Кузьма потрогал загривок и пожаловался:
– Он мне чуть шею не сломал.
– Будет тебе наука, – сказал водитель, заводя двигатель. – Держи язык за зубами. На службе пить нельзя. Устав знаешь?!
– Знаю… – вяло среагировал Кузьма и уткнулся лбом в окно.
Развязка на тридцать третьем километре МКАД походила на муравейник. Люди пытались выехать на Варшавское шоссе. В воздухе кружились вертолеты. Кое-где на обочине Костя заметил палатки. Они тянулись вплоть до автосервиса справа, ворота в котором были распахнуты, а ангары – пусты. На стене красовалась надпись мелом: «Машин и бензина нет!!!» Внутри находились люди. Они спали на бетонном полу и под навесами.
Там, где были съезды в сторону города, стояли бронетранспортеры, военная полиция и кареты «скорой помощи».
– Мы здесь вчера проезжали. Никого не было. Все началось сразу после первого выброса, – сказал водитель. – А когда случился второй и объявили эвакуацию, народ попер, словно лавина.
– Успеют за три дня? – спросил Бараско.
– Должны, – зевнул водитель. – Говорят, ядерную бомбу будут применять?
– Ну-у-у… – возразил Бараско. – Может, до этого и не дойдет. Не зря же мы едем? Правда, Костя?
Костя поправил дробовик, который ему мешал, поправил диск, который впился в бок, и степенно ответил:
– Ничего не знаю, приедем – оглядимся. Там видно будет.
Он понял, что «титан» включил экзомышцы, и это придало ему уверенности. Это ж надо, подумал он с тихим восхищением, такого здоровяка придавить, и почти миролюбиво посмотрел на Кузьму, у которого шея сделалась бордового цвета, а физиономия налилась кровью, как спелая вишня соком. Кузьма делал вид, что занят разглядыванием толпы.
В Аннино народу было видимо-невидимо. Все скверы и парки были забиты толпами с баулами и домашними животными. Собаки лаяли, кошки мяукали. Троллейбусы, которые не могли двигаться в такой тесноте, спихнули на тротуары. Машины не могли проехать из-за пробок. Горели костры. Люди ругались и стонали. Должно быть, все ждали автобусов, чтобы бежать в провинцию.
Дальше ехали молча, пораженные увиденным. Уже и Варшавское шоссе плавно перешло в Тульскую улицу, а картина все не менялась. Казалась, вся Москва перемещается на окраины.
На Серпуховской площади у них впервые проверили документы. Здесь уже было заметно меньше народу, и он был не таким озабоченным, а очень даже деловым – шнырял туда-сюда, нагруженный мешками и чемоданами.
– Слушай… – удивился Бараско, – по-моему, они обносят квартиры!
Водитель показал пропуск. Военный полицейский козырнул, и их пропустили, предупредив, что впереди сплошные проверки.
Когда они разворачивались на эстакаде, чтобы попасть на Мытную улицу, водитель сказал:
– Ого! Посмотрите…
Возле бетонного забора расстреливали четверых, которые стояли обреченно, не в силах бежать. Затрещала длинная очередь, словно одновременно забили несколько сотен гроздей, и мародеры упали в грязь. Расстрельная команда, забросив автоматы на плечо, развернулась и ушла.
Снова ехали молча, словно наконец сообразили, что игрушки кончились и началось серьезное дело. Даже у Кузьмы прочистились мозги.
– Дай автомат! – потребовал он. – Дай!
– А ерепениться не будешь?
– Не буду!
Если над окраинами Москвы, как всегда, ходили бело-серые весенние тучи, то в центре они были черными, как в предвестии бури, и венчало их над Кремлем белое кольцо лохматых облаков с закрученными против часовой стрелки завихрениями. У Кости возникло ощущение, что вся эта масса тихонько вращается. От этого он почувствовал, что голова у него закружилась, и вообще, смотреть на странное кольцо было неприятно, словно оно отторгало любой взгляд и не пускало внутрь себя никого и ничего.
– Я же говорю, – уверенно сказал Бараско, – закрывают объект от спутников. Слышал, что в округе жители страдают страшными мигренями, кошмарами и несварением желудка.
– У моего кума уже месяц давление прыгает. Еле откачивают. Так он живет где? На Волгоградском проспекте!
– Это же недалеко.
– Вот и я о том же. Эта чертова штука воздействует на людей.
– А почему белый обод? – с почтением в голосе поинтересовался Кузьма.
– Потому что терроид, – объяснил Бараско.
– А-а-а… – учтиво среагировал Кузьма.
Костя готов был дать руку на отсечение, что Кузьма не знает, что такое терроид.
– Какой-нибудь магнитный след, – сказал водитель, поглядывая через переднее стекло на небо.
– Мне это все сильно не нравится, – сказал Кузьма. – Зачем терроид повесили?
Ему никто не ответил.
– Ты там еще не уснул? – оглянулся Бараско на Костю.
– Да вроде нет, – встряхнулся Костя.
– Сейчас приедем. Генерал тебе еще напутственное слово должен сказать.
– Хорошо бы, – согласился Костя.
– Ты его там не особенно огорчай, – попросил Бараско. – А то он переживает, как за любимого дитятю.
– Ладно… – вздохнул Костя, – что я, не понимаю что ли? Ему за меня, наверное, звездочку снимут?
– Хорошо бы так, – добродушно заметил водитель, – а то могут и погоны. Может, глотнешь для храбрости?
– Ну давай.
Водка проскочила в желудок как-то незаметно, и то, что держало и сковывало Костю, вдруг куда-то пропало, исчезло. Алкоголь действовал безотказно. Костя вдруг понял, что ничего страшного с ним не случится. Просто не может случиться по природе вещей. Он так и подумал: «Вынюхаю и вернусь назло всем!»
– Слушай, – попросил он Бараско, – может, заскочим на пять минут?
Они как раз подъезжали к Крымскому мосту.
– Не положено.
– Чего, жалко тебе что ли? Может, это мое последнее желание? – Костя вдруг ощутил такую уверенность, которую не ощущал последний год, если не больше, словно у него появилась цель в жизни, и этой целью была Зона.
Бараско помолчал, раздумывая, и спросил у водителя:
– Чего, заскочим?..
– Куда?
– Да в Третью больницу, здесь рядом, направо.
– Знаю. А зачем?
– Да зазноба у него там.
– А-а-а… – добродушно улыбнулся водитель. – Дело нужное. Но только на пять минут, а то – сам понимаешь.
– Ясное дело, – согласился с ним Бараско и подмигнул Косте.
Сердце у Кости яростно застучало. Желание увидеть Леру заслонило все остальные чувства: и неприязнь к Кузьме, и раздражение из-за Бараско, который все еще казался не тем Бараско, которого он знал в Чернобыле, и сам факт движения в сторону Кремля. Из-за Леры он готов был пойти куда угодно, хоть к черту в пасть. «Только одним глазком, – думал он, – и – в Зону».
– Спасибо, – сказал Костя. – Слушай, а она сегодня дежурит? – испугался он.
– А мы сейчас узнаем, – хитро ответил Бараско, доставая смартфон. Что-то спросил. Ответил. Убрал
