более прославленного отца, носившего то же имя), начали публично выставлять для всеобщего поклонения какую-то ткань, которая, по их утверждению, являлась Плащаницей Самого Иисуса Христа и на которой виден Его Образ, чудесным образом запечатлевшийся на полотне. Изучив все обстоятельства дела, д'Арси убедился, что это – заведомая подделка, и, будучи возмущён столь явным обманом, обратился к папе с просьбой запретить демонстрацию мнимой реликвии.
Каноники, демонстрировавшие «Плащаницу», действовали с театральной пышностью. Освещаемая факелами, реликвия была выставлена на специально воздвигнутом постаменте, вознесённом высоко над головами огромных толп народа, горевших желанием лицезреть чудесный Образ. Впоследствии, желая показать, что он полностью поддерживает каноников в их споре с д'Арси, Жоффруа II взял реликвию в руки и высоко поднял её над головой. Описание изображения, оставленное епископом в письме к папе, слишком кратко («[22] сложенное пополам изображение человека, так сказать, спереди и со спины»), но оно звучит как описание известной нам Туринской Плащаницы.
Д'Арси переходит к ещё более резким выражениям, обличая настоятеля церкви в Лирее в сознательном обмане и в том, что он «одержим страстью корыстолюбия», и доходит до того, что обвиняет священника в подкупе «пилигримов», чтобы те изображали чудесные исцеления, якобы происходившие с ними, как только над ними поднимали реликвию. Епископ был крайне недоволен ещё и тем, что, заручившись одобрением папы Климента на демонстрацию Плащаницы, Жоффруа действовал через его голову, обратившись непосредственно к папскому нунцию во Франции. Когда д'Арси попытался вмешаться и пригрозил настоятелю отлучением от Церкви, Жоффруа пожаловался королю Франции Генриху VI и попросил подтвердить его, Жоффруа, право выставлять для всеобщего поклонения Плащаницу. И король признал его право.
Но наиболее сложную проблему для историков создало утверждение д'Арси о том, что изображение на ткани было написано красками. По словам д'Арси, один из его предшественников, Генрих де Пуатье, провёл собственное расследование обстоятельств дела и якобы «обнаружил обман и выяснил, что полотно было искусно расписано красками. Эту истину поведал художник, писавший [23], чтобы доказать, что это – создание человеческого искусства, а не образ, появившийся чудесным путём».
К прискорбию для д'Арси, папу Климента с родом де Шарне связывали родственные узы – отчим Жоффруа II приходился ему дядей, – и вместо того чтобы поддержать своего прелата, он встал на сторону де Шарне, повелев в длинном послании епископу «хранить молчание и не вмешиваться» под страхом отлучения. Однако затем папа предпочёл пойти на компромисс, распорядившись, чтобы загадочную ткань выставляли лишь как «подобие или изображение» Плащаницы Христа.
Весь этот эпизод можно было бы предать забвению как одну из множества «священных» реликвий, распространявшихся в Европе в те времена, – перьев из крыльев ангелов, бесчисленных щепочек от Истинного Креста Господня, и целого гардероба всевозможных одеяний Пресвятой Девы – если бы не тот факт, что, по всей видимости, эта же самая реликвия 600 лет спустя снова будоражит умы учёных XX в.
Создаётся впечатление, что даже в те времена происходило нечто таинственное и, так сказать, закулисное, стоящее за этой уникальной реликвией или обыкновенной местной борьбой между епископом и феодалом. Сам факт прямого обращении Жоффруа II к папе, даже принимая во внимание родственные узы, связывавшие их, был весьма необычным, показывая, что на самом деле это являлось тактическим шагом с его стороны. Угроза Климента отлучить епископа от церкви явно произвела сильное и отчасти угнетающее впечатление. Как писал в своей первой книге Ян Вильсон, «невозможно избавиться от чувства, что здесь чего-то недостаёт, что в этом деле замешано гораздо больше фигурантов, чем это видно на первый взгляд».
Для противников подлинности Плащаницы «донесение д'Арси» является весомым доказательством того, что реликвия – не более чем нарисованная подделка. Сторонники аутентичности Плащаницы в ответ возражают, говоря, что наиболее резкую фразу пресловутого донесения д'Арси можно интерпретировать в том смысле, что Генрих де Пуатье нашёл не
Кроме того, д'Арси был далеко не единственным, кто утверждал, что реликвия – это подделка. В определённый момент спора король Карл VI прислал бейлифа (судебного, пристава) Труа с заданием конфисковать Плащаницу, чтобы выяснить суждение о ней компетентных лиц. (Настоятель церкви отказался передать её посланцу короля.) Доклад бейлифа сохранился до наших дней; в нём также прямо утверждается, что изображение было написано красками.
В донесении д'Арси есть и другой ключ к тайне реликвии. Епископ утверждал, что публичные её демонстрации явились возрождением прежних, более ранних показов реликвии, имевших место «года тридцать четыре назад или около того», то есть в 1355 г. В тот раз, по словам д'Арси, Генриху де Пуатье удалось найти художника, виновного в создании подделки, и прекратить публичный показ «Плащаницы». Если это правда, это означает, что первым известным нам владельцем Плащаницы следует считать отца Жоффруа II, тоже Жоффруа, который был прославленным рыцарем и знаменитым героем Франции.
Мы не располагаем прямыми данными о существовании Аирейской Плащаницы в дни Жоффруа I, и у нас есть целый ряд причин сомневаться, что она могла быть выставлена в 1355 г.
Строителем церкви в Лирее был Жоффруа-старший, и в оригинале дарственной грамоты от 1353 г. (которая тоже сохранилась до наших дней) в числе прочих реликвий храма нет никакого упоминания о Плащанице. Церковь была освящена 1356 г. епископом Генрихом Пуатье (в сохранившемся акте освящения опять-таки нет упоминаний о Плащанице)[25], что представлялось бы более чем странным, если бы Пуатье годом раньше действительно преподнёс каноникам столь бесценную святыню. Однако упоминаемая в донесении д'Арси дата («тридцать четыре года назад или около того») является недостаточно конкретной. На самом деле Жоффруа I был убит в сражении менее чем через четыре месяца после обряда освящения церкви, геройски погибнув в битве при Пуатье, заслонив своим телом короля Иоанна II от удара английского копья. За эти месяцы доблестный воин просто не имел возможности подарить Плащаницу вновь освящённой церкви, и за столь короткое время не могла возникнуть традиция паломничества к реликвии. Некоторые в этой связи высказывали предположение, что это могла сделать его вдова, Жанна де Верги, которая, столкнувшись после смерти супруга с серьёзными материальными трудностями, могла впервые выставить Плащаницу для всеобщего поклонения, чтобы пополнить свою казну, несмотря на то, что сам Жоффруа предпочитал хранить святыню в секрете. Это позволяет определить примерную дату публичной демонстрации реликвии – 1357 или 1358 г. [26]
Единственным независимым свидетельством того, что Плащаница действительно выставлялась в Лирее во времена Жоффруа I, является нечто вроде медальона паломника, извлечённого в 1855 г. со дна Сены и хранящегося сегодня в музее Клюни в Париже. На медальоне сохранилось изображение, напоминающее Плащаницу. Точную дату находки установить невозможно, но, поскольку на медальоне присутствуют гербы семейств де Шарне и де Верги (которые тогда только что породнились благодаря брачному союзу Жоффруа I и Жанны), было высказано предположение, что найденный медальон принадлежал одному из первых пилигримов, совершивших паломничество в Лирей, чтобы увидеть Плащаницу.
Тем не менее на всём протяжении исторического диспута ни Жоффруа I, ни Жоффруа II не упоминали – во всяком случае, в письменной форме, – каким образом Плащаница могла оказаться собственностью их рода. Как могла эта бесценная реликвия попасть к ним в руки? Если она была своего рода военным трофеем, вполне резонно было бы ожидать, что они гордились бы столь ценной добычей и похвалялись ею. Если они выкупили её или выиграли в какую-нибудь игру, они вправе были бы ожидать поздравлений, по крайней мере – за свою удачливость. Даже если род де Шарне превратил скромность в своего рода фетиш – а у нас нет никаких оснований предполагать это, – можно не сомневаться, что де Шарне сделали бы всё возможное, чтобы очистить свои имена от обвинения в мошенничестве, выдвинутого против них д'Арси и Генрихом Пуатье. Но существование Плащаницы окружено полным молчанием. Создаётся впечатление, что
