Марианна.
Кстати, она почему-то отвела глаза. И обратилась к соплеменнице:
— Белла, что?
— Я не понимаю. Лиз не ранена, она... она будто пустая. Даже искры не чувствую. Марианна, — темные глаза потрясение всмотрелись в бледное лицо беспамятной женщины... — Она... она...
— У Елизаветы отобрали Феникса, — сухо сказала светловолосая женщина постарше. — Пламя отняло. За недостойное поведение. А я полагала, что это сказки...
Пламя смыкается над ее лицом, как вода.
Такое спокойное лицо, такое ясное. Сразу и не поверишь...
Лина, Лина.
Одна подлость, одна щепка — и ты могла исчезнуть. Снова. Только не это!
Пламя точно кипит вокруг ее тела — одежда, заколки, амулет рассыпаются искрами, бесследно сгорая в этом странном огне. Пока не остается только тело — розово-золотое от жара, одетое в пламенные блики. Оно будто светится изнутри. Словно пламя перелилось в кровь, словно она купается в нем, как в свете.
И проклятая щепка в нем тоже сгорит бесследно. Должна сгореть. Должна. Должна. Должна!
А огненный вихрь кипит и кипит, и вихрятся искры, укрывая ее от чужих взглядов. До того момента, как она оживет. Разомкнет ресницы, оглянется по сторонам, увидит его.
— Готово, — шепчет рядом голос. — Просыпается.
Она и правда похожа на спящую. Огненная девушка...
Вот шевельнулась рука, провела по лицу, задержалась на лбу, там, где была рана. Вот гибкая фигурка поднимается из огня...
И Анна отводит взгляд от обнявшейся, прикипевшей друг к другу пары. Она, опытная и пожившая женщина, знала и любовь и расставание, и все же в этот миг она завидует своей правнучке.
Внимательно слушая Савела (тот предлагал припрячь к разведке на Уровнях нейтральников — мол, сами выражали желание помочь), Дим осторожно, в полкасания тронул связь с Лёшкой. Незаметно тронул... чтоб не отвлечь, если у Лёшки проблемы. Тот явно был занят, но касание почуял и отозвался. Не словами, а так, импульсом-картинкой. Все хорошо, мол. Дим уловил блестящие глаза Лины (ага, успела к своим на помощь), чьи-то взволнованные голоса, Марианну, почему-то с тем самым демоном едва ли не под руку... неподалеку Анжелика, живая и здоровая, только не совсем одетая отчего-то. Раньше Дим не видел ее в таком виде. Но все целые...
Значит, и правда все хорошо, как говорит братец. Обошлось.
«Все нормально. А сам-то как?» — спохватывается Лёш.
«Тоже. Расскажу потом».
И Дим отключает связь, на прощанье полюбовавшись этой искристой жар-птицей — Пламенем.
— Все согласны? — заключает Савел.
— Нейтральников на переговоры? Я против. — Даихи едва заметно качает головой. — Это люди без «гири»... без чести. Они будут думать не о поручении — о себе. Как привыкли. Нельзя положиться.
— И я против. — Александр задумчиво рассматривает голограммы членов Ложи. — Верховные из Ложи не принимают всерьез условия, если они идут не от равных. Говорить нужно нам.
— Демоны равны нам? Александр!
— Перед этой бедой мы союзники. Справиться можем только вместе, а значит, не время мериться главенством. Работать надо.
— А потом нас ударят в спину...
— Может быть.
Доверенные Стражи молчат. Не так просто послать в преисподнюю тысячелетние законы. Они уже все решили, и выхода иного нет. Но даже твердо решившийся на прыжок в ледяную воду человек, бывает, медлит перед последним шагом.
— Хорошо. На переговоры пойдем сами. Сегодня шлем весточку. Пусть думают.
Весточку — Ложе? Нет... Нет, Ложе нельзя предоставлять права на раздумье. Только видимость этого права. Демоны и впрямь слишком много внимания уделяют схваткам за главенство.
— Подождите, — Дим чуть подался вперед. — Не надо ничего слать. К Ложе уже есть подход.
За сотни, даже тысячи лет пещера фениксов повидала всякое: и первое обустройство, когда юные фениксы пытались выжить во взбесившемся мире, и первые советы, и то, как отбивались первые вторжения, и как вчерашние неопытные девчонки постепенно, путем проб и ошибок вырабатывали правила общей жизни. Как потом правила закреплялись, превращаясь в законы и ритуалы.
Всякое бывало.
Рождение детей, проводы погибших, выборы новых глав.
Танцы у Пламени, ритуалы посвящения, церемонии отречения и изгнания... К Пламени приходили новые Хранительницы, и новые записи заносились в свитки, а потом в книги. А после уходили и они.
Со временем пещера стала слишком просторной для уменьшившегося клана, и все реже звучали в ней детские голоса. И не раз думала последняя Хранительница, что не так с их дорогой.
Но даже она не ждала такого... Сейчас в пещере кипели и бурлили страсти.
— Чужие у Пламени...
— Что с Елизаветой?
— Не знаю, но так ей и надо! Использовать в поединке красное дерево без предупреждения — это знаешь ли...
— А как Лина выжила, если это красное дерево? Только не рассказывайте сказки о Пламени.
— Сказки?!
— Преисподняя, где Хранительница?! Нам что, предстоит избирать Хранительницу? У нее ведь даже наследницы нет!
— Нам предстоит избирать главу, судя по всему.
— Как?!
— Сказка постаралась, Глафира. Та самая сказка. Посмотри на Лиз. Внимательно...
Фениксов можно было понять. Слишком уж дико смотрелись в пещере абсолютно незнакомый демон (это у фениксов, которые рассматривали демонов лишь как заказ... в крайнем случае, как заказчиков), знакомые, но зато ославленные преступницами Марианна и Анжелика, пустое место Хранительницы, и что круче всего, Стефания, охраняющая главу клана. Причем как-то странно охраняющая... Лицо у Лиз пустое, глаза дикие. И аура... ну не бывает же такого, сестры. Пламя, которое все воспринимали просто как символ клана, оказывается, может не только наделять Фениксом — может и отнимать, если что-то ему не понравится.
Пламя разумно?
Масло в огонь страстей подливали слухи о присутствии в пещере изгнанницы Лины и ранении Хранительницы, а также о ее стремительном выздоровлении и шатающемся где-то в пределах пещеры Страже! Явление народу Стража еще месяц назад казалось немыслимым.
— Дочери Пламени! — Анна, казалось, появилась в пещере прямо из огня. — Фениксы! — Мгновенная наэлектризованная тишина — и дрогнувший голос: — Девочки мои...
— Девочки... — отдалось в тишине пещеры.
Девочки...
— Мне выпало сегодня сказать вам тяжелые вещи. — Анна замолчала и медленно, отвечая на каждый взгляд, обвела глазами лица фениксов. — Ибо молчать дальше будет преступлением. Глава клана, приближенная Елизавета отрешена от звания и лишена Феникса.
Шафранно-золотой язык пламени выстрелил за ее спиной, взметнулся к потолку и распался на целое облако цветных сполохов. По рядам фениксов прошел тихий слитный вздох, потом быстрый перешепот. Пламя не просто присутствовало на совете, оно
Галина, ближайшая помощница бывшей главы, вскочила... и села на место, сжав кулаки. Еще две, как
