Законы в этом мире и впрямь были странные. Иван сидел на пригорочке и смотрел, как пытается взобраться к ним под желтую стену отрубленная голова – она очень старалась, хватала огромными оскаленными зубами траву, перехватывалась рывками, рычала, роняла желтую пену изо рта, поднималась на два-три метра выше… и снова скатывалась вниз. От самого тела осталось несколько лужиц слизи.
– Погляди на нее! – он дернул Цая за рукав.
Но тот не обернулся.
– Отстань! – просипел нервно. – Я нутром чую, нельзя смотреть, хуже будет.
Иван удивился догадливости карлика.
– Верно, – подтвердил он, – чем ты больше к этим призракам присматриваешься да прислушиваешься, тем реальнее они становятся, ты как бы сам их притягиваешь…
– Ну вот, дошло, – обрадовался Цай ван Дау, – а дальше вывод сможешь сделать?
– Какой еще вывод? – не понял Иван.
– Простой. Раз ты притягиваешь призрака исключительно своим вниманием, значит, его нигде нету, понял?!
– Нигде?!
– Нигде, кроме твоей башки! – ответил карлик. – Осевое только усиливает Твои же внутренние фантомы, оживляет их, дает им силу. Но ты можешь их убить, не пошевелив пальцем – резко переключись на другую мысль, и все!
– А подсознание? Ты им умеешь управлять?
– С подсознанием хуже… – Цай обернулся, глянул вниз, в овраг. – И все же я прав. Нет там никакой головы!
Иван четко видел оскаленную голову. И он также четко знал, что этот фантом родился не в его мозгу. Карлик чегото путал, он искал слишком простых объяснений, а Осевое было сложным миром.
– Стена…
– Что – стена? – переспросил Иван.
– Она полая! – воскликнул Цай.
Забыв про свои раны и тряпки, карлик вскочил на ноги, вцепился трехпалыми изуродованными руками в желтый нарост, отодрал его, потом еще отодрал пласт… Иван бросился помогать. Через десять минут они полностью очистили большой черный экран, напоминавший что-то недавнее. Откуда в Осевом может взяться экран?!
– Надо поискать управление.
– Ничего нет, я все обшарил, – сказал Цай. И уставился вниз. Теперь он снова видел голову – она была маленькой, будто высохла и сжалась до размеров грецкого ореха, но она все еще продолжала скалить зубы. Бедный Филипп Гамогоза! Прах его наверняка уже сгнил на подлинной Умаганге, сколько прошло лет!
Иван вырвал Цая из сумерек воспоминаний.
– А ну погляди-ка, – нервно, отрывисто произнес он, – что ты видишь сейчас? Отвечай быстро и четко!
– Бледный старик с тонкими губами. Он говорит, но я ничего не слышу. Он только шевелит губами…
– Значит, не видение! Достали, гады! – озлобился Иван.
Он четко видел на экране знакомое старческое лицо. Но как могли «серьезные» попасть сюда, в Осевое?! Антарктика. Земля. Гиргея. А теперь и Осевое?! У них длинные лапы!
Губы ожили, голос будто прорвался с экрана:
– Ты думал, сбежал от нас? Нельзя быть таким наивным. Это просто глупо. Ну да ладно, скажи спасибо своим старым друзьям, мы вытащим тебя из Осевого. И этого тоже вытащим, передай ему.
Карлик ткнул Ивана в плечо.
– Что он говорит?
– Говорит, что вытащит тебя отсюда.
– Нет! Он с ума сошел. Синдикат никогда не простит мне! Они меня разыщут и убьют. Я не могу уйти по другому каналу! – Цай ван Дау не на шутку разволновался. – Они не посмеют.
Старческое лицо ехидненько и меленько засмеялось, морщины изуродовали лоб, щеки, даже нос.
– Еще как посмеем! Этот малыш очень много знает, мы давно следим за ним. И мы непременно окажем ему дружескую услугу. Мы ценим знающих людей.
– Что он говорит?! – снова закричал Цай. Он ничего не слышал.
– Говорит, что ты им пригодишься, я так понял!
От бессилия у Ивана дрожали руки. В голове гудело. Он ощущал, что это существо на экране почти всемогуще, что он в его руках, и бессмысленно даже делать попытку вырваться из этих рук. Достали!
За спиной кто-то стоял и взволнованно дышал. Иван боялся обернуться. Он вглядывался в старца, будто гипнотизировал его, будто хотел взглядом уничтожить изображение.
– Не уходи с ними, – тихо раздалось из-за спины.
Иван вздрогнул.
