По заключении Ясского мира Кутузов получил неожиданное назначение — Чрезвычайным и Полномочным посланником в Турцию. Из всех кандидатов личный выбор императрицы остановился на нем. В расчет брались не только отличия на поле брани, но и его широкий кругозор, тонкий ум, редкий такт, умение находить общий язык с разными людьми и прирожденная хитрость. Сам он считал, что «дипломатическая карьера сколь ни плутовата, но ей богу, не так мудрена, как воинская, ежели ее делать как надобно». Попав в Константинополь, Кутузов сумел войти в доверие к султану, а также смог успешно руководить деятельностью огромного посольства численностью в 650 человек.
По возвращении в Россию он занял важную должность — 15 сентября 1794 года его назначили директором Сухопутного Шляхетского кадетского корпуса. Он сменил на этом посту умершего родственника и генерал-адъютанта Екатерины II, знаменитого графа Ф. Е. Ангальта. До этого Кутузов приобрел опыт адъютантской и штабной деятельности, затем командовал ротой, батальоном, полком, бригадой, корпусом, частью армии. Причем его служба проходила как в пехотных, так и кавалерийских частях. Теперь же от решения дипломатических задач его переориентировали на подготовку офицерских кадров. На педагогическом поприще он сделал до 1797 года много полезного, в частности, значительно сориентировал учебные курсы в сторону усиления их практической направленности.
После смерти Екатерины II, в 1796 году на престол вошел скорый на гнев и милость Павел I. Но карьера Кутузова и в этот период складывалась благополучно. Именно тогда он прочно занял место в десятке высших военачальников. Его назначали на важнейшие посты (инспектор войск в Финляндии, командир экспедиционного корпуса, направленного в Голландию, Литовский военный губернатор, командующий армии на Волыни). Неоднократно император поручал ему и выполнение ответственных дипломатических поручений (дважды сопровождал короля Швеции в поездках по России, как посланник ездил в Берлин по случаю вступления на престол нового прусского короля, вел переговоры о демаркации русско-шведской границы). Его служба за это время была отмечена получением двух высших орденов, а 4 января 1798 года он получил чин генерала от инфантерии.
В начале царствования Александра I Кутузов занял пост петербургского военного губернатора, но вскоре был отправлен в отпуск. Из бездействия его вызволила угроза новой войны, и в 1805 году он получил назначение командующим войсками, действовавшими в Австрии против Наполеона. Первоначально ему удалось, успешно маневрируя, вывести армию из под угрозы окружения. Но прибывший Александр I под влиянием молодых советников настоял на проведении генерального сражения. Кутузов, хоть и высказывал противоположное суждение, не смог категорично отстоять свое мнение. И под Аустерлицем русско-австрийские войска потерпели сокрушительное поражение, понеся большие потери, даже сам главнокомандующий получил легкое пулевое ранение в щеку.
После разгрома под Аустерлицем, перечеркнувшего в общественном мнении его прежние ратные заслуги, Кутузов некоторое время занимал разные военные и административные должности, но в 1811 году был назначен главнокомандующим Молдавской армией, действовавшей против турок. На этом посту он смог реабилитировать себя — не только нанести турецким войскам поражение под Рущуком, но и, проявив незаурядные дипломатические способности, подписать в 1812 году выгодный и столь необходимый для России Бухарестский мир. Не любивший полководца император, в качестве награды сначала удостоил его графским титулом (29 октября 1811 года), а затем возвел в достоинство светлейшего князя (29 июля 1812 года).
В начале кампании 1812 года против французов Александр I предпочел иметь Кутузова в Петербурге на второстепенном посту командира Нарвского корпуса, а затем Петербургского ополчения. Лишь когда размолвки в генеральской среде достигли критической точки, 8 августа его назначили главнокомандующим всеми армиями, действовавшими против Наполеона. Он вынужден был продолжать отступательную стратегию. Но, уступая требованиям армии и общества, дал Бородинское сражение (произведен в генерал-фельдмаршалы) и на военном совете в Филях принял нелегкое решение об оставлении Москвы.
После чего русские войска, совершив фланговый марш-маневр на юг, остановились у деревни Тарутино. Сам же Кутузов подвергся резкой критике со стороны ряда высших военачальников. Это не помешало ему дождаться ухода французских войск из Москвы, точно определить направление их движения и преградить им путь у Малоярославца. Организованное затем параллельное преследование отступавшего противника привело к фактической гибели нашествия. Хотя армейские критики упрекали главнокомандующего в пассивности и в стремлении построить Наполеону «золотой мост» для выхода из России, тем не менее именно Кутузову была отдана заслуга в уничтожении наполеоновской армии, за что он получил приставку к титулу «Смоленский» и орден Св. Георгия 1-го класса.
В 1813 году он возглавил союзные русско-прусские войска, но сказалось предшествующее напряжение сил, обостренное простудой и «нервической горячкой, осложненной паралитическими явлениями». 16/28 апреля полководец скончался. Его забальзамированное тело было перевезено в Петербург и похоронено в Казанском соборе. После смерти вокруг личности Кутузова не затихали споры. Представители общественных кругов сразу же нарекли его «спасителем Отечества» в 1812 году в противовес официальной точке зрения, отдававшей эту роль Александру I. Дореволюционные историки, оценивая деятельность Кутузова в целом положительно, все же отмечали некоторые его ошибки. В советской литературе утвердился взгляд на него, как на великого и гениального полководца, постоянно находившегося в конфликте с самодержавием. Фактически Кутузов был возведен в ранг «неприкасаемых», что повредило научному осмыслению как его личности, так и событий Отечественной войны 1812 года. Лишь в последнее время появились работы, критически анализирующие биографию этого выдающегося дипломата, незаурядного царедворца и крупного полководца.
Солдат, военный министр, полководец
Вся сознательная жизнь русского полководца прошла в рядах русской армии. На военную службу, по обычаю того времени, он был записан с 10 лет, а действительную службу начал в 17 лет в чине вахмистра и прошел путь от низшей до высших ступеней военного чинопроизводства. Ему, как никому другому, более всего подходила французская поговорка времен Революции — «каждый солдат в своем ранце носит маршальский жезл». Барклай прошел суровую жизненную школу, наполненную воинскими тревогами и лишениями.
В юности он доподлинно узнал, что значит тянуть солдатскую лямку. Получив офицерский чин, благодаря своей грамотности, исполнительности и дисциплинированности он обратил на себя внимание нескольких известных русских военачальников и долгое время занимал при них адъютантские должности.
