сосредоточиться.
— Хорошо, — сказал Арсений. — Дядя Петя сказал, что ты знаешь секрет кита?
Очкарик кивнул.
— Вы знаете, как раньше искали золотые жилы в Сибири? — спросил он, подняв палец. — Старатели мыли пробы вдоль рек и считали золотинки. Я открыл похожий способ для китов.
— Ты моешь пробы? — спросил Арсений.
— Нет! День и ночь я наблюдаю за дрейфом нефтяных пятен на поверхности океана. И я нашел метод, как определить ход кита в этих мрачных глубинах. А дальше, извините, я вам ничего не скажу. Но я прошу поверить и… ответить на один вопрос. Вы эту лодку украли с применением силы или без?
Они вышли из бытовки на металлический трап, нависающий над бездной, и посмотрели на лодку.
— Я не помню точно, как она у меня оказалась, но уверен, что прежний хозяин уже забыл о ней, — ответил Арсений.
— Хорошо, — кивнул Очкарик. — Теперь ты в команде. Можешь, кстати, выбрать себе кирзовые сапоги под столом.
— Это обязательно?
— Нет! — воскликнул Очкарик. — Но я подумал, что тебе будет приятно!
Небольшой катер, шедший по морю мимо вышки, вдруг повернул к ней. С такой высоты Арсений не мог разобрать, что это за посудина, но мог поклясться, что такой старой лоханки он не видел даже в допотопные времена. Похоже, ее изготовили еще в советскую эпоху.
Катер подрулил почти к основанию и заглушил мотор. Из капитанской рубки вышел рыжий парень.
— Эй, опарыш! — крикнул он. — Фафра есть?
— Нет никакой, — крикнул Очкарик. — Последнюю месяц назад братишки спилили.
— Какие братишки?!
— Кривого. К ним теперь плыви, у них теперь фафры много!
— А если найдем, ответишь за базар?! — крикнул рыжий. Затем он исчез в рубке.
Арсений напрягся. Но катер не стал причаливать. Вместо этого он развернулся и пошел дальше на запад.
— Фафру ему, — сплюнул Очкарик. — На ржавой «каэске» разъезжает, а гонору, как будто морской яхтой рулит.
— Что за фафра-то? — спросил Арсений.
— А, это они фарфор так кличут, — объяснил Очкарик. — Фафра да фафра, грамотеи. Из нее украшения точат, девкам на радость. Она ж как косточка слоновая, такая белая, такая гладкая. Только потяжельше. Те, кто в городах живет, говорят, что к девкам без фафры лучше и не подкатывать.
Они вернулись в бытовку.
— Расскажи про кита, — попросил Арсений.
— Кит тяжел и опасен, — ответил Очкарик. — И стада его поделены между новыми хозяевами. Каждый топит сало и косится на чужое. Через это идут войны и разборки. Опасно выходить в море на кита днем, опасно выходить без оружия.
— Эх, нам бы ствол или два, — сказал Арсений.
— Ну и что ствол? — спросил дядя Петя. — Если братишки Кривого на катерах раскатывают, да с пулеметами? Тут артиллерия, брат, нужна!
— А все равно ствол нужен! — уперся Арсений. — По крайней мере, перхоть всякую уже пугнуть можно. Как того рыжего на «каэске». Фафру ему, блин!
— Я так скажу, будет кит — потихоньку будет и все, — ответил дядя Петя. — И оружие, и фафра. А там, чем черт не шутит, и катер!
— Катер — это да, катер — это хорошо, — вздохнул Арсений. — С ним любая девка и без фафры даст.
Очкарик, доселе поглядывавший на них, вдруг хлопнул по столу и крикнул:
— Команды перебивать не было! Оба вы хороши, но я тут главный! Ибо я знаю след кита, а вы нет! Слушайте, что я говорю!
— Говори, — кивнул Арсений.
— Опасно идти на кита втроем и без оружия, поэтому мы выйдем на него на самом рассвете, когда море пустынно. Но кит тяжел. Поэтому мы можем поймать его лишь рядом с вышкой. А это значит, что я буду смотреть на море, а вы… вы будете ждать. Только не сжирайте всю еду в первый же день, хорошо?
Очкарик вытащил из-под скамейки мешок и высыпал его содержимое на стол. Черные бруски, перемотанные веревкой, с грохотом разлетелись в стороны.
— Что это? — спросил Арсений.
— Это магниты, — ответил Очкарик. — Когда пойдем на кита, они помогут вам его повернуть. Магниты сильные, но человека на весу не удержат. Меня, по крайней мере, не удержали. Вас тем более. Но их хватит, чтобы в воде вытащить морду кита вверх. А там мы его и охомутаем. Все ясно?
Им было все ясно. Оставалось только ждать. Каждое утро Очкарик вставал ни свет ни заря и поднимался на самую макушку опоры. Там он сидел, как птица, и вглядывался в океан. А дядя Петя и Арсений ловили проплывающий мимо топляк. Большей частью им попадался мусор, но это было лучше, чем ничего. Арсений называл ловлю топляка игрой в автоматы, а эвенк сравнивал это занятие с лотереей. У них была надежда, что однажды им попадется нечто особенное, нечто очень ценное.
Пару раз Арсений пытался нырять под вышкой, опускаясь в глубину по лестнице. Но Очкарик, разглядевший эти упражнения с высоты, обругал его, назвав идиотом и другими учеными терминами.
— Мне утопленники в команде не нужны! — кричал он. — Напорешься на арматуру, и поминай как звали! Жди кита! Кит — вот ваша цель, ваш главный топляк!
И Арсений ждал. Днем и ночью он смотрел на воды, затопившие мир, и ждал чуда. Ему снились киты и морские чудища. Снились консервы, оружие и катера. И мелкая фафра, белая и рассыпчатая, как рис.
Консервы подходили к концу. Они подъели скумбрию и перешли на зеленый горошек и морскую капусту. Наконец в одно прекрасное утро Очкарик, спустившийся к обеду с верхотуры, увидел Арсения и эвенка, сидевших за пустым столом.
— Видно, пришла пора открыть мой НЗ, — вздохнул Очкарик. Из тайника под будкой он извлек две банки говяжьей тушенки с лавровым листом, пластиковую коробочку с кубиками сахара и половину шоколадной плитки.
После вкусного обеда Очкарик снял свои защитные очки без стекол и положил их на стол.
— Завтра идем на кита! — сказал он. — Хотел подпустить его поближе. Но, видимо, лучше взять его сейчас, пока есть силы.
Ночью Арсению приснились стада черных китов, плывущих мимо их опоры. На каждом ките стояли дома — настоящие, как в допотопные времена. Не баржи, не лодки, не катера. Дома с крышами, подъездами и телевизионными антеннами. Жильцы курили в окнах, а на балконах играли в карты. Арсений хотел спрыгнуть на дом, проплывающий под вышкой, но его нога запуталась в высоковольтной линии, и он проснулся.
На его ноге лежал моток троса, а дядя Петя и Очкарик привязывали магниты к своим поясам.
— Пора, — сказал Очкарик. — Киты не ждут!
Они спустились к моторке и привязали один конец троса к крюку на корме. Арсений сел у мотора, дядя Петя устроился на мотке с тросом, а Очкарик залез на нос, чтобы показывать путь.
— Курс на юг! — провозгласил он. — И кто умеет молиться, пусть молится. На кита!
О кит, подумал Арсений. Мы извратили твою суть, но нас можно понять. В этом мертвом море, в этом новом океане над затонувшими городами только такие киты и могут плавать, верно? Киты и мы, люди. И если здесь только мы, почему бы нам не встретиться?
— Бревно! — крикнул Очкарик, — Налево, налево! Теперь обратно, вправо. Хорошо!
Зачем тебе плавать без нас, думал Арсений. В чем смысл твоего путешествия? В этих горьких водах нет смысла и нет спасения. Спасение есть только в нашей встрече. Хотя бы для нас. Приди, кит, приди!
Очкарик спрыгнул с носа и пригнулся.
