в виде всякого рода предметов, оружия, металла, золота, серебра, монет, так и скот. Угон мелкого скота, табунов коней и верблюдов упоминается источниками постоянно, как это видно и из предыдущих глав. Большое место занимал полон людей. Военнопленными можно было распоряжаться как живой добычей, обычно их продавали как рабов, и лишь некоторая их часть оставалась у арабов для выполнения каких- нибудь работ. Пленные служили предметом торговли, были живым товаром, едва ли не более выгодным, чем все другие виды товаров.
Свидетельства источников и самая терминология дают представление о строе арабских государств, образовавшихся в V и VI вв. у границ Ирана и Византии. Это картина социально расслоенного общества, уже ушедшего от родового строя. Государственные объединения арабов правильнее всего охарактеризовать как племенные союзы, образующие общества, со значительным сохранением в них родо-племенных традиций.
Скотоводство было основой хозяйства у арабов. Стада как в условиях кочевого, так и в условиях полукочевого образа жизни, требовали передвижения с одних пастбищ на другие, обеспечения водопоями — перегон скота был необходимостью. Определенные пространства земли находились под властью лахмидов или гасанидов, это были земли, на которых они кочевали, на которые выгоняли скот в определенные месяцы года. Совершая нападение на 'дом лахмидов', гасанид Мундар 'отправился и разбил свою палатку в области Кабоса, в трех днях пути, там, где были все стада и все имущество персидских арабов'.53 Если какое-нибудь племя кочевало на этих пространствах, то с разрешения царя, роду которого принадлежали эти земли, и выплачивало ему дань. В более отдаленное время может быть отмечено явление, когда одно племя являлось данником другого, и было ему подчинено, независимо от территории, на которой оно кочевало. В споре между Харитом и Мундаром за торговый путь между Дамаском и Киркесием царь Хирты утверждал, что племена, кочующие в прилегавших к Страте пастбищах, издавна платили дань лахмидам, и он не собирался уступать этого права.54 В то же время он не оспаривал факта принадлежности этого пути с древнейших времен ромеям, на чем настаивал Харит. Племя, следовательно, платило дань не по признаку территории своего кочевья.
Выше нами было отмечено, что некоторые исследователи связывали особую воинственность арабов с рецидивом их 'полной бедуинизации'. Самый факт усиления военного потенциала арабских племен в определенный период времени после III в., века разрушения эллинистических арабских государств Пeтры и Пальмиры, подмечен правильно, но причиной этого отнюдь не является 'бедуинизация', которая, в сущности, и не имела места.
Нарушение старых экономических связей, а тем самым и равновесия, вызвало ряд новых явлений. Арабские государства, образовавшиеся у границ великих держав, были молодыми 'варварскими' обществами, выраставшими как племенные союзы; для них война получала особое значение. 'Война, которую раньше вели только для того, чтобы отомстить за нападения, или для того, чтобы расширить территорию, ставшую недостаточной, ведется теперь только ради грабежа, становится постоянным промыслом'.55 Это типичное явление для определенного уровня развития общества, воинственность которого является его новой специфической особенностью. Это особенность не 'бедуинизации', а перехода варварских обществ от форм родовой и племенной организации к государственности, к надплеменной структуре этих обществ. В зависимости от того, что война становится 'постоянным промыслом', делается источником обогащения, орудия истребления, оружие, амуниция, упряжка, приобретают первостепенное значение. Отсюда усовершенствование всего, что связано с повышением боеспособности конного арабского войска, его технического оснащения, оборудования и уточнения приемов нападения и обороны.
Даже при постоянной стабилизации набеги и нападения были явлением обыденным. Примитивное общество меняло свой характер 'военной демократии', намечалась его социальная дифференциация.
Используя в качестве военных федератов арабов, и Византия, и Иран направляли их главным образом для требовавших быстрого и легкого нападения операций. Осада крепостей, городских стен городов была для арабов этого периода непосильной задачей. С незапамятных времен селения, поля, виноградники, стада, торговые караваны были в постоянной опасности от нападений арабов, для которых это было способом примитивного обогащения. На этом особенно наживались родовая знать и шейхи, тогда как рядовые воины подвергались наибольшей опасности и получали наименьшую долю при разделе добычи. Гасаниды и лахмиды, служившие великим державам, несли службу охраны их границ от других арабских племен и участвовали в войнах гегемонов против друг друга.
Сирийский летописец начала VI в. говорил про 'арабов персидских, которые никогда не успокаиваются и не отдыхают', что 'когда они узнали, что подготовляется война с ромеями, то поспешно сами собрались к Каваду'.56 Добыча войны или случайных нападений была предметом дележа, она не принадлежала тому, кто ее захватил. Будь то имущество, скот, продукты сельского хозяйства, военнопленные в качестве рабов, — все было богатством, подлежащим разделению. Гасаниды, поссорившись с Византией, совершили набег на селения провинций Аравии и Сирии, после чего 'они удалились в глубь пустыни', тщательно 'оберегались' и 'делили добычу'. Львиная доля принадлежала царю, шейхам, знати и в последнюю очередь воинам. Военнопленные, или захваченные, обычно продавались арабами в качестве рабов на невольничьих рынках соседних государств.
Интересно отметить, что в условиях независимой жизни, кочевой и полуоседлой, арабы сами добывали необходимое пропитание себе и скоту. Связывая себя обязательствами с одной из великих держав, арабы получали от них вознаграждение. Annonae militaris, которые выдавала им Византия, состояли из денежной оплаты, 'золота' — и натуральной выдачи, в которую входили зерно, хлеб, масло, вино, фураж для скота. Когда договор был нарушен, арабы, обиженные Византией, стали делать нападения на ее пределы, объясняя их тем, что император 'прекратил нам анноны', т. е. выдачи, и им 'нечем было жить, и поэтому мы были вынуждены так поступить'. Обычные условия их жизни были нарушены, они стали искать, чем себя содержать, но 'мы не убивали и не жгли', т. е. они не стали наносить тяжкого ущерба.57 Войско и скот не могли оставаться внезапно без продуктов и фуража, они прибегли к примитивной форме возмещения, которые дали им нападение и добыча. В первую очередь они захватывали сельскохозяйственную продукцию. Золото и серебро были ценностью сами по себе и в той или иной форме пускались в торговый оборот. Другие металлы были нужны для оружия и утвари. Эти данные указывают на то, какой характер носила экономическая зависимость арабов от Византии, когда они связывали себя с нею военными обязательствами, служили ей.
ВОПРОСЫ СОЦИАЛЬНОГО СТРОЯ ЮЖНОЙ АРАВИИ
Если развитие союзов племен арабов на севере происходило в условиях влияния на них государств, достигших более высокого уровня общественных отношений, то государственность арабов юга представляет особый интерес, так как ее развитие протекало более самобытно. Территория Йемена не подвергалась длительному влиянию греко-римского мира, отсутствовало его непосредственное воздействие, хотя кризис средиземноморского рабовладельческого мира III в. сказался на разрушении торговли всего района Красного моря. И здесь, в Южной Аравии, особенности общественного строя позволяют характеризовать его в соответствии с определяющими закономерностями, установленными основоположниками марксизма, которые находят подтверждение не только на материалах Запада, но и Востока.
Характер социального строя доисламских арабов в Йемене может быть решен на аутентичном эпиграфическом материале. Изучение терминологии сабейских надписей приводит к выводу, что среди них имеются термины, относящиеся к разным этапам социального развития общества: одни родовые и племенные, Другие — указывающие на различие имущественного характера, в ряде случаев одновременно в одних и тех же надписях. В других случаях термины могут определять оседлое и кочевое население, имевшее, насколько возможно судить, разный характер организации.
Давно исследователями было обращено внимание на сопоставление как бы двух родов войска, из которых одно носит в надписях наименование s?b, другое hms. Так, в вотивной надписи CIH.315 языческого периода упомянуты две категории воинов (wahmshmw/was? bhmw) — hms и s?b.58 Хартман понимал подобное сопоставление в том смысле, что hms было войском по призванию и особой опорой царя, тогда как s?b обозначало племя, это были граждане, народ.59 К тому, чтобы понимать термин hms как войско,
