солнечного заката представляет очаровательную картину. Небо, как опрокинутая чаша с золотыми звездами своими, отражается в совершенно тихой поверхности моря. Края горизонта исчезают в сумраке; воды не видно; такое же небо, такие же звезды внизу; мрак удвояет обман, и корабль, кажется, летит по воздушному пространству, усеянному бесчисленными огнями, зажженными на рыбачьих лодках.
Говорить ли вам о удовольствиях плавания в страны далекие, о приятности новизны, о прелестях любопытства? — Путешественник, едущий сухим путем, постепенно переменяет свои впечатления; с каждым шагом привыкает к окружающим его предметам. Новая страна для него уже не нова, потому что он каждую минуту выдел ее признаки, видел ее приближение. У нас на море не так: как бы волшебством переносимые с домами своими из страны в страну, мы не видим промежутков путешествия, и очарование новости не понемногу, но внезапно поражает взоры и чувствования наши.
Говорить ли вам о красотах морей, где незаходимый свет солнца отражается миллионы раз в зеркальных горах льдов — миру современных; где мраки продолжительной ночи рассеиваются живым блеском луны и звезд и чудным метеорным сиянием, которое беспрерывно раскидывается подобно шатру над головами плавателей; где чудовищи моря выходят из глубины и в неведении преследования человека резвятся кругом кораблей и весело омрачают воздух брызгами своих водометов?.. Говорить ли о радости открытия земель неизвестных, — взять ли на себя смелость рисовать вам картины цветущих стран нового света, описать ли благорастворение воздуха тех краев благословенных?.. еще ли обращать внимание на великолепие и красоты беспредельного Океана?.. Нет я не в состоянии. Могу только воскликнуть вместе с Байроном[22]:
«Кати, кати свои лазуревые волны, Величественный царь, безмерный Океан! Вотще моря твои повсюду флотов полны, Грозящих гибелью для неисчетных стран: Но человек, прошед грозой по всей вселенной, Рушенье у твоих брегов остановил; И пред твоей державою священной Он гордый дух неволею смирил. ______ Несытый славою и в жажде дум отважных, Напрасно хочет он владычества печать, На воды положив, законы начертать… Но не приметен след его в долинах влажных, И власть, с которой он в надменности своей Владычествует, мер не зная, над землей, — Негодование твое лишь возбуждает: Взлетевши с пеною от бездн до облаков, Он мертв близ берегов желанных упадает, И неокликанный лежит среди песков. ______ «Что значат грозные морские ополченья, Пред коими текут по целым царствам страх, В столицы ужасы, в сердца царей смятенье? Что значат крепости, плывущие в волнах, Которыми гордясь напрасно человеки Властителями быть задумали морей,— И заклявшись войной к другим людям навеки, Победу приковать хотят у кораблей… Что значат, Океан, они перед тобою?.. Игрушка — иль ничто — подобно пене вод Истлеют, с горькою смешавшися волною, Которая, равно крутя водоворот, Поглотит гордую армаду в гневе яром, Иль бренные щепы в битве под Трафальгаром! ______ «И царства целые по берегам твоим Встают и рушатся; — лишь ты во всей вселенной Не изменяешься! Где ныне грозный Рим? Что сталось с Грецией, и с гордой Карфагеной? Во дни счастливые свободы золотой, В их берега твои плескались воды; И ныне плещутся, когда закон чужой Дают тираны им. Не дети той свободы, Но жалкие рабы в невежестве, с тоской, Влачат там бедный век презренные душой. И царства те судьба в пустыни обратила… Но ты, — но твой ничто не изменило вид. Полета времени губительная сила Лазурного чела тебе не бороздит! Ты будешь так же юн, в часы веков скончанья, Как видела тебя заря в день мирозданья. ______ «Зерцало славы ты, в котором созерцать Свой образ возлюбил, средь бурей, всемогущий. Стоишь иль двинешься — позволишь льдам сковать У полюса, ила кипишь под зоной жгущей: Всегда величествен, всегда неизмерим, Ты образ вечности, престол незримой силы. Восхощешь мир карать — течешь неумолим — И мир преобращен в пространные могилы! ______ «Но я любил тебя, суровый Океан! И часто по водам, на произвол волненья Переплывал моря, летел до дальних стран, И на зыбях твоих искал я наслажденья!.. Еще с младенчества, со всплесками играть Считал я для себя сладчайшего наградой, И если в бурный день собою устрашать Они могли меня — и страх сей был отрадой… Как сын твой, смело я, вверяйся волнам, Со влажным гребнем их всегда играл беспечно, И прелесть тайная носиться по водам До сих осталась пор — и с ней умру конечно!» Но не ошибся ли Байрон, поставив Океан выше человека? Кто же бесстрашно несется в пучины, повелевает бурями, борется со всеми видами Океана и с победою выходит из битвы? Кто, презирая ярость клокочущем бездны, похищает со дна морей корысти и целыми миллионами пленяет поданных Нептуна?
