дружила? Всё ясно. Так и было.
— А ну давай сюда портфель! — рассердился Алик.
И он схватил Тосин портфель и изо всех сил потащил его к себе.
— Отдай! — закричала Тося. — Не твой и не бери!
Но Алик вцепился в портфель мёртвой хваткой, как будто вместе с Тосиным портфелем он хотел вернуть себе Тосину дружбу.
Но Тося ни за что на свете, хоть режьте её на кусочки, не отдала бы сейчас портфель. Шутка ли, в портфеле лежал классный журнал! С покрасневшим лицом изо всех сил тянула она к себе свой портфель… Но Алик не отпускал.
Кажется, пришла пора вмешаться третьему действующему лицу.
И третье действующее лицо не замедлило вмешаться.
С громким криком «И-эх!» оно соскочило с двухметровой высоты и кинулось в атаку. Оно подскочило к обидчику и занесло над ним увесистый кулак.
— Отдай портфель! — угрожающе прорычало третье действующее лицо. — Ах ты моль бесхвостая!
И третье действующее лицо со страшной силой дёрнуло портфель в третью сторону.
И тогда бедный Тосин портфель, не выдержавший такого бурного натиска, раскрылся, и всё, что там было, и тетрадки, и учебники, и пенал, и… (ой, Тося даже глаза закрыла!) классный журнал — всё, всё вывалилось прямо в снег.
Ах!
Тося, как пантера, метнулась к журналу, укрывая его своей грудью от посторонних взоров, а третье действующее лицо недолго думая стало дубасить Алика Спичкина своими кулачищами.
— Я тебе покажу, как чужие портфели хватать! — приговаривало оно.
Бедный Спичкин совсем растерялся. Он часто заморгал белыми ресницами и даже закричал тоненько:
— Мама!
А Тося не могла прийти к нему на помощь, потому что вынимала из снега журнал и прятала его между учебниками и тетрадками и засовывала обратно в портфель.
Но зато уж потом…
— Алик, держись! — закричала она. И разбежалась и так наподдала Агафонову головой в живот, что тот даже отлетел.
— Вот тебе! — сказала Тося. — Дурак, хулиган!.. Пойдём, Алик.
И она схватила бедного Алика за руку и потащила его скорее подальше.
«Так я же…» — хотел ей вдогонку сказать Агафонов, но только почесал ушибленный живот и так ничего и не сказал.
Не умел говорить Сергей Агафонов. Плохо он умел выражать свои мысли. А если бы умел он их выражать хорошо, то вот что он сказал бы вдогонку Тосе Одуванчиковой:
«Так я же хотел как лучше! Эх ты, дура ты, дура! Ничего-то ты не поняла!»
А Одуванчикова и Спичкин быстро удалялись. И эта моль бесхвостая, этот портфеленосец, этот рвотный порошок время от времени поворачивался и грозил издали кулаком ему, лучшему драчуну класса Сергею Агафонову.
— Дела-а! — произнёс удивлённо и задумчиво Сергей Агафонов.
Никогда в жизни не был так удивлён и озадачен самый отчаянный и самый отстающий ученик пятого класса «А».
Никак он не ожидал, что эта Одуванчикова, эта тихоня, умеет так драться!
«Дела-а! — подумал ещё раз Агафонов. — Такая девчонка… Отличная девчонка!.. И на что он ей сдался, этот трус?!»
Вон они идут, голубчики, вдвоём, чуть ли не за руки держатся, а он тут стоит один, дурак дураком…
И, подумав об этом, Агафонов в сердцах сплюнул на снег, сунул в рот два пальца и так оглушительно свистнул, что стая ворон с шумом поднялась с соседнего дерева и полетела догонять Одуванчикову и Спичкина.
«ВОТ ЭТО НОМЕР!»
Некоторое время Тося и Алик шли молча.
Время от времени Алик оборачивался и устрашающе грозил Агафонову кулаком, что должно было, несомненно, означать: «Ты ещё у меня поплачешь!» А Тося шла и думала о своём.
Очень волновала её одна вещь. Она не знала, никак не могла понять, заметил ли кто-нибудь выпавший из портфеля классный журнал?
Заметили или не заметили?
Тося искоса взглянула на Алика. Воинственный пыл Алика всё увеличивался, по мере того как увеличивалось расстояние между ним и Агафоновым. Лицо у Алика становилось всё злее, а складка между белых бровей всё более решительной.
— Зря ты вообще в это дело вмешалась, — вдруг сказал Алик. — И кто тебя просил?
— Что?
Тося поняла не сразу: мысли её витали вокруг классного журнала.
— А то! — сказал Алик. — Не надо было мне мешать, вот что! Если бы не ты, я бы его так излупил! От него мокрое место бы осталось!..
— А-а, — сказала Тося рассеянно.
«Видели или не видели? Заметили или нет?»
— Послушай-ка, Алик, — вдруг сказала она. — Скажи честно, ты всё знаешь?
«Про что это она?» — подумал Алик. Но вслух сказал на всякий случай и сделал при этом очень важное и таинственное лицо:
— Может, кое-что и знаю.
— А что ты знаешь? — безразлично спросила Тося.
— А всё знаю, — сказал Алик. — Я всё знаю, ты не думай.
— Так, значит, ты видел? — Большие голубые Тосины глаза с тревогой глядели прямо в глаза Алика.
— Ещё бы, — сказал Алик. — Я всё вижу, не беспокойся.
Тося побледнела.
— Алик, — сказала она с усилием, — а ты никому не скажешь?
Тут Алик слегка растерялся.
— Не скажу, — сказал он нерешительно.
«Что же это она имеет в виду? — подумал Алик. — Про что это она?» Но как настоящий сыщик виду не подал.
Лицо Тоси было необычайно серьёзно.
— Клянись! — сказала Тося.
— Клянусь! — сказал Алик.
Тося вздохнула с облегчением.
— Я так и знала, — сказала она. — Я знала, что ты меня не выдашь… Вот, неси, — сказала она и дала ему свой портфель.
Алик взял портфель. Он был совершенно сбит с толку. Он нёс портфель и ничего не понимал.
— Алик, — сказала вдруг Тося, — а ты не поможешь мне его обратно положить? Ты знаешь, я боюсь
