– Всё понял, – поднимаясь на ноги, заверил Пашка. – Оставайся, Жека, здесь. Помоги нашему Профессору разобраться с лодкой. А я – в лагерь. Будем, что называется, посмотреть…
Подопригора сидел на земле, метрах в пятнадцати от палаток, привалившись спиной к высокому гранитному валуну. Чуть в стороне печально дотлевал-дымился костерок. Лицо Сергея было мёртвенно-бледным, глаза крепко зажмурены, ноги разведены в стороны, руки свисали по бокам безвольными плетьми, из уголка слегка приоткрытого рта медленно вытекала вязкая слюна, а шрам на лице, действительно, отливал медной краснотой.
Рядом с неподвижным телом начальника метеостанции, бестолково суетясь, причитала Валентина:
– Ну, Сергей, перестань! Что с тобой? Открывай глаза! Давай, я тебе слюну оботру и по щекам похлопаю? Так лучше? Может, на тебя водичкой попрыскать? А?
– Отойди-ка, Валюша, в сторону, – попросил Назаров и, выждав несколько секунд, рявкнул: – Рота, подъём! Оправляться, умываться, строиться! Готовиться к намеченному марш-броску по пересечённой местности! Майор Подопригора, вам что, требуется отдельная команда? Погоны плечи жмут? Встать немедленно, сукин сын!
Подействовало. Сергей с трудом приоткрыл отёкшие веки, вымученно улыбнулся и, запинаясь, спросил:
– Откуда, Рыжий, ты узнал, что…. Ну, что я из армии уволился…э-э-э, в майорском звании?
– Догадался. По характерным повадкам. И, понятное дело, учитывая твой возраст.
– Логично…. А армейские команды и выражения? Где набрался? Ведь, говорил, что в российской армии не служил…. Наврал?
– Ничуть ни бывало. Не служил, – усмехнулся Пашка. – Просто много фильмов посмотрел. В том числе, и про российскую армию. «ДМБ», например, другие аналогичные. А ещё вволю начитался книжек, вышедших из-под бойкого пера Сан Саныча Бушкова…. Давай, майор в отставке, рассказывай, что тут у вас происходит. Где Наташка и Лизавета?
– Лес рубят.
– Чтобы построить надёжный плот и на нём плыть на наши поиски?
– Так точно.
– Это Птичка придумала?
– Она самая.
– А с тобой, отважный провожатый аномальщиков, что случилось?
– Не знаю, Рыжий, – устало прикрыл веки Подопригора. – Вдруг, понимаешь, поплохело. Ни с того, и ни с сего…. Общая слабость. Руки и ноги сперва стали ватными. А потом, наоборот, потяжелели – словно бы налились свинцом. Озноб бьёт. Сердце выпрыгивает из груди. Голова кружится. Виски ломит. Ну, и так далее. Знакомые, в общем, симптомы. Уже приходилось сталкиваться.
– Симптомы – какой болезни?
– Тропической болотной лихорадки.
– Вот же, блин горелый! – возмутился Назаров. – И чего этим грёбаным тропикам понадобилось от нас? Сперва тропические глухие кайманы изгрызли всю надувную лодку. Теперь, вот, тропическая лихорадка прицепилась…
Затрещало, и из ракитового кустарника выбрались Лизавета и Натка, тащившие на плечах длинное сосновое брёвнышко.
Заметив вернувшихся товарищей, Птичка скомандовала:
– Стой, раз-два. Аккуратно, без суеты и спешки кладём жердь на камушки. Молодец, Лизка, – а освободившись от поклажи, тут же бросилась вперёд, восторженно вопя на всю округу: – Павлик! Ура! Нашёлся! Ура!
Подбежала, подпрыгнула, крепко обняла Назарова, оплетя его ноги своими, и звонко чмокнула в небритую щёку. Впрочем, уже через пару секунд она одумалась, спрыгнула на землю, отошла на пару метров назад и, смущённо отводя глаза в сторону, пробормотала:
– Это в том смысле, соратники, что я очень рада вашему возвращению. Ну, и всё такое прочее…. Рассказывай, Рыжий, где вас черти носили. Мы уже не знали, что и подумать…
Но поговорить не удалось.
– Что с тобой? – уставившись круглыми от ужаса глазами на начальника метеостанции, запаниковала Лизавета. – Серёжа, Серёженька! Очнись! Как же так? Почему? Когда мы уходили, у него была только слабость и головокружение. А сейчас? Жар, капельки пота выступили на лбу, глаз не открывает. Похоже, что потерял сознание…. Ой, щека – вместе со шрамом – дёргается! Назаров, морда наглая, твоих ревнивых рук дело? Признавайся…. Валька, беги в палатку! Принеси белую сумку с тёмно-синей горизонтальной полосой, у меня там аптечка. Живо! Серёженька…
– Алёна? – приоткрыл мутные глаза Подопригора. – Это ты? Вернулась? Как же я рад…
– Нет, это я, Лиза.
– Лиза? А у тебя есть старшая сестра по имени – «Алёна»?
– Нет. Я уже говорила…. Ты, Серёжа, главное, не волнуйся. Сейчас всё сделаю. У меня папа и мама – доктора. Я у них многому научилась. Обязательно поправишься…
С одной стороны к затухающему костру подошла Валентина с бело-синей сумкой на плече, а с другой – Профессор и Женька, тащивший рюкзак со скаченной резиновой лодкой.
– Очень кстати! – обрадовалась Лизавета. – Мне понадобится ваша помощь. Валентина, давай сумку. Палыч, вы что-нибудь смыслите в медицине?
– Конечно, раз побывал более чем в трёх десятках серьёзных экспедиций и вернулся оттуда живым.
– Замечательно. Вот, вам одноразовый шприц и ампула с антибиотиком. Это очень хороший препарат – действует и как жаропонижающее, и как стимулирующий энергетик. Аккуратно отломите кончик ампулы и наберите в шприц два с половиной кубика. Женька, принеси свежей речной воды. Да побольше. Птичка, помоги мне снять с Серёжи штормовку. А ты, Рыжий, отойди в сторону и не отсвечивай…
Заполошный медицинский кавардак длился минут двадцать. В конечном результате Подопригора, получивший расширенный комплекс качественных врачебных услуг, был отнесён в палатку и уложен на надувной матрас Палыча. Лизавета, естественно, осталась с ним.
– Отойдём к костру, – предложил Пашка. – Поболтаем немного. Обсудим. Обменяемся новостями и мнениями.
Они, подбросив на тёмно-малиновые угли сухих дровишек, реанимировали костёр, после чего расселись вокруг него на гранитных валунах и собственных рюкзаках.
– Начнём с тебя, Птичка, – ободряюще улыбнулся Профессор. – Что случилось с Сергеем? Как это произошло?
– Как? – на пару секунд задумалась Натка. – Неожиданно и внезапно, вот как…. Ваша оранжевая лодка отчалила от берега, а потом, пройдя порядка двухсот пятидесяти метров, пропала. То есть, раз – и исчезла без следа. Всё осталось на прежних местах: ласковое утреннее солнце, голубое небо с парящими в нём птицами, речная водная гладь, многочисленные лесистые острова, далёкий противоположный берег. Всё, кроме вашей приметной посудины…. Я, естественно, занервничала и сразу предложила построить плот. Мол, надо срочно выплывать на поиски. Лизавета была против, и упорно толковала о каких-то оптических обманах, галлюцинациях и миражах. А Подопригора сходил к палатке, принёс биолокационную рамку и приступил к измерениям геопатогенного фона. Так вот, проволочки крутились – в противоположных направлениях – с очень большой скоростью. Иногда даже сливались в два призрачно-серых диска…
– Неужели? – изумился Назаров. – На рассвете они только слегка подрагивали, а уже через несколько часов активно вращались? Как такое может быть?
– Извини, не знаю. Что видела своими глазами, о том и рассказываю, ничего не придумывая…. Буквально через минуту Сергей выронил из ладоней деревянные рукояти с проволочками и объявил, что ему нехорошо, мол, голова сильно кружится. Действительно, побледнел весь, как накрахмаленная гостиничная простыня, даже на физиономию слегка осунулся. Но, тем не менее, согласился, что плот строить надо…. Отправились мы в лес, прихватив с собой единственный топор. Нашли подходящие сосны, принялись, соблюдая очерёдность и элементарные правила безопасности, за работу. Вырубили- сформировали – совместными усилиями – четыре подходящих брёвнышка и успешно перетащили их к реке.
