– Спят в служебное время, – укоризненно вставил Иван-Правитель, – утомились и спят, устали… Распустил, совсем распустил ты людей! Заелся! Жиром зарос!
Службу забыл! – отчитывал он начальника охраны, входя в роль и удовлетворенно отмечая, что Кристалл действует, прошибает любые психобарьеры, эх, сейчас бы Авваропа сюда, раздавить бы гаденыша, раз и навсегда, нет, сказок не бывает, не все сразу. Но надо успокоить этого, а то с перелугу еще наломает дров, испортит все. – Ладно, не суетись! Не твоя вина. Сядь-ка вон, и водички выпей.
На длинном столе для совещаний и впрямь стоял старинный, антикварный хрустальный графин с водой и двенадцать пузатых стаканчиков на огромном искрящемся гранями блюде. Широкоскулый не посмел отказаться, выглушил полный стакан. Затих.
В незакрытую дверь, припадая на перебитую еще на Гадре в трех местах ногу, вошел командир альфакорпуса, бывший десантник-смертник, инструктор «черного шлема», генерал-лейтенант Глеб Сизов. Вошел и сразу остановился, блюдя субординацию, вещь нужную в деле военном и государственном, более того, необходимую.
– Ну что, видали? – с ходу спросил Иван-Правитель.
Вместо уставного доклада Сизов коротко бросил:
– Видал!
И с презрением обжег взглядом широкоскулого.
Тот отвернулся и засопел обиженно.
– Надо заменить, – сказал Иван.
– Уже сделано, – доложил Глеб Сизов. – Эта смена.
отправлена в регенерационный блок. Последующая на проверке с целью предотвращения аналогичного срыва.
Мои люди расставлены по постам.
– Хм, хорошо, – заметил Иван-Правитель, – оперативно и четко. Недовольных не было.
– Были, – коротко ответил Сизов.
– Ну и что?
– Служебные обязанности выше эмоций.
Иван-Правитель только руками развел и поглядел на широкоскулого. Лучшего объяснения и он бы не нашел.
Пока все шло чисто. Но надо, чтобы все шло и по-человечески.
– Глеб Сергеевич, – начал он проникновенно, оторвавшись от своего кресла, подходя ближе, – надеюсь вы понимаете, что ситуация странная, и объяснить ее просто недобросовестностью и разгильдяйством охраны никак нельзя. Тут что-то иное… возможно, и неслучайное. Мы не может сидеть да выжидать. Потом, конечно, разберемся, Совет созовем…
– Я все понял, – оборвал пространные излияния штатского лица Сизов, все ходы-выходы по всем уровням блокированы, сюда и мышь не проскользнет. Надо бы еще пару взводов на внутренние позиции и… – он помедлил, осмысливая, не перебарщивает ли, нет, не перебарщивает, – и три батальона во внешнее оцепление. Хуже не будет.
– Не будет? – с недоверием переспросил Иван-Правитель, косясь на начальника охраны. – А то еще насмешим всю Москву – дескать, тени собственной испугались, переполох навели?!
Начальник охраны смущенно заулыбался.
А Сизов сморщил свое лицо еще больше, нахмурился, поправил обеими руками ремень, и без того сидящий там, где ему положено, потом приподнял костистый подбородок и сказал:
– Не будет. Кроме того два подразделения прочешут все по квадратному миллиметру от ваших дверей до Белого Города. Раз уж возникла нештатная ситуация, позвольте нам выполнять свои обязанности… или отменяйте приказ!
– Ну зачем же отменять, – Иван-Правитель радушно похлопал генерала по плечу. – Вы специалисты, вам и карты в руки. Действуйте!
Он был доволен. Он не ошибся в выборе.
Едва Сизов вышел из кабинета, широкоскулый рухнул перед Иванам на колени.
– Я буду верно служить вам! Только не убивайте, не гоните! – взмолился он.
Иван не ответил. Он возвращался к своему столу, к полусфере правительственной связи.
– Эти генералы только по уставу могут! – причитал вслед широкоскулый. – Они и служат по уставу, России служат, государству! А я вам буду служить! Лично! Как собака! Как пес преданный!
– Ладно, ладно, – успокоил его Иван. – Поглядим еще, как ты служить будешь. Пока свяжись с теми, кто не впал в прострацию – с третьей сменой, с четвертой, как там у вас, и скажи, чтоб без суеты, без паники. Тихо чтоб!
Он уселся в кресло. Сосредоточился.
«Всем боевым соединениям! Всем частям! Флотилиям! Эскадрам! Флотам! Армиям! Немедленно остановить продвижение к заданным объектам! Обеспечить в кратчайшие сроки возвращение на базы! Командованию орбитальных оборонительных поясов! Прекратить демонтаж вооружений! Немедленно приступить к восстановлению прежней боеспособности рубежей по всей глубине обороны! Перевооружение и тотальная смена оборудования отменяется! Выполнять!»
Пот градом струился по морщинистому лбу. Иван полностью отдавал себе отчет. Сейчас там, в боевых соединениях и на базах решат, что тут, в Москве, чокнулись окончательно, ну кто дает за неполные два
