— Ты, что, Жо, не понимаешь? У нас перчаток теперь две пары, а Зубы были одни, и они вернулись. На что нам двое Зубов? Чучело в жизни без меня туда не вернется. И я без нее никогда туда не вернусь. Это наше общее. Не дай тебе боги узнать, как на Клыке в одиночестве сидеть. Клянусь, я большего ужаса, даже когда тонула, не переживала. А вдвоем…
Рата смотрела на улыбающегося Дурня и думала, что на Клыке и втроем было бы неплохо. Еще если и Авеля с Витамином не забыть.
— Жо, мы теперь тебе должны. Что-то большое и хорошее. Такие подарки не забываются.
— Перестань, а то мне неловко станет. И вообще, леди Несс нужно благодарить. Попробовал бы я в Гильдию самостоятельно сунуться. Не думаю, что на архипелаг Восточного Клыка много претендентов нашлось бы, но промытарили бы меня с год, не меньше.
— Выходит, мы теперь и Несс должны?
— Не должны, но, полагаю, вам представится случай ее поблагодарить. У нее есть к вам просьба. Она просит послезавтра вечером к ней в гости заглянуть. Ладно, подробнее потом обсудим. Зови сестрицу, а то ты прямо вся изъерзалась.
Рата вылетела во двор так живо, что даже бок заныл. Лот-Та сидела на стропилах, постукивала топориком, подгоняя венец, и наслаждалась запахом свежих стружек.
— Лот-Та, пойди-ка в дом на мгновение.
Сестрица посмотрела озадаченно, повисла на руках и спрыгнула во двор. В спину ей ухмылялись голые по пояс и обсыпанные стружками Гак и Вини-Пух. Смазывающие скобы Ныр и Лелг тоже скалились. Даже Бом, оседлавший метлу, и тот расплылся в редкозубой улыбке. Все уже знают, сукины дети.
Лот-Та читала медленно, шевеля губами, — к замысловатому почерку писца Гильдии приноровиться было непросто.
— Все Зубы наши теперь на веки вечные, — не выдержала и подсказала Рата.
Лот-Та аккуратно свернула пергамент и издала такой визг, что во дворе дружно загоготали. По лестнице застучали шаги встревоженной Син.
Лот-Та сделала два торжественных шага к слегка испугавшемуся Жо. Положила ему руки на плечи и поцеловала в щеку. «Секеса» в этом действии не наблюдалось, зато иных чувств было о-го-го сколько.
— Вы чем здесь занимаетесь? — осведомилась изумленная Син. На ее плече в таком же изумлении растопырился геккон, весь пошедший сине-желтыми тревожными пятнами.
В городе праздновали официальный приход весны. День, действительно, выдался теплым, солнце пригревало, в саду благоухало клейкой нежной листвой. Работать никто не работал, лишь не признающая глупых праздников Син вместе с Ныром ушла в контору. Бом с матерью отправились на пристани, где проходили гуляния. Туда же ушли и мужчины — договорились в условном месте подобрать Сиге и с лодки рассмотреть праздник. В последнее время селка весьма интересовали сборища людей. Предпочтительно, живых.
— Праздник — хорошее занятие, — сказала Лот-Та, облизывая пальцы. — Но скучающее.
— Скучное. Занятие скучное. Ты — скучающая, — пояснила Рата.
Жевать инжир и засахаренные ломтики груш было уже невмоготу, пришлось сходить за солеными орешками. Лот-Та тоже изнемогла и пошла умываться. Снова сели на солнышке.
— Мы — сплошное лентяйство, — Лот-Та задумчиво покосилась на почти готовую крышу.
— Не лезь. Обычаи нужно уважать, — напомнила Рата.
— Ты в уверенности? Син работает.
— Она так отдыхает. И потом, они в конторе могут отдохнуть. Там топчанчик имеется.
— Хм, топчанчик. Благоприятный отдых. Они прояснились? Лягушачьи отношения?
— Я не поняла, — призналась Рата. — По-моему, они ничего не прояснили, только перестали высыпаться. Что толку о них думать, у нас и у самих…
— Так. Я совсем замешавшаяся — мы внесомненности любим нашего Дурня. А он? Или да, или нет? Так?
— Не так. Похоже, что «да». Два раза. Поэтому нам достается только «нет». Опять же, аж два раза.
— Хо! Вижу нечто знакомственное. Математика. Минус на минус дает плюс. Я такое учила. Не очень благополучно.
— Ерунда. Я такого не учила. Но минус и еще минус дает большущий минус. Сама посуди — если из кошеля два раза монеты брать, что получится? Если и плюс, то уж точно не в этом кошеле.
— Хм, значит, кошель должен быть по месту. Загадочность есть — мы любим друг друга и его. Какого демона нет сложения?
Посидели еще молча. Потом Лот-Та потянулась к уху сестры, отвела непослушную прядь, и легонько чмокнула:
— Дитя, ты так помысливаешь, как я?
— Думаю, да, — Рата чувствовала, как жар приливает к щекам. — Только как нам ему-то сказать?
— Возможно, хватит поговаривать? — неуверенно сказала Лот-Та. — Сделать пора. Как мысль?
— Надоело ждать. Сколько можно? Ну, отпихнет он нас. Или удерет. Сколько нас дразнить можно?
— Удирание не престало воину, — Лот-Та крепко обняла подругу за шею. — Решаемся, Дитя?
Рата без колебаний подставила губы. Язык у сестрицы был сладкий, все еще инжирный. Приятно было настолько, что глаза закрывались.
— Слушай, если мы ему не нужны, то пусть со стурвормом трахается, — с трудом выговорила Рата. — Каждый человек сам выбирает. Не нужны мы в постели — пусть правильным братом остается.
— Лучше неправильным, — прошептала Лот-Та. Ее язык, восхитительно щекоча, скользнул по шее, Рата ответила — в ладонь словно магия ударила, только не магическая ледяная, а живая, обжигающая. Грудь у Чучела была каменной от возбуждения.
— Когда мы его попробуем?
— Терпения нет. Смысла терпеть нет, — задыхаясь, пролепетала Лот-Та. — Пойдем сразу.
— Ага, погода как раз для прогулок.
Готовились наскоро. Решили без ухищрений — только сменили рабочую обувь, да достали украшения покойной Лорис. Пару браслетов с голубыми камешками надела Лот-Та, а сестрица украсила запястье короткой цепочкой с камешком-подвеской. Можно и побольше побрякушек нацепить, только честнее, если Дурень на подружек будет смотреть, а не на украшения.
Домой вернулись Бом с мамой. Оживленные, накупившие хрустящих крошечных крендельков. Бом принялся взахлеб рассказывать про парад городской стражи. Сестрицам было не до крендельков и парада. Наскоро сказали, что решили «Квадро» проведать и одним глазком на праздник глянуть. Мачеха удивилась, но время поразмыслить ей не дали — живо выскочили со двора.
Улицы были пусты, только со стороны гавани ветер доносил завывания рогов и гул барабанов. У Раты колотилось сердце, уж точно не от военных рогов. И где эта стража была, когда несчастные мертвяки у Цитадели бились? А, нашла, о чем сейчас думать.
— Волнение превеликое испытываю, — пробормотала Лот-Та, хватаясь за руку сестрицы. — Видит бог, мы все осознавшие, и он все знающий, а меня содроги дрожают.
— Дрожь содрогает. Волнительно, это точно. Но чего нам бояться? Мы с тобой вдвоем, а он один. Это у него «содроги». Мы его просто пожалеем и успокоим.
— О, очень верносно. Ты всегда смелее меня была.
— Перестань, ты всегда хладнокровнее себя ведешь. И рука у тебя тверже…
