переселение народов. В Германию и Польшу шли войска из Испании, Италии, Франции, с Балкан. Это были французы (меньшая часть большой западноевропейской орды), а также испанцы, португальцы, голландцы, бельгийцы, корсиканцы, югославы, поляки, итальянцы, пьемонтцы и неаполитанцы, датчане, швейцарцы, австрийцы, пруссаки, баварцы, саксонцы, вюртембержцы, вестфальцы и представители множества других мелких германских княжеств, герцогств и курфюршеств. Среди сонма лиц можно было увидеть смуглые и даже черные физиономии выходцев из Египта и Африки. Наполеон как никто умел использовать доступные ему человеческие и материальные ресурсы. Все это называлось Великой армией. Много раз разные авторы пытались сосчитать эту беспрецедентную на тот момент военную силу, не поддающуюся точному подсчету. Большинство авторов (в том числе и французских) насчитывает в рядах Великой армии к моменту вторжения в Россию около 600 000 человек. Первый эшелон вторжения включал около 450 000 человек и около 1300 артиллерийских орудий, а всего в течение кампании 1812 года границу с Россией перешло, по мнению некоторых авторов, около 720 000 вражеских солдат[6]. (Всего через несколько месяцев в обратную сторону русскую границу пересекли лишь несколько десятков тысяч человек.)
Наполеон как никогда тщательно готовился к этой войне. Войска заново обмундировывались и обувались. По ходу выдвижения в сторону России проводились смотры и учения. Были специально для этого случая сформированы десятки обозных батальонов, которые везли продовольствие и все необходимое для ведения боевых действий. Построены тысячи повозок грузоподъемностью в полторы тысячи килограмм (что равняется грузоподъемности знаменитых советских грузовиков «полуторок» времен Великой Отечественной войны!). Увеличены артиллерийские и инженерные парки. Продовольствие и воинское снаряжение продвигалось к русским границам не только в конных обозах, но и сплавлялось по европейским рекам и вдоль северного побережья Европы. Огромные запасы складировались в городах и крепостях Восточной Европы, прежде всего в Варшаве, Модлине, Торне, Данциге и Кенигсберге. Войска были снабжены большим количеством походных мельниц, что позволяло производить хлеб непосредственно в боевых частях. В промежутках наступающих по дорогам воинских колонн и вдоль них гнались огромные стада закупленного и реквизированного крупного рогатого скота, которые должны были кормить солдат Великой армии. Помимо обоза непосредственно в наступающих войсках имелось в повозках и солдатских ранцах продовольствия на 24 дня…
Весьма надеялся Наполеон на участие в общем деле армий Швеции и Османской империи. Увы, турки буквально перед самым вторжением дипломатическими усилиями Михаила Илларионовича Кутузова заключили мир и вышли из войны с Россией, а Бернадот, ставший правителем Швеции, и вовсе показал себя противником Наполеона. Император французов очень гневался в связи с этим, но на планы его это не повлияло. Кроме того, он планировал (и осуществил это) на захваченных западных территориях России сформировать дополнительные польские и литовские полки.
Непосредственно войскам вторжения противостояли со стороны России три Западные армии, насчитывавшие около 210 000 человек, да впоследствии могли подойти освободившиеся войска Дунайской армии и корпус из Финляндии — вместе около 78 000 человек. В тылу были солдаты из запасных батальонов и рекруты в резервных батальонах и рекрутских депо. О равенстве сил не могло быть и речи. Такого нашествия Россия не видела со времен Чингисхана.
Но с самого начала вторжение не заладилось. Даже в ближайшем окружении Наполеона были против вторжения и пытались отговорить императора от новой большой войны. Накануне перехода границы во время рекогносцировки Наполеон упал с лошади, что многими было сочтено за дурной знак. При всей тщательности подготовки похода самим Наполеоном и его блестящим штабом во главе с маршалом Бертье в походных колоннах происходило много беспорядков. Плохо доставлялось продовольствие, и некоторые части уже в самом начале войны голодали. Было много больных и отставших обессиленных солдат. Настроение у большинства было подавленное, солдаты впадали в депрессию от одного только вида бескрайних просторов России. Автор знаменитых мемуаров барон Марбо отмечал особенно сильную депрессию среди баварских войск, это усиливало болезни и смертность. Солдаты жаловались на недостаток воды и плохой климат. Это удивительно, потому что время было самое благодатное — разгар лета. Осенью 1806 года во время польской кампании погодно-климатические условия на театре боевых действий были значительно хуже, наполеоновские солдаты утопали в грязи, часто голодали из-за трудностей с продовольствием, но дух их не падал. Даже во время Египетского похода не было такой подавленности, а уж Египет по климату, ландшафту и нравам населения, казалось бы, мог вогнать в стресс кого угодно.
Дороги, по которым шли наступающие полки Наполеона, были полны отставших и даже умерших от перенапряжения солдат, поломанными и застрявшими в грязи повозками, многие из которых оказались слишком тяжелы для грунтовых российских дорог. Конный падеж приобрел невиданные масштабы. Если части, шедшие во главе наступающих колонн, успевали разграбить продовольствие и ценности в округе, то шедшим позади не доставалось ничего — ни хлеба для солдат, ни корма для коней. Масштабы вторжения были настолько беспрецедентно крупные, что вся эта движущаяся сила не поддавалась ни удовлетворительному обеспечению существующим на то время материально-техническим уровнем развития, ни управлению. Некоторых своих соратников Наполеону просто пришлось отстранить, в первую очередь своего брата Жерома и командира одного из корпусов генерала Жюно.
Наполеон рассчитывал провести эту кампанию быстро, навязать в приграничных областях генеральное сражение русским войскам, нанести им решительное поражение и на этом основании заключить выгодный для себя мир. Сильно углубляться на территорию России (вплоть до Москвы, как оно вышло) великий полководец не намеревался. Но и в военно-тактическом отношении все шло не так, как он рассчитывал.
Наполеон всегда умел обратиться к своим солдатам, это было его коньком — разгоряченная, темпераментная речь, идущая, казалось бы, от самого сердца. Накануне перехода российской границы он по обыкновению подготовил очередное воззвание. Вот оно[7]: «Солдаты, вторая польская война начата. Первая кончилась во Фридланде и Тильзите. В Тильзите Россия поклялась в вечном союзе с Францией и клялась вести войну с Англией. Она теперь нарушает свою клятву. Она не хочет дать никакого объяснения своего странного поведения, пока французские орлы не перейдут обратно через Рейн, оставляя на ее волю наших союзников. Рок влечет за собой Россию: ее судьбы должны совершиться. Считает ли она нас уже выродившимися? Разве мы уже не аустерлицкие солдаты? Она нас ставит перед выбором: бесчестье или война. Выбор не может вызвать сомнений. Итак, пойдем вперед, перейдем через Неман, внесем войну на ее территорию. Вторая польская война будет славной для французского оружия, как и первая[8]. Но мир, который мы заключим, будет обеспечен и положит конец гибельному влиянию, которое Россия уже 50 лет оказывает на дела Европы». Уже через несколько месяцев правомерно было задаться вопросом: «Ну и кого же влек за собой рок?»
На обращение Наполеона Александр ответил своим обращением: «Из давнего времени примечали МЫ неприязненные против России поступки Французского Императора, но всегда кроткими и миролюбивыми способами надеялись отклонить оные. Наконец, видя беспрестанное возобновление явных оскорблений, при всем НАШЕМ желании сохранить тишину, принуждены МЫ были ополчиться и собрать войска НАШИ; но и тогда, ласкаясь еще примирением, оставались в пределах НАШЕЙ Империи, не нарушая мира, а быв токмо готовыми к обороне. Все сии меры кротости и миролюбия не могли удержать желаемого НАМИ спокойствия. Французский Император нападением на войска НАШИ при Ковне открыл первый войну. И так, видя его никакими средствами не преклонного к миру, не остается НАМ ничего иного, как, призвав на помощь Свидетеля и Защитника правды, Всемогущего Творца небес, поставить силы НАШИ противу сил неприятельских. Не нужно МНЕ напоминать вождям, полководцам и воинам НАШИМ о их долге и храбрости. В них издревле течет громкая победами кровь славян. Воины! Вы защищаете веру, Отечество, свободу. Я с вами. На начинающего Бог. Александр».
Его слова были простыми, однако оказались пророческими.
Александр I в 1812 году
