спустя за его ходовыми дюзами тоже полыхнул синий выхлоп форсажа.
— Зафиксирован запуск ракеты класса 'корабль-космос'. Расчетное время поражения 'Меты' — сорок три минуты. Стив ещё больше увеличил скорость. Он почти физически, спиной, ощущал сейчас, как позади него выгибаются перегородки. Корабль стонал. Внутри саркофага, на многочисленных, защищенных полем панелях, вовсю мигали сигналы аварийной тревоги. Где-то в районе пассажирской палубы с грохотом сорвался и застрял в пробитой перегородке один из недавно, на Маджесте, смонтированных саркофагов. Защитное поле внутри него, при переходе на работу от аккумулятора, на доли секунды моргнуло. И пассажир, одна из молоденьких горничных, мгновенно скончалась.
Капитан Поль Лассаль с немалым удивление наблюдал, как ничем с первого взгляда ничем не примечательный работяга — грузовоз стремительно уходит в отрыв от его новейшего эсминца. Недавно оснащенного тремя последовательно соединенными, модифицированными движками 'Молния СД 240М'. Равных которым по разгонным характеристикам, насколько он знал, в настоящее время среди скоростных кораблей Диктата попросту и быть не могло. А когда запущенный вдогонку 'Гарпун' был перехвачен и сбит противоракетным корабельным комплексом, капитану стало ясно, что игра пойдет серьёзная. Он и ожидал какой-нибудь пакости, отправляясь на задание к планете, которой владел один ненормальный миллиардер. Оценить степень лояльности этого толстосума после его ареста и обыска должен был офицер ДВБ, находившийся сейчас на борту эсминца. Последующая судьба бывшего магната целиком находилась в руках этого молчаливого, с бледной, как у горняка с внешних колец Сатурна, кожей, 'специалиста' — контролера. Капитан за всё время полета так и не смог определить, с какой планеты тот родом. Впрочем, они практически и не сталкивались и не общались. Да и не очень-то и хотелось. Лассалю лишь предписывалось выполнять все его распоряжения. Как и лейтенанту, командиру подразделения космодесантников, поднявшихся вместе с ДВБшником на борт 'Корсара' перед самым скачком с опорной базы Восьмого космофлота 'Дидо'. Поль Лассаль сразу посочувствовал бедолаге Хоупкинсу — так звали 'объект' разработки ДВБ. Но и переживать он особо не собирался — из-за таких вот трясущихся за свою мошну богатеев земляне и оказались сейчас раздробленными на десятки независимых миров. А его средства пригодятся армии и флоту. В правильности жесткого курса правительства и Департамента он ни капельки не сомневался.
— Похоже, нам его уже не догнать, господин контролер. Идем к планете?
— Нет, там нам уже нечего делать. Вы опоздали, капитан, — безжизненным, тихим голосом чуть ли не прошипел облаченный в черную форму контролер Хиггис, восседавший в соседнем саркофаге на мостике. Как будто ОН тоже не опоздал. Однако жгучее чувство вины, тем не менее, почему-то буквально захлестнуло Лассаля.
— Следуйте за этой 'Метой'. Её разгонный вектор, надеюсь, вы считали.
— Сэр, посмотрите на ЭТО! — Прервал неприятный шепоток контролера первый помощник. Специально этих черномундирщиков так учат говорить, что ли?
В объемную карту планетарной системы стремительно входил тарнский рейдер. Огромная, угловатая машина насекомых сперва отчаянно сбрасывала скорость, затем, когда 'Мета' нырнула в свой сумасшедший скачек, из тормозного режима тут же перешла в разгонный. Любой земной корабль при подобных перегрузках наверняка бы уже развалился на мелкие кусочки. А этому ничего, только факелы выхлопов на десятки километров полыхнули. К счастью для экипажа 'Корсара', на них попросту не обратили внимания. Да и позиция для ракетного пуска была у насекомых самая неблагоприятная. Хотя кто досконально их, насекомых, знает возможности? В смысле из тех, кто выжил?
Лассаль вопросительно уставился на контролера. Догонять ЭТИХ ребят ему точно не хотелось. Да и не по силам им это. К тому же тарнский рейдер Бог знает сколько времени мог свободно находиться в автономке, а вот чувствительным двигателям и дюзам эсминца был нужен постоянный и стационарный уход орбитальных баз.
— Курс обоих кораблей просчитан? — Безразличным тоном поинтересовался контролер.
— Похоже, что они оба направляются к одной и той же планете — 'Стране Озер'. Соседняя звездная система, Берта Бабочки, — сообщил капитан, проглядывая данные компьютерных расчетов. — Точный курс уточняется, через тридцать две минуты и мы сможем уйти в разгон. Нам следовать за ними?
— Ну разумеется!
Лассаль понял, что контролер прав. Где-то там, на захудалой, независимой планете, сейчас может решиться что-то очень важное. Возможно, вскоре окажущее существенное влияние на исход всей этой войны. Какая-то серьёзная игра затевается в скоплении Бабочки.
Бортовые расчетные системы проложили курс, система наведения ввела уточненные данные из гравитационных атласов, закрылись крышки бронированных саркофагов, и звездолет Диктата ушел в разгон. В погоню за двумя превосходящими его по скорости, а одним и по всем остальным параметрам, кораблями.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
'Мета' приземлилась на 'Стране Озер' относительно благополучно. Трое погибших — два отказа слабеньких систем саркофагов, повар саркофаг и вовсе занимать не захотел — неплохая альтернатива бою с ударным эсминцем или приговору военного трибунала. Самому кораблю тоже досталось, однако здесь Хоупкинс показал свою железную деловую хватку. Сначала он нашел покупателей на топливо. И тут завертелось.
На 'Мете' работали сразу три смены ремонтников. Откуда-то притащили последней модели амортизационные саркофаги гоночного класса. По новому крепился и проверялся двигатель. Ремонтировался весь кормовой отсек. В трюм беспрерывным потоком загружались контейнеры: компоненты сверхмощных компьютеров, горное и строительное оборудование, оружие и полевые многопрофильные лаборатории. Нашелся даже почти новый челнок класса 'скарабей'. По палубам к 'ставке' сэра Генри, как он скромно называл свою каюту, (магнат захватил с собой дизайнера), постоянно слонялись всевозможные, часто самого подозрительного вида, личности. Люди в штатском, но с несомненной военной выправкой. Явно тронутые ученые. Озабоченные программисты и особы с отчетливо читаемыми на их лицах криминальными интересами. Вдобавок, было похоже, что на корабле собрался весь цвет 'Хоупкинс Электрик Системз'. В водовороте новых дел Стив как-то случайно столкнулся в коридоре с Лайзой. Девушка, судя по её цветущему виду, уже поправилась, чему, возможно, способствовала милая её сердцу кипящая и деловая обстановка. Она принялась объяснять ему на ходу что-то о его законных двадцати процентах акаций их недавно учрежденного акционерного общества и о форме его нового контракта, но отвлеклась на каких-то бедолаг, загонявших новенький гусеничный вездеход в грузовой отсек. И задевших при этом штабель зловещего вида контейнеров, покрытых камуфляжной окраской, с неприятными черепом и скрещенными костями на бирках. Рядом с ними тут же водрузили ящик с надписью 'детские игрушки'. Когда робот — погрузчик опускал его на пол, внутри что-то отчетливо булькнуло.
Вскоре Стив узнал причину спешки — местные власти предупредили Хоупкинса о том, что к системе в режиме торможения приближается неизвестный корабль. Очевидно, капитан 'Корсара' оказался настырным служакой. Вскоре, впрочем, показался выхлоп и второго корабля.
Доморощенная система обороны Страны Озер забила тревогу. Второй корабль был опознан как старый знакомый 'Меты', эсминец типа 'Ассасин'. Первый идентификации слабенькому центральному компьютеру сил самообороны планеты не поддавался, но он, что несомненно, был создан насекомыми. В столице планеты, городе Керет-эль-Хемеймате, началась самая позорная паника.
На 'Мету' к тому времени уже успели погрузить все, что на данный момент сэр Генри счел необходимым. Однако, проскочить мимо двух военных кораблей, даже и со своими новыми возможностями, 'Мете' было бы весьма затруднительно. Однако, вскоре оба корабля начали боевое маневрирование внутри системы, готовясь к взаимной атаке. Местные планетарные власти, не очень, видимо, полагавшиеся на десяток давно устаревших боевых автоматических спутников обороны, недвусмысленно попросили сэра Генри покинуть планету. Власти решили, что именно 'Мета' привела за собой погоню. И неизвестно, кого они боялись больше — тарнов, или Диктат, почему-то, в необъяснимой злобе своей, считавший все
