лучше всем. Никто не знает, что сестры говорили друг другу. Действительно ли Вера обещала оставить у себя ребенка только до той поры, пока Иден не захочет его забрать? Или взяла его без всяких условий, чтобы сделать своим сыном? На первый вопрос Иден ответила утвердительно. По словам Джози, Вера промолчала. Мы сидели и слушали как завороженные.
Ребенок родился в роддоме Колчестера, который через год был разрушен бомбой, в результате чего все документы погибли. Иден поступила туда под именем миссис Хильярд. По ее утверждению, во время беременности у врача она наблюдалась тоже как миссис Хильярд. Пока Иден была в роддоме, Вера уехала из дома и жила в меблированных комнатах в Феликстоу. Договорились они так: Иден с ребенком уезжает из роддома на такси, Вера возвращается из Феликстоу, они встречаются в Колчестере в холле гостиницы «Георг», а затем все вместе, втроем, едут домой на другом такси. Вера саркастически рассмеялась, услышав этот рассказ Иден, как будто в жизни не слышала более нелепой выдумки.
— Иден вышла из комнаты, — продолжала Джози, — и вернулась с длинным конвертом, в котором лежал какой-то документ. Это было свидетельство о рождении. Свидетельство о рождении Джейми.
— Вы его видели? — спросила я.
— О да, видела. Оно было выписано на имя Джеймса Лонгли: мать Эдит Мэри Лонгли, отец неизвестен. Вера выхватила у меня бумагу. Сказала, что это подделка. Потом заявила, что Иден ввела в заблуждение регистратора, совершив серьезное преступление, которое карается несколькими годами тюрьмы. Разумеется, все это звучало нелепо. Нам предъявили свидетельство о рождении, в котором были указаны факты и которое Вера сама раньше не видела. Думаю, боялась увидеть, боялась даже спросить. Она прекрасно знала, что там написано.
— Но с другой стороны, — сказала я, — если они все так подстроили, то могли изготовить и фальшивое свидетельство. Почему сама Вера, которая была здорова и которой не нужно было оправляться после родов, почему она сама не пошла к регистратору?
Джози ничего не могла нам сказать, но мне казалось, что я знаю ответ. Я представляла, как все произошло. Иден не перестраховывалась, разработав план на случай чрезвычайной ситуации, если ей вдруг захочется взять Джейми, а просто побоялась делать ложные заявления. В регистрационных конторах всегда очень строго предупреждали на этот счет. Или она пришла, чтобы зарегистрировать Джейми как сына Веры Хильярд и Джеральда Хильярда, но в последний момент испугалась? Но это не дает ответа на вопрос, почему Вера не нанесла визит к регистратору сама. Скорее всего, просто потому, что Иден успела первой, отправившись в контору одна, через пару дней после возвращения в Синдон, а затем поставила сестру перед
— Вера держала свидетельство в руках, — рассказывала Джози, — и пыталась его уничтожить. Такие документы делаются из прочной бумаги, и их трудно порвать, но ей удалось оторвать кусочек, прежде чем Тони отнял у нее свидетельство. Уничтожать его не было смысла. В архиве Сомерсет-хауса должна храниться копия.
Итак, Вера взяла себе Джейми как собственного сына, а Иден уехала в Лондон работать в качестве компаньонки престарелой леди Роджерсон. Насколько легче было бы Вере, родись Джейми на месяц раньше! Джеральд никогда не признал бы ребенка, которого вынашивали десять с половиной месяцев. А скажи она ему правду, позволил ли бы ей Джеральд назвать Джейми своим сыном? Возможно. А возможно, рассказал бы всем, что настоящая мать Джейми — Иден. Думаю, Вера, потерявшая Джеральда, была до известной степени даже рада, что Чеда считают ее любовником и отцом мальчика. Это давало ей точку опоры, как бы возвращало молодость. И у нее остался Джейми. Она и предположить не могла, как преданно будет любить его.
Иден почти не виделась с ней. Не спрашивала о Джейми — не хотела знать. Есть такой еврейский анекдот о человеке, который говорит о своем враге: «За что он меня так ненавидит? Я не сделал ему ничего хорошего». Может, именно так Иден теперь относилась к Вере? Вера сделала ей много добра, оказала неоценимую услугу. Такого бремени Иден просто не могла вынести, чувство вины было слишком сильным, и это чувство превратилось в неприязнь. А затем она встретила Тони и обручилась с ним. Должно быть, Вера подумала, что теперь у Иден могут родиться другие дети. Все в порядке, и опасаться нечего, поскольку Иден не захочет, чтобы муж узнал о Джейми. Но дети не появлялись, а потом случился выкидыш, результат внематочной беременности, и шансов выносить и родить ребенка у Иден практически не осталось. Вот тогда Вера испугалась. Наверное, она не видела свидетельства о рождении, но догадывалась, что в нем написано. Если Иден предъявит права на Джейми, то у Веры, как сказал Фрэнсис, не хватит духу возразить. Возможно, дело осложнялось явным безразличием Иден к Джейми. Но это не помешало бы ей забрать ребенка, чтобы иметь сына, наследника Тони и его торговой империи.
— Вера вдруг вскочила, — рассказывала Джози, — и выбежала из комнаты. Никто этого не ожидал, и меньше всего Иден. Она сидела там с победоносным видом — разрушив свой брак, восстановив против себя семью, но все равно торжествующая и недоступная. Вы понимаете, о чем я. По крайней мере, у меня сложилось такое впечатление. Иден медленно встала и произнесла: «Полагаю, она пошла его искать. Я точно не знаю, где он».
— Мы последовали за ней. Я часто жалею об этом. В конце концов, мне-то какое дело? Я была просто подругой Веры, которая привезла ее в дом. Мне следовало уехать, и я сама не понимаю, почему осталась. Причем это нельзя назвать нездоровым любопытством — с меня хватило уже выслушанных откровений и излияний. Наверное, мне казалось, что я не должна бросать Веру здесь, в доме ее врагов — ведь они все были ее врагами, правда? Вплоть до Джун Пул, любимицы Иден.
Я не осмеливалась смотреть на отца, а он на меня… Это странно и глупо, но отец сделал краеугольным камнем своей жизни идеализацию женственности в семье Лонгли, воплощением которой стала сначала его мать, а затем сестры. Подобно большинству идеализаций, она опиралась на иллюзию, и со стороны отца было очень глупо приносить ей в жертву свой брак и выставлять себя на посмешище, приписывая сестрам качества, которыми они не только не обладали, но которые явно противоречили их истинным характерам. Но как мне его было жалко! Теперь отец лишился этой опоры, и его мир стал другим. Ему даже пришлось изменить отношение к жене и дочери, потому что до сих пор он смотрел на них через очки Лонгли, одним стеклом которых была Вера, а другим Иден. Отец все время сравнивал жену и дочь с сестрами, подчеркивая разницу. Что касается моей матери, тут следует отдать ей должное — после убийства и ареста Веры она не позволила себе ни одного худого слова в адрес сестер, а если и говорила о них, то всегда с жалостью. Но при всем том она превратилась в немногословную женщину.
Джози рассказала нам остальное. Дошла до конца и умолкла. Джейми был наверху, в своей комнате. Он уже вырос из детской, таким большим мальчикам детская не нужна, но эти две женщины, каждая по- своему, не давали ему взрослеть. Чудесная комната, вспоминала Джози. Конечно, она не была там раньше, не видела обои с картинками из сказок и ковер с листьями плюща. Новый ковер был светло-бежевым, а мебель — белой. По фризу вдоль стен среди голубых волн и чаек плыли яхты. На стенах висели репродукции: «Детство Роли»,[76] лошади Стаббса[77] и «Последний рейс корабля „Отважный“».[78]
День выдался теплым, но на дворе все же стоял апрель, и поэтому в камине горел огонь, отгороженный решеткой. В дальнем углу Джун Пул складывала белье. Джейми стоял на бело-голубом коврике перед камином, а Вера опустилась перед ним на колени. У Джози сложилось впечатление, что мальчик ничем не был занят, вообще ничего не делал, а просто сидел или стоял, ошеломленный бурными событиями. Они ворвались в комнату — Иден, Тони, Джози, а также миссис Кинг, хотя в тот момент никто не знал, почему она к ним присоединилась.
— «Если ты отсюда не уйдешь, — сказала Иден, — придется вывести тебя силой». Она посмотрела на миссис Кинг и Джун. Миссис Кинг не сдвинулась с места, но Джун отложила наволочку, которую держала в руках, и направилась к нам. Как мне показалось, вид у нее был угрожающим. «Иден, это нужно прекратить», — сказал Тони, и она ответила: «Полностью с тобой согласна. Что я и делаю». Потом протянула руки, чтобы взять Джейми.
Теперь я лучше приведу отрывок из стенограммы. Как бы то ни было, это официальная версия, и свидетельства Джози в суде на шесть месяцев предваряют ее рассказ нам.
Адвокат: Что произошло потом, миссис Кембас?
Миссис Кембас: У миссис Хильярд в руке появился нож.