исследователям в очередной раз что-то требовалось. Дрозофилы, например...
А в остальное время для них и еда, и собственная зарплата, и все остальное за пределами лаборатории были совершенно абстрактными понятиями...
Дети малые, а не ученые умы.
Ладно, к ним еще успеется, а сейчас надо наведаться в родные пещеры. У Анны какая-то проблема...
— Детка! — Старшая феникс обняла правнучку и испытующе вгляделась сначала в лицо, потом, прищурившись, в уже заметный животик. — Все хорошо?
— Все нормально, не волнуйся. Мы растем не по дням, а по часам. — Лина поцеловала бабушку в душистую щеку и улыбнулась. — Кстати, нам что-то чаю хочется... угостишь?
— Конечно. Только... можешь сначала заглянуть в пещеру Пламени?
— Что-то случилось?
— Как сказать... Происходит что-то необычное, а я не могу понять что. Посмотри...
Пламя...
Уникально красивое зрелище, завораживающий прекрасный танец. Он останавливал взгляд любого, кто заходил в пещеру, манил, зачаровывал, и Лина всегда замирала на миг, едва завидев этот золотой свет...
Но сегодня не так.
Пламя по-прежнему мягко подбрасывало в воздух рыжеватые лепестки, и по-прежнему вскинулось, приветствуя Лину... только чего-то не хватало, чего-то важного...
Чего? Кажется, все как обычно.
— Привет. — С губ срывается облачко пара. И феникс невольно замерла, наконец сообразив: в пещере не хватало тепла. Воздух был заметно холодней обычного. Словно Пламя...
«Не тревожься. Со мной все хорошо».
«Правда?»
«Все хорошо. Просто тепло нужно кое-кому другому».
«Интересно...»
«Да, — непостижимым образом в мысленном голосе огненного сгустка промелькнула улыбка. — Это интересно. Особенно тебе. Ты умеешь хранить секреты?»
Глава 35
ТЫ, ДА Я, ДА МЫ С ТОБОЙ...
Стены здесь были странные. Неровные, хоть и гладкие, темные, больше всего они напоминали фасетчатые глаза стрекоз. Казалось, на стенки кто-то набросил декоративную сеть. И такая же сеть, только гуще и темней, оплела закрепленный в центре комнаты камень. Разумная предосторожность. Дим знал, что полупрозрачный кристалл в рост человека способен сжечь на месте бетонную глыбу и за три секунды испарить тонну воды.
— До сих пор не уверен, что мы поступаем правильно...
— Савел, прошу... все ведь решено.
— Да, но когда мы еще получим новый! А теряем — сейчас. Напомнить, сколько важного зависит от этого кристалла?
— Напомнить, что на кону? Если мы не пожертвуем этим, потом у нас уже не будет ничего важного. И нас не будет. Или напомнить...
— Не стоит. Что вы стоите? Давайте делать, раз уж взялись.
Редкая цепочка Координаторов окружает камень. Кристалл отзывается яркой вспышкой, нестерпимым блеском. Но быстро притихает и уже не реагирует, когда его медленно, по сантиметру, вытаскивают- выплавляют из каменного основания, телекинезом подхватывают и несут прочь...
— Только осторожно...
— Дим, умоляю вас, держите равновесие, это важно.
Живой огонь плывет по воздуху, вниз, вниз, в специально приготовленное изолирующее гнездо, и людям, наверное, кажется, что с неба падает метеор...
Впервые за тысячелетия один из истоков покидает свое Хранилище.
Радужный хаос сегодня был похож на цветную метель. Огромные «снежинки» кружились в цветных вихрях и падали, падали, падали... Это было красиво, но почему-то наводило на мысли о бесприютности, одиночестве. Или эти мысли и так не желали отвязываться?
Ни в какую.
— Алекс!
Тишина в ответ.
— Алекс!
Ни звука. Ну, Лёш, в общем-то и не надеялся. Алекс был потрясающе упрямым человеком, даже в бестелесном виде. И надеяться, что он отзовется вот так сразу, да еще после прошлого разговора... ну да ничего, разберемся. В конце концов, кто может сравниться с ним в упрямстве, если не альтер-вариант?
— Что ж, я тебя предупреждал.
Сидеть на облаках — мечта влюбленных! — на деле оказалось чуток неуютно, но гитара в руках существенно поправила дело. С гитарой он мог не только часами сидеть в эльфийском лесу, раскручивая хозяев на сотрудничество с истоком, но даже в полицейском участке вечерок скоротать. Было дело, кстати...
Что бы сыграть такое, под настроение?
Пальцы мягко тронули струны.
Такого снегопада, такого снегопада...
— поплыл в цветных облаках мягкий голос. —
А снег не знал и падал, а снег не знал и падал.
Зима была прекрасна, прекрасна и чиста.
— Ты можешь видеть снег, Алекс? Ты помнишь, какой он на ощупь? Ты помнишь, как идти по снегу — морозному, сыпучему?
Алекс, а ты помнишь, как это — ловить снежинки на ладонь и загадывать желание? Ты знаешь, что не доживешь до первого снегопада, если останешься здесь?
Тихий вздох рядом, за плечом. Отозвался все-таки. Есть в мире вещи, которые не меняются: солнце приносит свет и тепло, сильфы правят ветрами, а Соловьевы-младшие приманиваются на музыку.
— Опять ты.
Лёш не оборачивается.
— Я же говорил: упрямство — это у нас общее.
Невеселый смешок.
— Я заметил.
— Мне так и говорить в пустоту или все же соизволишь появиться?
— Зачем ты здесь?
— Это значит, говори и выметайся? Приветливая встреча...
Появившийся двойник склонил голову и посмотрел на Лёша без досады. Даже с каким-то
