— Я рассказала тебе об этом по строжайшему секрету! — гневно вспыхнула Джизбелла.
— Прости, дорогая. Теперь не время церемониться. Гляди, Йовил… какие-то остатки этого вещества должны были сохраниться, остаться вокруг нас. В растворе, как пыль… Надо детонировать эти остатки и взорвать цирк Фойла к чертовой матери.
— Зачем?
— Чтобы выманить его. Где-то же он спрятал основную массу ПирЕ… Он примчится, чтобы спасти свое сокровище.
— А если взорвется все?
— Не может быть. ПирЕ в сейфе из Инертсвинцового Изомера.
— Возможно, он не весь внутри.
— По словам Джиз — весь. Так, по крайней мере, рассказывал Фойл. Нам придется рисковать.
— Рисковать! — воскликнул Йанг-Йовил. — Мы рискуем всю Солнечную систему превратить в Сверхновую.
— А что остается делать? Выбирай любой путь… и это будет путь к уничтожению. Есть у нас выбор?
— Мы можем подождать, — предложила Джизбелла.
— Чего? Пока Фойл не взорвет нас своими экспериментами?
— Мы его предупредим.
— Нам неизвестно, где он.
— Найдем.
— Как скоро? Разве это не риск? А пылинки ПирЕ вокруг нас? Будут ждать, пока кто-нибудь не превратит их случайно в энергию? А если сейф взломают джек-джантеры в поисках добычи? Тогда уже не пыль, а двадцать фунтов будут ждать случайной мысли.
Лицо Джизбеллы покрылось смертельной белизной. Дагенхем повернулся.
— Тебе решать, Йовил. Йанг-Йовил тяжело вздохнул.
— Я боюсь… Будь прокляты все ученые… Есть еще одно обстоятельство. Внешние Спутники тоже занимаются этим. У нас имеются основания полагать, что все агенты отчаянно ищут Фойла. Если мы будем ждать, они могут добраться до него первыми. Да что там, возможно, он уже сейчас у них в лапах.
— Итак, твое решение…
— Взрывать.
— Нет! — вскричала Джизбелла.
— Как? — спросил Дагенхем, не обращая на нее внимания.
— О, у меня как раз есть человек для такой работы. Односторонний телепат по имени Робин Уэднесбери.
— Когда?
— Немедленно. Эвакуируем соседние районы. Новости будут переданы по всей системе. Если Фойл находится на Внутренних Планетах, он услышит об этом.
— Не «об этом», — отчаянно проговорила Джизбелла. — Он услышит это. Это последнее, что каждый из нас услышит.
Как всегда, возвращаясь после тяжелого, бурного, но выигранного процесса, Регис Шеффилд был доволен и благодушен, словно нахальный петух, только что победивший соперника в жестоком бою. Он остановился у Блекмана в Берлине, выпил и поболтал там о ходе военных действий. Добавил и еще поболтал в Париже. Основательно посидел в лондонском «Кожа-да-кости». И в свою нью-йоркскую контору попал уже изрядно навеселе.
Миновав узкие коридоры и внешние комнаты, он ступил в приемную, где его встретил секретарь с пригоршней бусинок-мемеографов.
— Я заткнул их за пояс! — восторженно сообщил Шеффилд. — Осуждены, плюс возмещение всех убытков.
Он взял бусинки и стал кидать в самые неподходящие места по всей комнате, включая разинутый рот секретаря.
— Как, мистер Шеффилд! Вы пили!..
— Ничего, сегодня уже работы нет. Военные новости чересчур унылые. Надо оставаться бодрым. Не поскандалить ли нам на улице?
— Мистер Шеффилд!
— Есть что-нибудь неотложное?
— Вас ждет в вашем кабинете один джентльмен.
— Ого! Ему удалось проникнуть так далеко? — Шеффилд уважительно покачал головой. — Кто он? Сам Господь бог?
— Он не представился, но дал мне это.
Секретарь протянул Шеффилду запечатанный конверт со сделанной небрежным почерком надписью
— Они настоящие! — с порога выпалил он.
— Насколько мне известно.
— Ровно двадцать таких купюр выпущено в прошлом году. Все хранятся в Земном Казначействе. Как они к вам попали?
— Мистер Шеффилд?
— Кто же еще?… Как они к вам попали?
— Взятка.
— Зачем?
— Я полагал, они могут пригодиться.
— Для чего? Для других взяток?
— Если законную оплату считать взяткой.
— Я сам устанавливаю размер платы, — отрезал Шеффилд и кинул бумажки Фойлу. — Достанете их снова, если я решу взять ваше дело, и если я решу, что могу быть настолько вам полезен. В чем суть вашей проблемы?
— В преступлении.
— Пока не уточняйте. И…?
— Я хочу придти с повинной.
— В полицию?
— Да.
— Какое преступление?
— Преступлен-и-я.
— Назовите два.
— Грабеж и изнасилование.
— Еще два.
— Шантаж и убийство.
— Еще.
— Измена и геноцид.
— Это исчерпывает ваш реестр?
— Пожалуй. Хотя, возможно, когда мы станем уточнять, вскроется еще несколько.
— Я вижу, вы времени зря не теряли… Либо вы Принц Злодеев, либо сумасшедший.
— Я был и тем, и другим, мистер Шеффилд.
— Почему же вы решили сдаться в руки правосудия?
— Я пришел в себя, — с горечью ответил Фойл.
— Я имею в виду не это. Преступник никогда не сдается, пока его не настигли. Вас явно не настигли. В чем тогда дело?
