и, приоткрываясь, всегда будут являть новые вещи ныне живущим и тем, кто вослед за ними придет созерцать и познавать творения Господа, для коего нет ничего невозможного». Об эпохе открытия Америки гораздо позже писал и великий поэт Генрих Гейне:
Никогда в истории человечества перед людьми так широко не распахивалось все земное пространство. Пространство это обладало гипнотической притягательностью, околдовывало первопроходца, звало в новые походы. Но при этом из многих сотен экспедиций в Новом Свете таких, что обогатили их участников, было около десятка, из остальных конкистадоры, если и возвращались живыми, то с пустыми руками.
Каждый поход превращался в борьбу с враждебной природой и аборигенами. Нужно учитывать эти особые отношения европейца и девственного пространства Нового Света, иначе действия наших героев могут показаться маниакальными.
Почему они проиграли?
Первое, что нам рассказывают о конкистадорах, это их жестокость и алчность.
В узких границах известного европейцу мира только христианский нравы и традиции считались нормой, какие бы безобразия и жестокости не творились под их прикрытием. Все, лежавшее за этими пределами, воспринималось как мир аномальный, непредсказуемый, опасный, и, конечно, все там было смещено, просто не могло быть «так, как у нас». Это распространялось на климат, обитателей, обычаи. Такой мир нужно было покорять без оглядки на те самые понятия, на которых базируется сама христианская мораль. Чтобы ее можно было применять в отношении к чужакам, они сначала должны стать своими, то есть христианами.
Пересекая океан, сам по себе невероятный, путешественники-завоеватели-поселенцы были уверены в существовании чудес: карликов и великанов, амазонок и сирен, собакоголовых и большеухих и прочих монстров. Напряженное ожидание столкновения с подобными чудесами приводило к тому, что первооткрыватели новых земель принимали за уже знакомое по легендам волшебство вполне обычные и объяснимые явления. В письмах и донесениях нередки записи о личном наблюдения монстров и множества других чудес. А разве не чудом был внешний вид туземцев, пирамиды из сотен тысяч черепов, курение, Саргассово море? Такое обилие необычного у прибывших в Америку чужаков вызывало психический дискомфорт, который вместе с конкретными проблемами – новыми болезнями, непривычным климатом и прочим – вызывал агрессию.
Конкистадоры, конечно, были жестокими – это трудно отрицать, порой страшно даже читать описания их деяний. Впрочем, так же неприятно читать о принятых у индейцев казнях и пытках. Конкистадоры – от губернатора до солдата, были детьми своего времени, патологических садистов было ровно столько, сколько в любом обществе любой эпохи. В это время в Европе, где продолжались религиозные и прочие войны, творились не менее ужасные вещи. Епископ Лас Касас и другие защитники индейцев, оставившие нам описания ужасов и статистику смертей, осуждали не столько саму жестокость, сколько глупую нерадивость в обращении хозяев со своими поддаными, уничтожение паствы, которая могла бы принести большие доходы церкви и короне.
Пресловутая алчность конкистадоров объясняется, с одной стороны, безысходным положением многих идальго – лишенных наследства младших отпрысков знатных семей, для которых в перенаселенной Испании не было уже ни земель, ни замков. Работать же считалось позором для дворянина. Второй причиной стала своеобразная мода – то, что мы привыкли называть «золотой лихорадкой» – массовый психоз на тему мгновенного получения благ, очередь за волшебными палочками. В отличие от клиентов финансовых пирамид, конкистадорам пришлось многое сделать самим, риск был смертельным, и удача улыбнулась немногим. Это не снижало накала страстей, ведь впервые со времен Александра Македонского или нашествия варваров из Азии в Европу вчерашний солдат становился губернатором провинции, незаконнорожденный – маркизом, бродяга и шулер – солидным хозяином сотен людей. Это была крупнейшая азартная игра в истории человечества.
Первым в своеобразной топ-десятке победителей стоит Эрнандо Кортес. Вкратце легендарная история жизни Кортеса выглядит так: неудовлетворенный сидением на одном месте авантюрист снарядил экспедицию на 11 кораблях, с экипажем в 600 человек и 100 лошадьми, и высадился на полуострове Юкатан (Мексика). В одной из первых битв его отряд победил тысячи индейцев неожиданным кавалерийским наскоком. Чтобы соратники не сомневались в успехе предприятия (600 солдат и, по слухам, миллионная империя впереди!), Кортес приказал снять пушки и сжечь корабли.
Заручившись поддержкой угнетенных ацтеками племен и подобрав себе подругу-переводчицу Марину (Малинче), Кортес выступил к столице империи ацтекской державы. Мотекусома II (нам более привычно называть его Монтесумой), правитель слабый и нерешительный, очень просил испанцев не идти в столицу и одарил их золотом. Это не только не помогло, но и распалило испанцев. После трехмесячной осады город был взят, империя пала, а ее правитель был убит.
Мы не будем подробно останавливаться на развенчании легенды, например в отношении численности войск. Еще с Кубы с Кортесом отплыли 200 индейских воинов, а впоследствии его туземные войска насчитывали сотни тысяч воинов (более 30 000 союзных тотонаков, тласкаланцев, тескокцев и других при осаде столичного Теночтитлана), а испанские – более двух тысяч. Зададимся другим вопросом: почему военизированное, захватническое государство, каким была ацтексая империя, как и империя Великих Инков, стала добычей талантливых, но немногочисленных завоевателей?
Да, испанцы имели превосходство в вооружении – железо доспехов и мечей, огнестрельное оружие, пушки, казавшиеся ацтекам живыми существами, «лошаде-всадников», пугавших иных до потери сознания (столь крупных животных у индейцев не водилось). Но это не помешало туземцам Юкатана (майя) сражаться за независимость в течение 195 лет, а индейцам
Южной Америки (арауканам), с оружием более чем примитивным, так никогда и не покориться военной мощи конкистадоров. Между прочим, ацтекские мечи со вставками из обсидиана, как и стрелы из зубов змей у аборигенов Южной Америки, пробивали испанские доспехи.
Испанцы, умевшие вести бой с использованием укреплений, артиллерии, конницы, воевали экономно и эффективно. Демонстрация силы, точечное уничтожение вождей, прорыв или тотальное уничтожение – конкистадоры всеми средствами добивались поставленной цели – завоевать, подчинить и ограбить. То же касалось дипломатии – применить все возможное коварство! Любыми способами! В кратчайшие сроки! Впереди – опасные страны, позади – свои испанские власти, и безденежных они найдут в чем обвинить. Рядом – соратники, которые не простят трусости, промедления, неудач; Конкиста – занятие для сильных.
Главной целью военных экспедиций, которые организовывали ацтеки, когда почти все племена вокруг были ими покорены, стал захват пленных – они были необходимы для совершения массовых жертвоприношений, поэтому врага было нужно не убить, а захватить. Военная элита государства была буквально помешана на своей доблести, мужество в бою было единственным пропуском для простолюдина в аристократическое сословие. Карательные походы ацтеков-мешика (так назывался народ-гегемон этой державы) против других племен велись по принципам неповторимой местной тактики. Особый колорит этим боевым действиям придавало убеждение ацтеков в том, что место в раю достанется только тому, кто примет почетную смерть в бою. Поэтому ацтеки не смогли быстро выработать способы противодействия европейцам.
Цнтрализация власти в государстве также сыграла на руку завоевателям. Династия Мотекусомы как раз подмяла под себя других правителей конфедерации окрестных городов; соседние племена, за исключением непокоренных тласкаланцев, нещадно эксплуатировались. Когда народ поднялся на защиту родины от
