положение, впрочем, его не огорчало, поскольку ни особым честолюбием, ни карьеризмом он не отличался, в плетении всевозможных номенклатурных интриг искушен не был, а тех – заметим, немалых! – льгот и возможностей, что давала нынешняя должность, вполне хватало на безбедную и весьма обеспеченную жизнь. Поэтому неожиданное повышение до второго секретаря райкома он воспринял настороженно, с некоторым, даже, испугом. 'Вот, сидел же, не высовывался, никого не подсиживал… Так, нет – здрасьте, вам!' – думал он, всем нутром ощущая проблемы, неизбежно ожидавшие его на этом посту.
И проблемы не заставили себя ждать, хоть и возникли совершенно с другой, неожиданной стороны. Распад Союза и последовавшее за ним лишение, некогда 'руководящей и направляющей силы', всех своих властных полномочий оставили Сергея Валентиновича не только без привычных уже льгот и привилегий, но и вовсе без работы – райком партии прекратил своё существование. Однако партия, привыкшая бережно относиться к своим уже проверенным и надежным кадрам, о нём не забыла. Не прошло и двух месяцев, как он был назначен на должность начальника СМК 'СпецДорРемстрой', взамен прежнего руководителя, спешно уволенного под предлогом 'должностного несоответствия'.
Последовавшая за этим финансово-имущественная комбинация восхищала своей простотой и эффективностью и, разумеется, не могла родиться в голове нашего скромного 'партвыдвиженца', от которого – как и прежде! – требовалось лишь точное выполнение указаний, поступавших… Впрочем, кто именно давал эти указания остается загадкой по сей день, поскольку расследование, предпринятое компетентными органами, пытавшимися отыскать в происшедшем чей-то корыстный умысел, никаких результатов не дало. Но следует, видимо всё же, рассказать немного подробнее о самой комбинации…
Виктор Иванович Кондрашов, до этого более двадцати лет возглавлявший специализированную механизированную колонну 'СпецДорРемстрой', как ни странно, своим увольнением не был ни огорчен, ни даже удивлен, и практически сразу открыл кооператив с незатейливым названием 'Дорога'. Первый год деятельности кооператива, впрочем, никакой 'деятельностью' отмечен не был – ни строительной техники, ни собственных ремонтно-строительных бригад, ни толпящихся у дверей конторы заказчиков у кооператива не было. Да и сама контора представляла собой однокомнатную квартиру, располагавшуюся на первом этаже старого двухэтажного четырёхквартирного дома. Дом этот давно превысил все установленные нормы и степени износа, и, скорее всего, был бы уже снесен, если бы не начавшаяся в стране перестройка. Однако эти, как принято говорить, 'временные трудности', Виктора Ивановича нисколько не смущали и, как довольно скоро выяснилось, для подобного оптимизма были весьма веские основания.
В это же самое время, унаследовавший его 'империю' Береснев в отличие от своего предшественника развил бурную деятельность. Невзирая на чрезвычайно узкую специализацию доставшейся ему мехколонны, он спешно набирал заказы на строительство… индивидуальных коттеджей! Но не для любого, пожелавшего стать владельцем собственного 'родового поместья' – а таких в начале 90-х, как ни удивительно, оказалось немало! – а исключительно для работников Крайнего Севера, попавших под программу переселения в центральные районы России. Деньги от располагавшихся в этих далеких северных регионах муниципалитетов, организаций, да и лично от самих работавших там граждан, рекой текли на счета 'СпецДорРемстроя' – Сергей Валентинович требовал стопроцентной предоплаты, обосновывая свои требования сумасшедшей инфляцией. Удивительно, но ни один из заказчиков не поинтересовался, имеются ли у этой чрезвычайно 'специальной' строительной организации нужные специалисты, техника, строительные материалы или хотя бы поставщики, к тому же, в количестве, достаточном для выполнения огромного объема уже набранных заказов. Впрочем, как полагали занимавшиеся впоследствии этим делом следственные органы, отрабатывать полученные заказы Береснев, судя по всему, и не собирался. Выполнив на очередном участке земляные работы – так называемый 'нулевой цикл' – он отправлял заказчику грозную телеграмму с требованием немедленно произвести доплату, поскольку перечисленных денег, в связи с уже упомянутой инфляцией, якобы, едва хватило на подготовку фундамента. В противном случае строители грозились разорвать договор и даже выставить заказчику неустойку за невыполнение договорных обязательств – соответствующий пункт возмущенные, но крайне доверчивые и не очень разбиравшиеся в юридических тонкостях заказчики с удивлением обнаруживали в уже подписанных ими договорах. А далее они оказывались перед нелегким выбором: либо доплатить требуемую сумму, нередко превышающую уже произведенную 'стопроцентную' предоплату, либо плюнуть на всё – и на уже потраченные деньги в том числе! – и просто выкинуть происшедшее из памяти, как кошмарный сон. Большинство, как и предполагал оказавшийся неплохим психологом Береснев, выбрало второй путь, хотя нашлось несколько наиболее настырных, продолжавших добиваться справедливости еще два или три года. Впрочем, на такой долгий срок Сергей Валентинович и не рассчитывал – чтобы довести мехколонну до банкротства ему понадобилось чуть больше года. За это время все поступившие от заказчиков деньги таинственным образом исчезли со счетов мехколонны, строительная техника – частично приватизирована, частично – продана за копейки… Да, да, вы не ошиблись! Тому самому кооперативу с незатейливым названием 'Дорога'. Постепенно туда же устроились на работу и все бывшие сотрудники мехколонны, включая уборщицу, секретаря-машинистку и бухгалтера-экономиста. Правда, этот завершающий этап своей 'коттеджной' эпопеи Сергей Валентинович не застал, поскольку к тому времени был приглашен на работу в районную администрацию на должность замглавы по строительству и архитектуре. А кооператив 'Дорога', на неожиданно обнаружившиеся у его основателя и владельца Виктора Ивановича Кондрашова личные сбережения, выкупил предназначенный под снос двухэтажный четырехквартирный дом вместе с прилегавшей к нему немалой территорией. Нужно ли говорить, что теперь все дорожно-ремонтные и строительные работы, оплачивавшиеся из городского и районного бюджетов, поручались исключительно 'Дороге', как наиболее опытной и обеспеченной всеми ресурсами компании!
Для полноты картины осталось лишь упомянуть о небольшой, но довольно важной детали: несмотря на все критические замечания и недостатки в работе, четыре коттеджа мехколонна все же сумела построить. Именовались они весьма скромно – 'дачные домики'. Материалы на их строительство, включая чешскую сантехнику, испанскую кафельную плитку и наборный паркет из карельской березы, были найдены в 'неликвидах' на складе стройматериалов мехколонны. Разумеется, по 'советской', доперестроечной цене. Так что, даже скромной зарплаты госслужащих с небольшим добавлением личных накоплений вполне хватило, чтобы оплатить эти 'дачи'. Оставался, правда, один небольшой нерешенный вопрос – отсутствие подъездных путей к этому новому дачному поселку, однако силами уже упоминавшегося дорожно-строительного кооператива, дорога была не только проложена, но и заасфальтирована в строгом соответствии со всеми СНИПами и прочими нормативными документами. Расходы на ее строительство районная администрация, разумеется, взяла на себя – 'чай не для чужих граждан строим, а для своих, местных!'. В число 'местных' попали глава районной администрации, его первый зам, а также Виктор Иванович Кондрашов, как оказавший немалую помощь и районной администрации, и самим дачникам.
Что вы говорите? Что коттеджей было четыре? Ах, да, действительно, как мы могли забыть о четвертом счастливчике! Впрочем, о том, кто им стал, можно было уже догадаться – конечно же, наш уважаемый Сергей Валентинович Береснев! Стоит ли после этого удивляться, что глава района, уйдя на повышение в областную администрацию, рекомендовал его на своё место, как проверенного, надежного и исключительно исполнительного человека.
Вот и сейчас, узнав, что его разыскивает вечный руководитель и 'старший товарищ', Сергей Валентинович тут же примчался в свой кабинет и позвонил в приемную губернатора – 'шеф' терпеть не мог, когда подчиненные звонили ему по мобильнику.
– Николай Викторович, искали? – елейным голосом поинтересовался Береснев, как только секретарша соединила его с начальником.
– Ты где шляешься? – недовольно проворчал Смирнов. – Битый час разыскиваем!
На самом деле после разговора с Хабеловым прошло едва минут двадцать, но Смирнов любил иногда нагнать страху на подчиненных, чтобы они, как он выражался, 'шустрее шевелились!'.
– Так, это… рабочий день-то уже закончился, Николай Викторович! – попробовал, было, оправдаться Береснев, но губернатор решительно пресек его робкую попытку:
– Что значит – рабочий день? У тебя ненормированный рабочий день, забыл? Так я живо напомню!
– Конечно, конечно! – поспешно согласился Береснев, прекрасно, впрочем, понимая, что строгость начальника носит скорее формальный характер и демонстрируется им больше 'для порядку'. – А что за
