Месть Крестного отца

предложение хозяина отеля прислать девочку в номер. Ведь он американец, живет один, вдалеке от родины. Уже трижды Ник встречался с другим американцем, человеком со стеклянным глазом, один раз в баре у бассейна и дважды в комнате. Что может быть хуже, чем иметь дело с ФБР, когда кажется, будто агенты в буквальном смысле имеют тебя. Поэтому, когда от хозяина отеля поступило предложение, Ник тотчас согласился. Девушка была толстовата в бедрах и ляжках, зато чистая, умелая, профессионалка. Она стала приходить раз в неделю. Никому вреда от этого не было. Все равно что прокатиться на пылящейся в гараже спортивной машине, чтобы мотор оставался в исправности.

Наконец, закончив, Таракан отпустил женщину, натянул мешковатые трусы, пригладил волосы и вышел покурить на балкон.

Джерачи сидел за столом. За пояс габардиновых брюк был заткнут револьвер тридцать восьмого калибра.

Момо постарался не подать виду, что удивлен.

— Отрастил бороду? — спросил он, коснувшись своего лица.

Джерачи добавил в стакан минеральной воды и отпил.

— Откровенно говоря, смотрится дерьмово, — отметил Момо.

— Как поживаешь, Таракан?

— Мой дон. Все полагают, тебя нет в живых.

— Все?

— Да, все, — подтвердил Момо. — Ходят слухи, что ты либо мертв, либо обречен на смерть.

— А что все думают о Дино Димичелли? — спокойно спросил Джерачи. — Об Уилли Бинаджио?

Таракан затянулся:

— Ты действительно одурачил их обоих?

Ник глотнул воды. Адреналин надежно блокировал дрожь в руках.

— Ладно, проехали, — сказал Момо. — Позволь спросить у тебя другое. Как ты вычислил, где я? С чего ты взял, что я тебя не убью? Здесь тихое место, и, случись неладное в моей комнате, никто и не заметит. Разве нет?

Джерачи улыбнулся:

— Вижу, у тебя много вопросов, Таракан. Присаживайся. Поговорим.

Момо выбросил с балкона недокуренную сигарету, однако остался стоять.

— Почему ты так уверен, что я не подам твою голову на серебряной тарелке? Чтобы продвинуться?

— Потому, — произнес Джерачи. Нагрянь Момо к Нику, это значило бы, что Майкл послал его в Акапулько доказать свою преданность. Однако Таракан здесь уже три дня и не сделал ни шагу. А Таракан — человек дела. Джерачи остановился не в самом городе — оплоте того, что осталось от преступной организации Хаймона Рота, где его могли узнать в любой день, — а в нескольких милях к северу, у побережья, в «Пие де ла Кеста». Знай об этом Момо, он не стал бы выжидать три дня. — Потому что мы — друзья.

— Ха! Вот рассмешил. Друзья. Плевал я на друзей, — заявил Таракан, имея в виду Эдди, как верно догадался Ник. Джерачи знал Момо еще ребенком. Не Составляло труда понять, что он думает. Плохое качестве) для leccaculo.[20]

— Так ты пришел убить меня, Ник? Так?

— Да ты сядь. — Джерачи достал из стального ведерка две бутылки «Текате», заказанные по телефону обслуживания. — Думаю, тебе понравится то, что ты услышишь. Я собираюсь вернуться, и ты мне в этом поможешь. На примете есть еще несколько человек, которым можно доверять. Когда все разрешится, ты станешь моим consigliere.

— Consigliere?

— Consigliere.

— Не шути со мной, понял?

— Таракан. — Джерачи говорил действительно искренне. Он распростер руки. Момо, кажется, поверил. Расплылся в улыбке. Косимо Бароне заглотил наживку.

— Пойду накину на себя что-нибудь, — сказал Таракан. — Пока не отморозил яйца.

Ник поднялся и постучал его по волосатой спине.

— После тебя, — согласился Джерачи и последовал за Момо в номер, на всякий случай.

Таракан надел махровый халат из отельного комплекта белья и поднял брови в знак того, что Ник может проверить карманы. Джерачи пожал плечами и обыскал его. Момо тоже пожал плечами, мол, другого и не ожидал.

Как и большинство чудес, появление Джерачи на террасе только казалось невероятным. Ему, конечно же, было известно, что Майкл отправит Момо в «Лас-Брисас» сразу после освобождения, ибо каждого отсидевшего с закрытым ртом семья награждала заслуженным отдыхом. Идея принадлежала Фредо: он обожал знаменитостей, которые там Отдыхали, и розовые джипы, отвозившие гостей на пляж. В семье никто не упоминал Фредо, однако установленные Им порядки превратились в традицию, высеченную в камне. Приехав из Такско, Джерачи отправился в Акапулько в восемь утра (когда на улицах не встретишь людей, обладающих чувством собственного достоинства), назвал коридорному в «Лас-Брисас» имя Косимо Бароне, описал его и дал пятьдесят долларов за беспокойство. Затем вернулся в отель и стал ждать телефонного звонка. Получив информацию, Ник подождал два дня, не придет ли Момо убить его. Этого не произошло. Джерачи снова поднялся рано и весь день следил за Тараканом, пытаясь выяснить, нет ли поблизости общих знакомых. Никого. Момо ушел ужинать с проституткой, и Нику осталось дать коридорному еще пятьдесят баксов, чтобы попасть в номер.

Не понадобилось сверхинтуиции и для вывода, что Майкл повысит преданного coglione Эдди Парадиза до capo.

Вернувшись на балкон, Таракан открыл пиво. Они чокнулись бутылками и выпили, С непринужденным видом Джерачи вынул из-за пояса револьвер и положил на стол подальше от Момо. То был короткоствольный «кольт», какими пользуется полиция.

Таракан никак не отреагировал.

Друзья обменялись новостями, в основном о делах в Нью-Йорке. Само, собой разумеется, Ник не собирался рассказывать, как ему удалось скрываться целый год, — Момо не стал настаивать.

По словам Таракана, у жены и детей Ника все хорошо. Девочки разъехались по школам, получают прекрасные отметки. Момо с супругой недавно навещали Шарлотту и убедились, что она пребывает в нормальном состоянии духа.

Джерачи куда лучше Таракана знал о делах дома. Шарлотта приближалась к срыву, и, если Ник хотел сохранить семью, ему надо было скорей к ней возвращаться. Старшая дочь Барб не желала с ним разговаривать, а у младшей Бев сдавали нервы. Все же неплохо, если Таракан присмотрит за ними.

Момо изо всех сил старался не смотреть на револьвер, что ему более или менее удавалось.

— Твоими поисками занялся Томми Скуч, представляешь?

Вот так новость.

— Томми Нери? Не Альберт?

— Томми.

Джерачи задумчиво покачал головой. Томми Скуч рос под именем Томми Палумбо. Нери — девичья фамилия матери, старшей сестры Альберта. Томми взял фамилию дяди, чтобы быстрей пробиться, а точнее, чтобы скорее забылись аресты из-за мелких краж, откуда и пошло его прозвище: scucire — распарывать, воровать. Из тюрьмы «Синг-Синг» Вышел Томми Паболо — Альберт лично попросил Джерачи вытащить мальчишку на свободу пораньше, — а в самолет в Неваду сел уже Томми Нери. Он тотчас стал первым телохранителем, работая непосредственно на Рокко Лампоне, который тогда был capo, и Фредо Корлеоне.

— Сначала Дино, потом Уилли… Откровенно говоря, не понимаю, как может Майкл надеяться найти меня с такими людьми? Вряд ли у него это получится, пока не назначит достойного человека вроде тебя.

Грудь Момо приподнялась: лесть попала в цель.