Отделом в 1943 году в Харькове. Этот Хельмут Найок вполне исправно и даже весьма активно работал на Отдел. Но никаких иллюзий в Отделе не питали - уроженец Киля, исполнитель одной из самых известных провокаций ХХ века, не задумываясь станет двойным или тройным агентом. Женька помнил глаза штурбаннфюрера - падла страшная. Но связи между слизким-скользким агентом и 'Норфиком' пока не находилось.
Ничего, найдется. И 'Кукушку' нащупаем, и самого камрада Хельмута за хобот возьмем. Время вот только поджимает. Эхо работы установки 'Норфика' в любую минуту может докатиться. Экое цунами устроили, козлы...
Ну, хорошие новости тоже были. Вышел на связь Севастополь-44. Пока единственная шифровка, закодированная чисто символически, но это же только начало, а? Работал и Попутный. Деталей Женька, естественно, не знал, но кроме активизации поисков мерзопакостного 'Норфика', начальство (уровнем куда повыше Отдела 'К') разрабатывало еще один план. Стратегический. Под рабочим названием 'Исток'. Как будет выглядеть подобная попытка организованной эмиграции, Женька даже представить себе не мог. Ведь миллионы людей. Естественно, не в 1944-й, и даже не в 1964-й. Подготовиться никак не успеют. Сначала специалисты, вроде нашего клоуна Виктора Ивановича уйдут, контакты крепить и взаимодействие налаживать, потом группы инженеров и ученых. А официально людей много позже перебрасывать начнут. Пока 1975 год фигурировал. Вполне себе симпатичный год, со всякими там совещаниями в Хельсинки и стыковками 'Союз-Аполлонов'.
Да, без участия Отдела 'К', конечно, такое огромное дело не обойдется, но это позже будет. Пока 'Норфик' на повестке дня. Если их, гадюк, вовремя отловить, может и не придется миллионам мирных людей с обожаемыми иномарками прощаться, от диванов и ТВ с любимыми теле-шоу отрываться? Фору мы, конечно, получим, но там, в социалистическом прошлом, ведь и работать придется совсем иначе. И готовиться, готовиться к концу, кукушкой безумно-немецкой накликанному.
- Перекурв? - спросил Отто.
- Он самый. Только лучше без курв. Кружкой кофе обойдемся.
Проясняя тонкую грань между 'куром' и 'курвом', пошли в пищеблок. Из кабинета начальства доносилось рявканье и музыка. Новые времена: у Коваленко стиль работы куда погромче, чем у Сан Саныча. То рявканье - вовсе не ругань, а обсуждение текущих вопросов с начальником внутренней охраны - новый капитан был чуть пониже Валеры, но пошире в плечах. В дверь проходил исключительно боком. Кажется, из спецназа ВКО перевели. Беседе серьезных мужчин негромко подпевали динамики компьютера:
В ковбойках пестрой клетчатой расцветки,
В болотных сапогах не по ноге -
Девчонки из геологоразведки
Шагают по нехоженой тайге...
Немножко не того десятилетия песня. Ну, Валера, об этом наверняка знает. Звуковой ретро-фон помогает старшему лейтенанту сосредоточиться и верить, что он вернется. Туда. Где девушки в ужасных сапогах, где трусов и паникеров расстреливают, а Ташкентский фронт однозначно презирают. Ведь как ни убеждай себя, что здесь тоже важно и нужно, что тоже почти фронт, совесть мучит, не отпускает, зараза такая. Ну, вернуться-то придется...
