты со мной поужинаешь?
— Спасибо, уже поужинала, — отказалась мать, достав столовый прибор для сына. — И вообще, кто, как не ты, доктор по образованию, должен знать, что на ночь есть вредно?
— Ничего себе! — сливая пельмени, хмыкнул Вадим. — Это уже что-то новенькое. И кто тебя так просветил?
— Катя и просветила. Она приводит себя в форму после некоторых проблем со здоровьем — худеет, не ест после семи вечера. Вот и я подумала: почему бы и мне не сбросить несколько килограммов? Не так уж это и сложно — отказаться от лишних углеводов, уменьшить порции, не смешивать продукты, не есть на ночь. Калории подсчитывать.
— Вот теперь я начинаю верить, что от нее исходит свет! Свет просвещения и убеждения! Сколько лет вам с Галиной Петровной твержу эти прописные истины, а вы даже слушать не желаете. Пироги, пирожки, тортики… Если бы я не жил отдельно, имел бы не меньше двух центнеров! У тебя соевый соус есть? — заглянул он в холодильник. — Нет… Зато обилие различных майонезов. Та же Катя не просветила, что это один из самых вредных продуктов?
— А ты не иронизируй, — спокойно отреагировала мать. — Вот Галя вернется, мы вместе придумаем, как их использовать без вреда для здоровья. И покупать больше не будем. А ты возьми сметану. Еще лучше заправить пельмени натуральным йогуртом, — посоветовала она.
— Чем-чем??? Йогуртом???
— Ну да, чему ты удивляешься? Мне Катя сегодня утром специально купила. И для желудка он гораздо полезнее сметаны. Особенно в моем возрасте.
— Мам, может, тебе вчера доктор не то лекарство уколол? — не сдержал удивления сын. — Да я голоден, как твой вечно голодный Кельвин! Кельвин, пельмени будешь? Со сметаной? — спросил он у вертевшегося под ногами пса. — Вот и замечательно! — подмигнул он ему, услышав радостное «тяв!».
— Кельвин уже ужинал, не перекармливай. Впрочем, разве ты когда-нибудь слушался моих советов? — вздохнула мать.
— Так же, как и ты моих, — парировал сын, присев за стол. — Яблоко от яблони…
— Это верно, — согласилась Нина Георгиевна. — Хорошо. Ешь. Приятного аппетита! Я пока фильм досмотрю. Авось на сытый желудок подобреешь, тогда и договорим… Ну весь в отца, — донеслось из прихожей до Вадима, уплетавшего за обе щеки пельмени…
6
Двадцать девятого рано утром неожиданно позвонила Селезнева.
— Привет, мать! Куда пропала? Я уж с ног сбилась, пока тебя разыскивала! — с ходу стала наезжать она. — Искала, звонила, даже дома была — тишина. В редакции ответили: в отпуске. У тебя совесть есть?
— Привет, Алиска, — стряхнула с себя остатки сна Катя. — Не пропадала я, номер телефона у меня новый. Ты извини, забыла сообщить. Как-то не до того было в последнее время.
— Хороша подруга, — обиженно заметила та. — Повезло, что Потюню вашего вчера встретила, допытала, выдал твой новый номер… Веня сказал, что у тебя проблемы на семейном фронте?
— Одна проблема. Развожусь я, Алиска.
— Серьезно? Вот бы никогда не подумала… И что случилось?
— Да ничего экстраординарного, — набросив халат, Катя прошла на кухню, налила воды в чайник, достала турку и кофе. — Помнишь нашу последнюю встречу в аэропорту?
— Это когда Сосновская прилетала? Ну помню. И что?
— Так вот, ты оказалась права.
— В чем права? Постой… Он что, действительно с любовницей на Красное море летал???
— Нет, но она его встречала.
— Ни фига себе! — присвистнула Алиса. — И что дальше?
— Дальше? Я собрала вещи и ушла.
Селезнева отреагировала не сразу. Видать, обдумывала услышанное.
— Ну ты даешь, мать… И что за дамочка?
— Студентка, подрабатывала у него. Как выяснилось, больше года встречались.
— А у тебя других вариантов не нашлось, кроме как собраться и уйти? Он даже не просил его простить?
— Просил. Только я подала на развод.
