Мишель родился хмурым зимним полднем в четверг, 14 декабря 1503 года, в день св. Никасия, на пятом году правления французского короля Людовика XII, в маленьком прованском городке Сен-Реми в семье нотариуса Жака Нострадамуса и Рене ле Сен-Реми.
Интересно, мог ли кто-нибудь тогда предположить, что история начинает отсчитывать часы и дни жизни замечательного пророка, чья судьба будет такой же трудной и тернистой, как у пророков всех времен, но в отличие от предшественников, он сможет печатать свои пророчества, а предвиденьем дотянется до нашего времени. Вряд ли об этом догадывались и родители новорожденного Мишеля де Нотр Дама – крещеные евреи из маленького городка, они радовались младенцу и защищали его от всех напастей.
Имя Нострадамус (Notre Dame) является свидетельством того, что обращение отца нашего героя в католическую веру происходило в церкви Девы Марии, а потом, согласно обычаям того времени, оно было заменено латинизированной формой – Нострадамус.
Мальчика ждала непростая судьба, ведь он жил во Франции, которая в те времена не была воплощением веротерпимости. Его родители крестились по необходимости, они подчинились жестокому указу короля Людовика XII. Если бы они сохранили веру предков, им пришлось бы эмигрировать, а в случае отказа их ожидали тюрьма или костер… Рыцарственный и незлобивый король Генрих II, при котором прошла часть жизни Нострадамуса, учредил Огненную палату, – специальное государственное учреждение по делам ереси, веры и антигосударственной деятельности – и попасть в ее лапы мог любой. Кроме того, существовали и другие виды гнета, в данном случае – для состоятельных горожан: налоговый, цеховой, церковной общины, инквизиции, городской коммуны (совета) или суда – королевского, герцогского, епископского (в зависимости от того, кому принадлежал город). А ведь были еще опасности войны и осады, голод из-за частых неурожаев, болезни и эпидемии… Были и понятные нам общечеловеческие горести – несчастная любовь и неудачный брак, непослушные дети; но были и соответствовавшие тому времени и обстоятельствам – Божий гнев, порча, сглаз, несчастливое расположение звезд. Родственники составили гороскоп маленького Мишеля и молились за него – и по-католически, и по-иудейски. Их старания не пропали даром: сын вырос, а не пал жертвой детской смертности, которая в те годы для богатых составляла 100–150 смертей на тысячу рождений.
Все было не так плохо, как может показаться на первый взгляд: его родители не стали жертвой религиозной нетерпимости, семья была обеспеченной – предки торговали зерном. Родственники Мишеля по материнской линии отличались способностями в области математики и медицины. Дед Мишеля по матери, Жан де Сен-Реми, был известным врачом. В течение многих лет он служил лейб-медиком одного из крупнейших феодалов Франции Рене Доброго (1434–1480), герцога Анжуйского и Лотарингского, графа Прованского и Пьемонтского, носившего также титулы короля Неаполитанского, Сицилийского и Иерусалимского. Дед Мишеля по отцу Пьер де Нотр Дам тоже преуспел на медицинском поприще. Он был лейб-медиком сына Рене Доброго Жана, герцога Калабрийского. А после смерти герцога (его отравили шпионы короля Арагона) Пьер де Нотр-Дам, как и Жан Сен-Реми, стал лейб-медиком Рене Доброго. Наличие двух врачей на одном посту не привело, как это часто бывает, к соперничеству. Напротив, медики сдружились, а после смерти Рене Доброго решили поселиться в одном городе и впоследствии поженить своих детей. Среди предков Нострадамуса по отцовской линии было вообще немало врачей, например, Петр Абрахам Саломон сопровождал номинального короля Иерусалима, графа Рене Прованского во время одного из крестовых походов. Отец Мишеля принадлежал к древнему иудейскому роду Иссахар (Иссахар – пятый сына Иакова от Лии), которому приписывался особый пророческий дар.
Так что мальчику на роду было написано заниматься и медициной, и предсказаниями. Кто знает, не разговоры ли дома во время тайных иудейских богослужений развили у Мишеля особый мистический дар – проникать взглядом сквозь время.
До эмиграции во Францию предки Нострадамуса долго жили в Испании, где переняли от арабов искусство врачевания и от сефардов склонность к каббалистике. Первыми учителями Мишеля были его деды. Дед Жан учил его началам математики, латыни, греческому и древнееврейскому языкам. Именно он смог передать внуку горячую любовь к постижению тайн звездного неба, так что с тех пор окружающие стали называть юного Мишеля не иначе, как «маленьким звездочетом», настолько он преуспел в математике и астрологии, называвшейся в то время небесной наукой.
Оба деда-лекаря были образованным и здравомыслящими людьми. Под их руководством мальчик освоил медицину, в том числе и научился использовать травы. Он блестяще говорил на нескольких языках. Познакомился он и с такими искусствами, как алхимия и каббалистика. Знакомство с античностью сделало греко-римский пантеон, возможно, более близким Нострадамусу, чем сонм христианских святых.
Мишель с детства рос в атмосфере тайны: его родители втайне продолжали исповедовать иудаизм. Но у «маленького звездочета» уже формировался свой образ мира и символ веры.
После смерти деда Жана в 1518 году Мишель начал учебу на факультете искусств в Авиньоне, где довольно долго жили папы. Это к тому же был родной город его деда по отцу, Пьера де Нотр-Дама. В 1521 году он закончил учебу и получил степень магистра искусств. Затем в возрасте 22 лет он поступил в университет в Монпелье, слава которого гремела тогда по всей Европе. Через некоторое время не без удивления Мишель обнаружил, что его знания если и не превосходят, то по крайней мере не уступают знаниям прославленных профессоров, настолько качественным было его домашнее образование.
Проучившись в Монпелье три года, Нострадамус выдержал экзамены на степень бакалавра и получил долгожданную лицензию врача. Как позже рассказывал сам Нострадамус, с 1521-го по 1529 год он много путешествовал «по разным землям и странам» в качестве практикующего врача, астролога и, если была необходимость, составителя календарей. Мишель лучше узнал свою страну, свой народ – веселый и недоверчивый, религиозный и находчивый.
Нострадамус не оставался подолгу на одном месте. Странствовал и лечил больных в Провансе, посещал лекции знаменитых алхимиков в Нарбонне. Оттуда он отправился в Каркассон, затем в Тулузу, из Тулузы – в Бордо, где свирепствовала особо опасная форма чумы. Из Бордо вернулся в город своей юности Авиньон. Здесь он работал в богатой папской библиотеке над трудами по магии и оккультным наукам и в то же время продолжал углублять свои познания в фармации.
Равное внимание к конкретным знаниям и к мистическим наукам было вообще характерно для ученых Возрождения, особенно в его последней, самой блестящей и в то же время трагической стадии. В это время надежды на близкое торжество разума постепенно развеивались, а так как надеяться на что-то все же необходимо, то непомерно возрос интерес ко всему сверхъестественному, всему, что было «выше» не оправдавшего себя земного разума.
В 1526 году в Эксе Нострадамуса застала чума. Как врач, как человек высоких душевных качеств и прогрессивных взглядов, Мишель не мог не броситься на борьбу со злом. Осенью 1529 года, получив практический опыт и расширив свои теоретические познания, Нострадамус возвратился в Монпелье для защиты докторской диссертации. Эта процедура тогда состояла из длинной череды экзаменов, которая завершалась публичным диспутом соискателя с профессорами. Защищая диссертацию, Нострадамус доказывал пользу своих неортодоксальных лекарств, которые он четыре года применял на практике. После защиты новоиспеченному 26-летнему доктору была по традиции вручена докторская шапочка, золотое кольцо и книга Гиппократа.
С 1536 года Нострадамус практиковал в Ажане на Гаронне, где познакомился со знаменитым ученым- гуманистом Юлиусом Цезарем Скалигером. Два года, проведенные в Ажане – важный период в жизни Нострадамуса. Дружба со Скалигером, по-видимому, сильно повлияла на мировоззрение прованского врача. В 1552 году он писал о Скалигере: «человек сведущий и ученый, второй Марсилио Фичино в платонической философии, словом, личность, которую я не знаю с кем можно сравнить, кроме Плутарха или Марка Варрона». Скалигер обладал глубокими познаниями не только в гуманитарных науках, но и в медицине, ботанике, математике.
В 1548 году Нострадамус поселился в Салон-де-Кро. Там он вторично женился (первый раз это произошло в Ажане) – теперь уже на знатной венецианке, богатой вдове Анне Понсар Жемелле. В выборе невесты, помимо природного обаяния, не последнюю роль сыграл ее гороскоп, лично составленный Мишелем. Надо сказать, этот брак оправдал себя: Анна прожила с Нострадамусом 18 лет, родила ему трех сыновей и трех дочерей и была с ним вполне счастлива.
Именно с этого момента и начинается двойная жизнь Нострадамуса. С одной стороны, жители Салона
