Костя оглянулся: перед дверью действительно никого не было.
– Но я же точно видел! – чуть не плача, сказал он.
– Выключи свой ультрафиолетовый детектор, – посоветовал Базлов, взбегая наверх и оказываясь рядом с дверью. – Иногда так бывает. Сбоит твой детектор.
Костя нехотя поплелся следом. Как это так? – думал он до этого не сбоил. На душе сделалось тоскливо, как после любой пьянки. За дверью они попали в вестибюль. Впору снова было хвататься за ружье – «протеиновые матриксы» прятались за колоннами.
Костя крикнул:
– Стреляй! Стреляй!
Даже «титан» возмутился и нарисовал три фиолетовые проекции, правда ужасно индифферентные, но это не меняло сути дела. Враги есть враги – везде и всегда!
Базлов, ничего не замечая, потащил Костю дальше. Костя, конечно, хотел открыть ему глаза на суть вещей, но майора словно заклинило – не обращал он внимания на его слова. Черт, думал Костя, трезвея с помощью «титана», который брызгался спреем, и дыша, как паровоз, чего он раскомандовался. Это я великий черный сталкер! А он кто?!
Между тем он совершенно автоматически отметил, что за окнами Сената темно и часы на внутренней поверхности шлема показывают час ночи. Стало быть, думал Костя, прошли сутки. Осталось двое с половиной. А дело не сдвинулось с мертвой точки. И что делать: бежать от ядерных ракет или оставаться, чтобы выполнить задание генерала Берлинского?
По логике вещей им следовало свалить из Сената, подальше от «протеиновых матриксов», но Базлов почему-то поволок Костю по мраморным лестницам наверх, в ужасные длинные коридоры с мрачными высокими сводами. «Матриксы» с укором, как казалось Косте, глядели им вслед из-за колонн. Лампы под потолком то гасли, то зажигались. Костя медленно-медленно трезвел.
– Нет там ничего! Нет! Да выключи ты, наконец, свой ультрафиолетовый детектор!
Костя почти уверовал, что Базлов прав, что «протеиновые матриксы» всего лишь видения, что их реально не существует, что все это не то чтобы подстроено, а синтезировано в качестве эксперимента – с самогоном, джином и «дроном», и готов был по совету майора залечь в одну из комнат, где были диваны с подушками, чтобы выспаться. Но вдруг где-то внизу раздался знакомый голос Кирилла Васильевича.
– Вашу мать! – кричал он. – Проспали! Вашу мать!
– Да, проспали! – фальцетом вторил ему Серега Гнездилов. – Сейчас бошки поотрываем и на помойку выбросим.
Базлов затолкал Костю за ближайшую дверь, и они, опрокидывая стулья и налетая на другую мебель, побежали через анфиладу комнат. Но голос Кирилла Васильевича не удалялся, а, наоборот, приближался и раздавался, казалось, отовсюду. Даже «титан» вспомнил о своих обязанностях и включил детектор движения. Врагов оказалось слишком много. «Титан» не успевал отрабатывать их всех, а выбирал исключительно тех, кто оказывался ближе, но даже при такой избирательности внутренняя поверхность шлема оказалась забита сиреневыми точками и их проекциями, и Косте пришлось на время выключить детектор движения. Теперь он ориентировался исключительно на слух.
Базлов страшно нервничал и направлял во все стороны «пермендюр». Наконец не выдержал и выстрелил. Белесый шар, волоча за собой огненный хвост, с ужасным грохотом выбил ближайшие инкрустированные серебром и золотом двери, снес притолоку и, пролетев через три или четыре комнаты, взорвал камин из черного камня. Костя услышал, как трещит огонь, с жадностью пожирая убранство комнат. «Протеиновые матриксы» на мгновение притихли. Даже Кирилл Васильевич куда-то делся, и Костя с облегчением подумал, что от них отстали, тем более что майор ловко свернул в переход, и ударная волна всего лишь слабо толкнула их в спины.
Минуты две или три, которые показались Косте обнадеживающей вечностью, их никто не преследовал, потом «протеиновые матриксы» снова полезли, но непонятно откуда, крича, как голодные чайки:
– Иа-иа!
– Да что ж это такое?! – изумленно бормотал Базлов, бессмысленно поводя излучателем «пермендюром».
Впрочем, одного выстрела хватило, чтобы отбить у «протеиновых матриксов» желание приблизиться.
Костя плохо понимал происходящее, но чувствовал, что приходит в себя – то ли от страха, то ли от беготни. Выдохнув очередной раз порцию пьяного воздуха, он на какой-то момент ощутил себя абсолютно трезвым. «Титан» услужливо включил внутреннею вентиляцию. Стало легче дышать. В желудке исчезла тяжесть. Но это длилось недолго, как раз до того момента, когда они снова услышали противный голос Кирилла Васильевича. Ему вторил Серега Гнездилов.
– Вперед! Вперед! – Кирилл Васильевич пересыпал слова изысканно-отборным матом. – Где наш джин?! Где?!
Вот неутомимый алкоголик! – поразился Костя.
В конце перехода мелькнули крылья «протеинового матрикса». Майор с перепугу выстрелил снова и в дыму и неразберихе куда-то пропал. Косте даже показалось, что Базлов провалился аж на первый этаж, потому что оттуда донесся настолько страшный грохот, что здание Сената пошатнулось, этажом выше полетели стекла, а «протеиновые матриксы» взлетели в ночное небо, как испуганные галки, блеснув напоследок желтыми набедренниками.
Костя оказался в каких-то апартаментах красного бархата: огромный стол, покрытый тяжелой скатертью с золотой бахромой, огромные кресла с покатыми спинками и подлокотниками и шкафы, забитые пыльными книгами, много шкафов. У Кости не было времени разбираться, куда он попал. Он только понял, что Базлов уводит его «протеиновых матриксов». Периодически грохотало с прежней силой. В воздухе повисла пыль.
Неожиданно Костя услышал странный звуки: «Тр-р-р-р-р…» И еще раз: «Тр-р-р-р-р…» Так стреляли в компьютерных игрушках только «дроны». Потом он увидел через распахнутые двери трех комнат Кирилла Васильевича. Тот застыл, опершись на обеденный стол, явно прислушиваясь к звукам в Сенате. Ничего себе! – подумал Костя. Ох, и «нитридо-платиноид»! Если это вообще он. Вдруг это неизвестная сущность, название которой еще даже нет? Странные воспоминания, словно о старом знакомом, шевельнулись у него в голове. И дело было даже не в пьянке, а в чем-то еще. Где же я его видел? – думал Костя. Где?
Кирилл Васильевич словно почувствовал его.
– Иди сюда! – зарычал он вдруг, как зверь. – Иди сюда, человек! Где наш джин?! Человек, иди сюда! Джина хотим!
– Да! Иди сюда! – высунулся из-за его спины белобрысый Серега Гнездилов. – Человек!..
Ну все, подумал Костя, сейчас я вам устрою! Только он так решил, даже еще не потянувшись к дробовику, как Кирилл Васильевич учуял его. Да он такой же, какой я в экзокомбезе «титан», сообразил Костя. «Дрон» повернулся в его сторону и выстрелил: «Тр-р-р-р-р… тр-р-р-р-р…» Вряд ли это были прицельные выстрелы, потому что голубоватые импульсы прожгли три стены и вдребезги разнесли статую Петра Великого в нише за парчовым балдахином, перед белым столом с малахитовой поверхностью.
Костя тотчас вспомнил! Это был «фрактал» – существо, являющееся самоподобием человека, но не самим человеком, а структурированной сущностью. А еще Костя вспомнил, что увеличение или уменьшение копии не ведет к упрощению свойств по сравнению с оригиналом, а, наоборот, возможно, только усложняет ее. «Наоборот» было самым пугающим, потому что никто не знал свойств «фракталов». Их обнаружили совершенно случайно в чреве Марса и вначале приняли за колонию пралюдей, каким-то чудесным образом выживших на необитаемой планете. Предполагали, что «фракталы» являются древнейшей формой материи, но в виде человека. Информация была строжайше засекречена, потому что ее не могли осознать, ибо она попахивала признанием теории физического вакуума, ибо в противном случае требовалось обратиться к верховенству Бога. Ее подбросили Косте, конечно же, у генерала Берлинского. С тех пор случилось столько событий, что все, что происходило когда-то на Большой земле, казалось Косте ветхозаветным, как Священное Писание. «Немудрено, что я забыл, – подумал Костя. – Можно сказать, что той жизни вовсе не было, что она если и существовала, то в другом измерении. Оказывается, наши все знают, все предугадывают». Преисполненный гордостью, Костя заскочил на то место в нише, где до этого находился Петр Великий, и вытащил бурый хабар маскировки – артефакт типа «невидимка» с вариантом
