Вот почему «они» не стреляли лазерами с Кремлевской стены, догадался он, и не насылали «линзу» с «гулом» – готовились к войне. Оставалась еще маленькая надежда, что люди все же победили, но она таяла, по мере того как Костя все ближе и ближе пробирался к выходу среди гор мусора и обломков здания. Если бы наши взяли верх, здесь было бы полно радостных военных, думал он, перешагивая через рекламную тумбу и отпихивая прилавок с бижутерией. Везде стояли лужи воды. На самом видном месте одиноко и зловонно благоухал аморфофаллус – целый и невредимый среди моря хаоса. От его тошнотворного запаха Косте показалось, что он увидел невдалеке человеческий труп, но это оказался всего лишь мертвый выродок.
Самым удивительным был белесый цвет, который лился отовсюду. От этого вездесущего света некуда было скрыться. Он бил изо всех щелей и отверстий и, казалось, проникал сквозь стены. Крыша стала небом, а под ногами плавали клочки белого коллоидного тумана. Его можно было потрогать, как вату. Даже слепить что-то наподобие снежка, который, правда, тут же распадался на клочья и растекался сквозь пальцы.
Значит, думал Костя, мне сам Бог велел топать в эту проклятую Зону и выведать все ее секреты. Снова получается, что без меня никак. Эх, посоветоваться бы с генералом или с Бараско, да связи нет. Как будто в подтверждение в наушниках что-то пробурчало и замолкло. Костя даже похлопал себя по правому наушнику, но тот бесславно молчал. Неужели генерал пробивался сквозь всевозможные магнитные поля? С таким же успехом могла подсуетиться и Зона и прислать мне ложную команду. Но Кремлевская Зона молчала как убитая.
Он подошел к северному выходу, но не дошел, чувствуя, что его там уже поджидают «протеиновые матриксы», состоящие из симбонаноматерии. Увидеть их невозможно, а получить по голове проще простого. Поэтому он решил идти коротким путем.
Отдел шуб был безжалостно перевернут. Дорогие меха валялись в углу. Костя раздвинул покореженные жалюзи, выглянул в окно и замер: прямо из тумана торчал зад танка. Туман же лежал, подобно огромному одеялу. Кремль с его шпилями, куполами и маковками был похож на остров, и казалось, Костя находится так далеко, что до него надо брести целую вечность. Когда я дойду, подумал Костя, все будет кончено. Он не знал, что именно кончится, может быть, его оставят сомнения, а может быть, он наконец поймет, кто сотворил Кремлевскую Зону. Но эта мысль его позабавила своей простотой. Он бесшумно влез на сгоревший танк без башни, погрузившись в этот странный туман. Ничего не произошло: не загудело, не загремело: «Аларм! Аларм!» Идиотизм, думал он, может там ничего и нет? А я стараюсь!
Вдруг рядом кто-то протопал – большой, огромный, как жираф. Костя от неожиданности присел. Гатлинг ГШК-6 предательски звякнул о броню.
– Ты слышал?.. – спросил кто-то справа не далее как в десяти метрах.
В ответ раздались неясные голоса. Снова что-то промелькнуло, потянув за собой клочья тумана. Костя увидел гигантский силуэт, похожий на богомола в профиль. Большие жилистые ноги казались костылями, на них покоилось сутулое плоское тело с крохотной головой без шеи и с прижатыми к бокам руками.
Костя суеверно закрыл глаза. Это был «механоид». Один из вариантов, таким его обыгрывали в прессе и на телевидении, таким его запечатлели в памяти Кости, когда накачивали информацией под гипнозом. Такие «механоиды», в отличие от «нитридо-платиноидов», обитали во всех пяти Зонах. Их называли «богомолами». Правда, в Чернобыле он с ними не сталкивался. Они появились позже. А откуда, никто не знал. Просто появились и все. Универсальные солдаты. Такими их выдумали и создали. Кто – тоже неизвестно. Земная наука только-только начала классифицировать инопланетный разум. Предполагали, что «механоиды» находились на стыке видов и были опасны прежде всего тем, что могли быть вооружены любым оружием. И пока ты с ними не столкнешься в бою, ты не поймешь, чем именно. Они не обладали взрывной реакцией «протеинового матрикса», зато были выносливы и чрезвычайно сильны, как бегуны на длинные дистанции. Их мышцы, сделанные из симбонановолокон, требовали предварительного разогрева, зато потом «богомол» на одной подзарядке мог двигаться хоть трое суток, хоть неделю, все зависело от погоды. Кроме того, часть энергии они могли запасать во время движения, поэтому были выгодны прежде всего для патрульной службы. И порой нерадивый командир выгонял «богомола» из казармы «накопить энергию», экономя таким образом ресурсы. Правда, было одно «но»: при такой эксплуатации мышцы «богомола» изнашивались чуть ли не в десять раз быстрее обычного режима. Но кого это волновало на войне или на чужой планете? Стоило заменить мышцы – и «богомол» снова был готов к подвигам. Головы у них были бронированы овальными стальными пластинками. Костя увлекся фантазированием. Переманить бы «механоидов» на службу человечеству. Тогда с ними можно осваивать любые миры. Но, увы, мир больше интересовался Пятизоньем, чем иными планетами. Выходило, что Пятизонье вольно или невольно тормозило развитие человечества. Действительно, думал Костя, или конец цивилизации, или следующий скачок в развитии. Чем все это кончится, неизвестно.
– Нет… – произнес кто-то с другой стороны танка, – так мы никого не поймаем… Этот чертов туман… Все системы контроля зависли.
– Ты думаешь, сталкер остался жив? – спросил «богомол» слева от танка.
Голоса были странными, какими-то бесполыми, с механической основой, словно вещали две шарманки.
– Я ничего не думаю, у нас есть приказ. Сказано: поймать!
Костя их не видел, а представил: над туманом возвышаются два очень голенастых «механоида» и уныло треплются, покуривая сигареты.
– Приказ приказом, а я бы не особенно надрывался. У меня после сражения все поджилки трясутся.
И действительно, «механоид» переступил ногами, как лошадь, когда ее долго не кормят, нетерпеливо, в тревожном предчувствие худшего. Суставы его скрипели, как жернова.
– Перейди на режим ожидания.
– Уже…
– Что уже?
– Уже перешел, со вчерашнего дня. Все равно не помогает. Жрать охота. Энергии не хватает. Вижу только перед собой, боковое зрение на правом упало до тридцати процентов, на левом – до десяти. Правая коленка плохо гнется, бедро…
– Ну ладно… ладно… терпи. У нас у всех не хватает энергии. Вечером или зарядимся, или пожрать дадут. Солнце вот-вот откроется.
– До вечера я не доживу. Жрать охота сейчас. Не смогу быстро переходить на режим бега.
– Я тоже, а этого все равно поймаем, – пообещал «богомол» слева.
Должно быть, он старший, с невольным уважением подумал Костя. Побаивался он начальства. Была у него такая неизлечимая болячка.
– А если упустим? – Вопрос был задан самым унылым тоном, на который был способен биомеханический механизм.
– Упустим? Не-е-ет! Нас переведут в сторожа, а кормежка там сам знаешь какая.
– Знаю… – с горечью ответил больной «богомол». – Пропади оно все пропадом! Когда это все закончится?!
– Тихо, не болтай. Идем!
Голоса стихли, говорящие сошлись, а потом разошлись. Костя спрыгнул с танка и, не дыша, на цыпочках проскользнул между ними. Один из «богомолов» прихрамывал. Вот кого следовало опасаться, понял Костя. Это солдаты Зон. Наверное, они произошли от циркулей и поэтому вездесущи и дешевы, но все равно опасны. «Жабаки» же не являются серьезными противниками, раз они пользуются земным оружием. С «механоидами» же надо держать нос по ветру. Это точно!
Теперь он понял, что надо быть очень и очень осторожным. Здесь, поди, датчиков понатыкано всюду, думал он, невольно копируя движения «богомола» и ступая опасливо, как на болоте. А датчики – это пассивный элемент, его только радаром и увидишь. «Титан», вон, примолк, должно быть, боится выдать мое присутствие. Чувство самосохранения у него развито, как у человека. А может, он сломался? – испугался Костя. И на него едва не наступили: «богомол» прошествовал совсем рядом, ставя ноги, как аист. Костя аж вспотел. Он быстренько пошел – поплыл, разводя туман руками, словно воду, туда, где, судя по всему, находился «Мавзолей». Над самой землей туман казался чуть реже. Ориентиров не было, если не