— Как ты это сделала?
— Ничего я не делала. Просто порезалась.
— Я крик слышал.
— Много слышал. Смотри, как бы уши не отвалились. Вяжи, пока нас двоих не застукали.
Маг поспешно замотал запястья девчонки. Пальцы у него были ловкие, умелые. Видать, на фокусах тренировался, самозванец.
— Люк запереть не забудь, — просипел маг.
— Лезь уж, властелин мертвецов, — проворчала Рата, наваливаясь на люк.
Задвинула брус. Маг внизу облегченно вздохнул и пробормотал:
— Кровь останови. Заметно очень.
С кровью пришлось повозиться. Рата замотала порез тряпкой, подставила под струи дождя. Болело не то, чтобы сильно, но кровь все не останавливалась, к тому же девочку бросало то в жар, то в холод. Может зараза попала? Рата с содроганием вспомнила язвы на лице Сак-Сака. Вдруг мик-робы в порез залезли? Или через кровь? Ведь вся в его поганой крови перемазалась.
Рука вроде бы утихомирилась, и Рата отползла от двери, свернулась клубочком. Ладонь дергало и морозило. Девушка прижала связанные руки к груди. Снаружи вроде бы раздались голоса. Морк прочухался?
Руку прихватило таким холодом, что Рата чуть не завопила в голос. Наверняка заразилась.
Наверное, навалилось забытье, потому что когда Рата опомнилась, ее пинал в бок Морк:
— Эй, крыса мокрозадая! Где парни?
— Милорд, за что? Я покорная, все, что захотите, — захныкала Рата.
Морк сплюнул:
— Кому ты нужна? Задницу прикрой, падаль шлюхова. Где парни? Отвечай, говорю.
— Я не знаю, — заскулила Рата, пытаясь отползти от очередного пинка. — Милорды пили, потом меня… воспитывали. Потом ушли. Милорд, соблаговолите меня развязать. Руки затекли.
— Да пусть хоть отвалятся твои лапы грязные. Куда эти уроды запропали? — Морк глянул на бочонок. — Ладно, Огр, — набрался и заполз дрыхнуть куда-нибудь. Где Сак-Сак?
— Милорд Сак-Сак меня укусил и сказал, что проголодался, — Рата выставила замотанную тряпицей руку. — Может, они в кладовую пошли?
Морк глянул, как на безмозглую зверушку, и шагнул к двери. Рата испытала мгновенное желание прыгнуть ему на спину и ткнуть ножичком. Кинжальчик был, правда, надежно спрятан среди канатов.
В дверях стояла еще одна фигура в плаще. Рата встретилась взглядом с Лорис. На лице красавицы промелькнуло изумление. Рата, опомнившись, вернулась в образ слезливого слабоумия и скорчила жалобную гримасу.
— Дерьмо! — выругался Морк, выходя в сплошную стену дождя. — Нас сносит, а они исчезли. Зубы выбью, бездельники, дурагоны тупые.
«Себе выбей, — мстительно подумала Рата. «Вам бы только трахаться, козлы ослиные».
До сумерек «Скакун» пережил два шквала. Ливень не прекращался. Третий шквал, налетевший уже во тьме, сорвал когг с якоря.
Глава третья
«Скакуна» снова развернуло бортом к волне. Послышалось недовольное потрескивание, — корпусу когга совсем не нравилось происходящее. Зато Рата была довольна, — корабль уже вынесло из залива. Волны стали выше, и с каждым порывом ветра шансы встретиться с пятнистым бродягой-королем уменьшались. Давай-давай, приходи сюда, шквал. Уноси подальше, лучше потонуть, чем гнойники королевские лечить.
Девушка откинула со лба мокрые пряди — с потолка текли целые ручьи, да и в распахнутую дверь кладовой плескала вода. Рата не без некоторого удовольствия наблюдала, как Морк возится под струями ливня. Трудись, капитан без команды, трудись. Что, рук-то не хватает? Это тебе не покладистых красоток валять, здесь всерьез шевелиться нужно.
Рата уже насладилась зрелищем непростого извлечения из трюма тяжеленных металлических чушек. Морк был настойчив. Струи дождя лупили по обнаженному торсу, Рата следила, как вздуваются блестящие бугры мускулов. Одинокий, чудом не гаснущий фонарь, раскачивался, и в слабых отсветах пират казался каким-то мифическим дарком, готовым нырнуть в один из великих водоворотов, что, как известно, ведут к преисподней. Сильный боец и соображает неплохо. Понятно, соорудить временный якорь мысль правильная. Ну, работай-работай.
Зная, что в темноте каморки ее не видно, Рата закинула ногу на ногу и снисходительно любовалась, как новоявленный капитан пытается скрепить две неудобные железки. Вообще-то, лежать на промокшей парусине было не слишком приятно. Так и сопли потекут. Может, пора свою роль сыграть?
Рата выбралась из каморки. Стоять, когда руки связанны, оказалось жутко неудобно.
— Милорд, могу я вам помочь?
Морк, отплевываясь от воды, неразборчиво выругался, потом проорал:
— Прыгай за борт, козявка. Мне тебя вышвыривать некогда, а от тебя из пользы одна вонь. Прыгай, кораблю хоть легче станет.
— Милорд, я могла бы к штурвалу стать. Нас крутит.
Пират глянул через плечо:
— Ты? Ты и ночной горшок не удержишь.
— Я лучше, чем ничего! — заорала, перекрывая свист ветра и рев воды, Рата. — Я видела, как держат курс.
Тут «Скакуна» снова начало разворачивать, и девушка заскользила в потоке воды к борту. Выставила связанные руки, чтобы смягчить удар, но тут ее больно подхватили и удержали за плечо.
— Уверена, что ты лучше, чем ничего? — прокричал Морк.
Рата увидела, что он ухмыляется.
— У милорда есть выбор? Я не первый день на судне.
Пират молча толкнул ее к трапу. Рата взобралась по ступенькам — наверху воды оказалось не меньше. Струи ливня стояли стеной. Колесо штурвала раскачивалось, как будто за ним стоял пьяный невидимка.
Морк выхватил из ножен кинжал, полоснул по веревке на запястьях пленницы и грубо прижал руки девчонки к штурвалу:
— Держи так, чтобы дождь бил сюда, — крепкая ладонь хлестнул Рату по правой щеке. — Не удержишь — шею сверну.
— Поняла. Милорд, вы бы колдуна выпустили. Он с якорем поможет.
Пират сгреб девчонку за мокрые волосы. Прокричал в лицо:
— Хочешь, чтобы колдунишка меня в спину ножом ткнул? Заткнись и держись, сколько сможешь.
Морк побежал вниз. Рата плюнула ему вслед и покрепче ухватилась за штурвал. Капитан голозадый. Возомнил о себе, бандитская харя.
Держать против ветра было трудно. «Скакун» плохо слушался руля. Штурвал, большой и тяжелый, казалось, разбух от воды и упрямился усилиям девчонки. Рата наваливалась изо всех сил. До этой ночи она несколько раз стояла за штурвалом «Квадро». Но то совсем другое дело — легенький, металлический, обтянутый кожей штурвал, и послушный, отзывчивый каждому движению, катамаран. Да еще Дурень за спиной, осторожно подсказывающий, что не так. Эх, были времена.
Здесь совсем иное. Тьма, вода с неба, порывы ветра, когда только за штурвал и удержишься. Угрожающее дыхание близкого, почти неразличимого моря. Большой корабль, сопротивляющийся твоим
