Он кивнул, словно ничего иного и не ожидая.
– Вас ведь зовут не Хиш?
Я как можно беззаботнее качнула головой. Жаль, что я не назвалась его соседу другим именем, но если бы те вздумали проверить…
Они обязательно найдут мои следы, когда начнут искать. Меня это не пугало. Там, где могла вестись запись, я молчала.
– Кто такой Артур?
Он остановился сбоку, мне пришлось повернуться, чтобы он мог увидеть, как я приподняла бровь.
– Первое попавшееся?
Я кивнула.
– Заметьте, первое попавшееся имя, пришедшее вам в голову, принадлежит явно не старху. Для нас оно редкое. У вас крепкое, тренированное тело. Вы владеете приемами рукопашного боя, причем весьма оригинального. – Я чуть смутилась, признавая его правоту, а он все так же доброжелательно продолжил: – Я видел запись ночного происшествия и сумел оценить ваши навыки. Ограниченное пространство, сильный, подготовленный противник… Думаю, если дать посмотреть специалистам, те быстро разберутся, где вас могли так научить.
Отведя взгляд, я вспомнила про демонов. Ведь была мысль про подставу… Но, чтобы придумать этот ход, нужны были хоть какие-то основания. А их не было!
Будто вторя моим мыслям, он заговорил вновь:
– Если бы не это происшествие, ваше прошлое для меня выглядело бы совершенно иначе.
Хотела бы я ему ответить, но… не могла.
– А еще я надеялся на ваше благоразумие. – Он опять остановился напротив. – Но, кажется, вы не знаете, что это такое.
Я чуть заметно улыбнулась.
Рауле был прав: когда я родилась, это весьма незаменимое для выживания качество уже закончилось.
– Хиш! – неожиданно для меня повысил он голос. Я вздрогнула, но лишь потому, что имя было чужим. Он понял, что перестарался, поэтому дальше говорил тише. – Неужели вы готовы умереть? Или все еще не понимаете, что это все всерьез?
Он казался заботливым. Слишком.
Я тяжело вздохнула и закрыла глаза.
Я устала. От него, от бесполезного разговора, от всего.
– Что ж, – Рауле тяжело опустился на стул. – Попробуем еще раз.
Моих намеков он не понимал, или… не хотел. Мужчина! Пойдет до конца…
– Вы пришли ко мне, чтобы я вам помог?
Мне хотелось кивнуть, но… я не могла этого сделать. Ради него.
Показала взглядом на листок.
– Убить… – В его голосе мне послышалась нотка отчаяния. Я ошибалась, этого быть не могло. – Я вам не верю. И не потому, что мне не хочется верить в эту откровенную чушь, просто ни один здравомыслящий продавец не отправит своего доставщика с товаром, приказав ему по пути убить офицера службы розыска. Звучит бредом.
Пожав плечами, снова посмотрела на листок.
Наше общение затягивалось. Слишком. Молчать я могла долго, но лучше бы все закончилось скорее.
Моим спасением от него вспыхнул экран комма. Рауле прочитал сообщение, нахмурился.
– Мне приказано прекратить допрос.
Улыбаться мне тоже надоело, но я сделала это. Опять для него.
– Вы рано радуетесь, – жестко произнес он, заставив меня насторожиться. – Пока вы были здесь, у вас были шансы. Минимальные, но были. – Недоверие на моем лице он проигнорировал. – Завтра вас переведут в императорскую тюрьму. Оттуда у вас будет только один выход.
Императорская тюрьма… Четырехугольное сооружение на самой границе дворцового комплекса. Охранялось личной гвардией императора. Ни одного побега за все время ее существования.
Я знала, Индарс как-то показывал. Издалека.
Я могла утешить себя, что мой арест нарушил планы Ивара, но не стала этого делать. Он, Шахин… все в прошлом.
– А вы ведь не боитесь, – удивленно заметил он, когда я подняла на него взгляд. – Что же такое было в вашей жизни, что смерть вас больше не страшит?
Он бы, наверное, удивился, расскажи я ему о том, насколько он не прав и что именно помогает мне держаться. Но это было только моей памятью. И, возможно, Искандера.
Та ночь была сказкой, сейчас она стала мне опорой.
– Мне жаль, – поднялся он, словно приняв решение, – что вы так просто сдались. Мне казалось, вы – сильнее. Но больше я для вас ничего не могу сделать. – Он подошел к двери, та открылась почти мгновенно. – У вас все еще есть время подумать, – произнес он, когда я, уже в наручниках, проходила мимо. И добавил: – Эта ночь.
Последние слова прозвучали чуть тише, словно привлекая мое внимание.
Или… мне это просто показалось?
Узнать, права я или нет, мне так и не удалось. Вечером за мной пришли гвардейцы императора.
Тюремный кар взлетел с одного огороженного обманчиво невысокой оградой двора, приземлился уже на другом. Высокие горы с одной стороны, темные каменные стены – с трех других.
Со мной не церемонились. Бить не били, но в каждом движении сопровождающих ощущалась моя дальнейшая судьба. Я для них была лишь одной из многих. Сегодня появилась, завтра уже не будет.
Несколько минут в дезинфекционной камере, на выходе снова роба, но уже черного цвета. Меня еще не приговорили, но это было лишь формальностью.
В камере, рассчитанной не больше чем на двоих, находилось пятеро. Вместо лежаков на полу тонкие синтетические матрацы. Судя по всему, на меня здесь не рассчитывали, все уже заняты.
– Новенькая, – хрипло протянула одна из моих товарок, поднявшись. Крупная, высокая, жилистая. Нос кривой, видно, сломан в драке. Руки длинные, пальцы цепкие, со сбитыми костяшками. Не дойдя буквально шага, остановилась. Свет был приглушенным, мое лицо она разглядела только теперь. – Как зовут? – в ее голосе слышалась брезгливость.
Вместо ответа я качнула головой. Молчание было моим спасением. От бесчестья.
– Немая, что ли? – спросила она, кривясь. Пришлось кивнуть. Она обернулась к остальным, те явно прислушивались к нашему разговору. – Она немая!
Кажется, этот факт их воодушевил, оставалось понять, на что именно. Их шевеление мне явно не понравилось.
Стая! Они были стаей, я для них выглядела легкой добычей.
Все, что я могла, – действовать на опережение. Прояви хоть намек на слабость, лишилась бы шансов дожить до утра.
Вот ведь парадокс: все равно умирать, но как же жить хочется!
Эта мысль мелькнула и пропала. Было не до нее.
Быстрого движения не заметил никто, а моя слишком активная собеседница уже лежала на полу и корчилась от боли. Урок не прошел даром, хоть одна и попыталась подскочить. Не знаю, что ее остановило: мой полный безумия взгляд или то, как раздувались ноздри.
Спустя минуту после этой демонстрации у меня было свое место. Среди них бешеным зверем была только я, остальные так… шавки.
Ночь я не спала, дремала вполглаза. Стоило мне затихнуть, как явственнее становились шорохи. Они, как часто и бывает, считали, что количество решает все.
Смешно, я могла, не запыхавшись, убить их всех, но не сумела уберечь себя от беды.
Утро было ранним. Небо только-только посветлело, когда в камеру вошли гвардейцы. Дав лишь
