Катрин бережно окунула палец рыжеволосого ангела в свой бокал. Слизывать прозрачно-рубиновые капли было сладко. Катрин чувствовала, что пьянеет непоправимо. И Маб смотрела такими же хмельными глазами. Рука ее была безвольна, спина, бедра каменно напряжены.
Лорд Тайр не дышал.
— Ночи сейчас короткие. Я не прочь осмотреть вашу комнату. И постель… — Возможно, голос звучал омерзительно хрипло, но Катрин было уже все равно…
Люди грешат. Потом им стыдно. И сладко. И очень не хочется выползать из развороченной постели. Хочется еще грешить. Но нужно идти, и утро кажется ужасным.
Насколько дурно это утро, Катрин узнает в «Светлом пути». Ее людей нет. Зато саму шпионку ждут люди с нашитыми на куртки «двойными решетками». Это очень похоже на арест.
Дверь за спиной негромко, но убедительно хлопнула, и Катрин осталась наедине с хозяином кабинета.
Кабинет как кабинет, похож на офис с консервативными традициями: просторный стол, несколько жестких кресел. Из оргтехники — чернильница, перья да увесистое пресс-папье. Сей уголок принадлежит самому высокопоставленному лицу земель Кэкстона. И по трезвом размышлении, гостье не приходится ждать радушного приема.
Катрин была отконвоирована сюда из опустевших комнат «Светлого пути». Двое «крестоносцев» кратко предложили пройти с ними. Можно было и не подчиниться, в узком помещении Катрин достаточно высоко оценивала свои шансы. Но, надо понимать, Даллап с компанией не погулять вышли. Катрин выбрала благоразумный путь сдержанности и дипломатии.
Может быть, и зря.
Хозяин кабинета соизволил повернуться к гостье. Отложил свиток на заваленный бумагами стол, поднял утомленное лицо. У шпионки сложилось впечатление, что хозяин не позирует. Ну, занятый человек, такое бывает.
— Мисс? Миссис? Слишком молода, значит мисс. — Глуховатый голос звучал отрывисто, нетерпеливо.
Наместник оказался высоким худым мужчиной. Довольно невзрачным, если честно. Небрежно зачесанные волосы символически прикрывали залысины высокого лба. Темный свободный костюм не скрывал костистых сутулых плеч. Пояс оттягивал обыкновенный прямой кинжал. Движения хозяина города были столь же порывисты, как и речь.
— Давно расстались с эрой компьютеров, госпожа Катрин Мезозойская? Удачнее псевдонима не придумалось?
— Чем этот плох? Мне скрывать нечего, господин…
— Просто господин Наместник. Все остальное в прошлом. Как поживает профессор? По-прежнему увлечен дискурсивными[30] турне? Впрочем, вы правы, мне абсолютно не интересно, чем он увлечен. Кстати, меня беспокоят люди, которым нечего скрывать. Максимально откровенны лишь профессиональные шпионы. Не так ли? С какой целью прислали столь юную особу? Тактика обольщения? Ненавижу светские разговоры. У меня много дел.
Он вдруг коротко улыбнулся:
— Я не мешаю вам размышлять, мисс Катрин?
— Нисколько. Я вообще не склонна к отвлеченной философии.
— Весьма современно, — кивнул Наместник. — Чип возврата вам куда вшили? Не беспокойтесь, я не собираюсь заниматься вивисекцией. Вы ведь не думаете возвращаться в тот дряхлый цивилизованный мир по собственной воле?
Это был сложный вопрос, и Катрин позволила себе лишь улыбнуться.
Наместник продолжал говорить, и вклиниваться в сей поток высокоорганизованного сознания было бы невежливо.
— У меня есть для вас настоящее дело. Я остро нуждаюсь в людях с прогрессивным мышлением. Нет ничего утомительнее, чем объяснять аксиомы. Все-таки странно, что вы так молоды и миловидны. Почему именно вас послали? Это детали, потом. Какого вы вероисповедания?
Очевидно, этот вопрос требовал озвученного ответа, потому что требовательный близорукий взгляд остановился на лице Катрин.
Еще один сложный вопрос.
— Христианка. Православная, — после некоторой паузы ответила шпионка.
— Славянские корни? — кустистые брови удивленно приподнялись.
— Корней у меня нет. Даже зубных, — не удержалась Катрин. — Зато ничего не болит. Одинока и независима. Вообще-то в нашем Ист-Лондонском университете процветала толерантность и веротерпимость. Это не слишком архаично?
Наместник поморщился. Очевидно, у него самого с зубами были проблемы. Властитель и в целом производил впечатление не очень здорового человека.
— Все позже. — Он нетерпеливо шевельнул пальцами, словно перелистывая невидимую страницу. — Мне необходима социальная служба. Страна на пороге кардинальных перемен. Не можем оставить больных и нетрудоспособных индивидуумов вне сферы социальных реформ. Здесь не существует благотворительных организаций, и нам придется позаботиться о каждой заблудшей душе.
…Несколько драгоценных минут властитель земель Кэкстона потратил, дабы сочными и яркими мазками обрисовать неофитке ближайшее светлое будущее объединенных земель. Слова звучали экспрессивно, вера хозяина кабинета была искренна. Сколько он обдумывал эту утопию? Совершенно двинутый дядька. Угу, в этом кабинете можно без долгих церемоний записаться прямиком в святые. Останавливала закоренелость во грехе да воспоминания о череде виселиц вдоль дорог. Мда, лизать грешнице раскаленные сковородки на том свете, но строить просветленные Нью-Васюки это уж совсем…
А вот демонстрировать брезгливость необязательно. За вранье присудят еще пару тысячелетий тесного общения со сковородками, но стоит ли мелочиться? Пыточная найдется и поближе. Интересно, что этот религиозно-революционный гений собирается сотворить со здешним законным королем? Расстрелять в подвале какого-нибудь дома? С семьей или без? Или король уже обращен в новую веру?
— План мероприятий должен быть готов через три дня. Вы уже достаточно повидали, путешествуя по этой несчастной земле. Пока нужна принципиальная схема. Статистика для вас будет готова чуть позже. — Наместник в раздражении пошевелил пальцами. — Мой аппарат управления слишком… неопытен. Вы понимаете?
Чувствуя себя новеньким винтиком, мгновенно вбитым кувалдой в этот самый аппарат, Катрин кивнула:
— Вполне. Приложу все усилия, хотя это не мой профиль…
— Все мы вынуждены заниматься делами, не соизмеримыми с отведенными нам ролями в том прежнем существовании. — Наместник строго глянул в угол комнаты. — Наш долг помочь этой заблудшей земле. Высока ответственность. Кто, если не мы? Кстати, кем вы были в старом мире?
— Имею диплом специалиста по адаптации, — отрапортовала Катрин.
— Да? — Революционер посмотрел со слабым интересом. — Когда-нибудь расскажете. Возможно, у нас будет время.
«Козел импотентный», — обозлилась девушка. Во взгляде, скользнувшем по ее обтянутым брюками бедрам, мелькнуло гниловато-плотское, вполне земное. Впрочем, новый мессия тут же упер взгляд в стол, заваленный бумагами.
— Времени мало, катастрофически мало. Я убедительно прошу принять эту данность. Мы обязаны работать. История не простит. День промедления — несмываемый грех. Перед будущим. Понимаете?
Наместник схватил со стола один свиток, второй. Тут же замер, к чему-то прислушиваясь. Трагически прошептал:
— Время обеда. Регулярной пищи требует не только мозг, но и тело. Слагаемое меняется, единое
