кажущуюся гармонию и этот идеал удержать, сохранить. Отсюда, наверное, эти высокие порывы, морально-нравственные устои и благородство зачастую внешнее. Это последняя стадия существования того правопорядка, который создавался веками с внутренним ощущением, что надо уходить в оборону. И Бенкендорф конкретно для этого времени фигура, конечно, знаковая, ибо во многом именно он один из его создателей. Скоро, очень скоро начнутся проблемы и внутреннего, и внешнего свойства, а сейчас 25-е — 55-е годы — это время стабильности, внешнего благополучия и отчаянного стремления сохранить все это навсегда.
А вот это уже совершенно невозможно. Подземный гром, он уже слышен — люди, которые мыслят иначе, уже родились и подросли. Их немного, несколько десятков, но удивительно, как чутко Николай и Бенкендорф на это реагируют. В сущности, теория официальной народности, да и главные жандармские деяния, они — против этих трех десятков человек, в первую очередь. Остальное — постольку поскольку, потому что в стране хорошо, стабильно. Дубельт в своих знаменитых заметках воссоздает чудную картину: все прекрасно. Пирамидальная система: царь, чиновники, под ними дворяне, которые разумно управляют дикими крестьянами. А чиновники следят, чтобы не было злоупотреблений. Царь идеальный. Порядок полный. Величие империи не вызывает сомнений. И есть только группы лиц, в основном это — не служащие дворяне, которые вне системы, вне морали, от них-то и идет некая волна. Читают совершенно ненужные книги, рассуждают на заумные темы, собираются и спорят и, конечно, вываливаются из системы.
И опасность — в них. И в своей работе у жандармов, которые многим должны заниматься, главным остается именно это — следить за этими опасными людьми и пресекать, не дай бог, какое-нибудь безбожное их действие.
Однако именно хорошо налаженная и бесперебойно действующая система и представления, с ней связанные, входят в противоречие с основными не сущими, не экстремистскими, не какими-то сверхпрогрессивными, а уже само собой разумеющимися понятиями века. Потому что на самом деле нет книг, которые нельзя читать, и нет свободы только для одних и неволи для других. За плечами у России сто с лишним лет приобщения к европейскому просвещению, образованию. От него никуда не уйдешь, это вошло в плоть и кровь. Те книги, которые переводились, которые доходили до России и читались здесь, неизбежно несли другие воззрения, чем те, которые предписывались властью. Кстати, одна из главных задач жандармов по инструкции состояла в том, чтобы следить за литературой и направлять ее в нужное русло. Но сделать это было чрезвычайно трудно, практически невозможно — как можно остановить, одернуть мысль! Но честно пытались. Разговоры с Пушкиным — это честные попытки действительно поговорить, понять и вразумить, образумить. В том-то и была своеобразная катастрофа для власти, что Петр, творя империю, привил ей просвещение, которое с устоями этой империи никак не соединялось. Очень точно об этом сказал блестящий историк и писатель Натан Эйдельман. Он сказал, что уникальность России не в том, что это страна самая рабская, она не самая рабская. Были хуже и деспотичнее. И тем более не самая просвещенная. Уникальность ее в том, что это страна, которая становится все более просвещенной и все более рабской одновременно. Имеется в виду век XVIII. А ведь это невозможно, это шизофреническое состояние. И при Николае состояние это достигает апогея. Внешний порядок отлажен — дальше некуда, а европейское просвещение изнутри все это дело взрывает и порождает людей, которые этот порядок воспринимают как тюремную камеру или целлофановый мешок на голову. Они хотят свободно дышать, свободно говорить, свободно действовать. И в борьбе, как показало будущее, побеждают именно они. Несколько десятков человек. Именно они подготовили поколение, которое поддержало реформу.
Николай — хороший государь, очень ответственный, неглупый, дельный, с прекрасным чутьем, административным и человеческим. У него один недостаток — полностью отсутствует чувство движения времени. Полностью. Им владеет искренняя вера, что можно раз и навсегда навести некий идеальный порядок. Если сейчас у нас еще порядок не идеальный, то вот сейчас еще одно усилие, и он станет идеальным. И одна из главных пружин — Александр Бенкендорф. И вот такие «идеальные» люди — Николай Павлович и Александр Христофорович — объективно приводят страну в тупик. Бенкендорф умер от тяжелой болезни. Через девять лет — и это время упадка — умирает Николай. И смерть Николая — это смерть его правления.
Артиллерист или ботаник?
Артиллерия и ботаника — не правда ли странное сочетание? А если добавить живопись, литературное творчество, поэзию? И все это в одном человеке — Радожицком Илье Тимофеевиче, участнике Отечественной войны 1812 года, почетном члене Московского общества испытателей природы.
Он принимал участие в многочисленных войнах и дослужился до звания генерал-майора. Но помимо этого — оставил после себя фундаментальный труд по ботанике и более полутора тысяч акварельных рисунков растений. По его литературным произведениям можно изучать историю военных действий России в первой половине XIX века. Например, повесть в стихах, в которой он воспевает героя черкесского народа, против которого воюет и одновременно восхищается им. Но и это еще не все. Он был директором Тульских военных заводов. Человек необыкновенно одаренный, энергичный и храбрый. Кто же он? Военный или писатель, ботаник или художник, а может быть поэт?
Стрельба из орудий — это по большому счету разрушение, уничтожение, душа при этом черствеет, ожесточается. Тогда как среди растений с мольбертом в руках она отдыхает. Литературное творчество и поэзия — это нечто объединяющее все это. Наверное, правы те, кто утверждает: «Талантливый человек, талантлив во всем».
Илья Тимофеевим Радожицкий (1788–1861) начал военную службу подпоручиком и за 44 года дослужился до генерала, несмотря на то, что происходил из «бедных». О его литературных успехах в какой-то мере можно судить хотя бы то тому, что он дружил с А. С. Пушкиным, с которым познакомился на Кавказе. О книгах Радонежского упоминал в своих статьях Н. В. Гоголь. А его акварельные рисунки растений выполнены с такой точностью и выразительностью, что вызывают изумление. Они хранятся в библиотеке Московского общества испытателей природы, и любой может познакомиться с ними. Ботаники увековечили заслуги И. Т. Радожицкого, назвав его именем впервые описанное растение.
А теперь по порядку. Радожицкий закончил с отличием обучение в Императорском Военно-Сиротском Доме (впоследствии Павловский Кадетский Корпус) и получил в 19 лет звание подпоручика. В этом училище обучались дети обедневших дворян, офицеров и солдат, погибших в различных войнах. По окончании курса только отличникам присваивались офицерские звания, тогда как остальные выпускались в армию юнкерами. Солдатских детей обучали в основном специальным ремеслам, необходимым в армии.
Его военная служба началась в Херсонском артиллерийском гарнизоне. В 1810 году он был произведен в поручики, в 1812-ом Радожицкий за участие в сражении при Островно получил орден св. Анны 4-й степени. Затем он принимал участие в сражениях под Вязьмой, Бородино, где получил контузию, в 1813-ом сражался в Саксонии при городе Бауцене; участвовал в «битве народов» под Лейпцигом, за что дважды был награжден орденом св. Владимира 4-й степени. В 1814 году отличился в сражении под Парижем и был произведен в штабс-капитаны, в 1817-ом — в капитаны, а в 1819-ом — в подполковники.
Несколько раз Илью Тимофеевича отправляли в отставку, однако когда стране требовались артиллеристы, его опять призывали в армию. В результате, И. Т. Радожицкий принимал участие в Русско- Персидской и Русско-Турецкой войнах, в войне против горцев на Кавказе, в войне в Средней Азии. В 1831– 1835 годах он — директор Тульских оружейных заводов. В 1835 за отличие по службе произведен в полковники и пожалован орденом св. Георгия 4-го класса. В 1850 году И. Т. Радожицкий был произведен в генерал-майоры и уволен в отставку. Так наполнено, разнообразно и активно жил этот человек.
О его участии в военных лучше всего говорит он сам в своих повестях, рассказах и статьях. Многие из его статей публиковались в различных журналах, но большая часть — в журнале «Отечественные записки», который издавал П. П. Свиньин, известный писатель, издатель, историк, коллекционер. Он в 1818–1830 годах издавал журнал «Отечественные записки», где и публиковался И. Т. Радожицкий. В
