набрала с полтора десятка. Почти столько же съела сама. Скользкая мякоть слегка утоляла жажду, но все равно пить хотелось невыносимо. Рата с надеждой поглядывала на небо, — как же, ясно, ни облачка. Не будет сегодня дождя.
На берегу девчонка для вида отыскала несколько выбеленных солнцем и морем сучьев. Собрала в подол рубашки мидий и полезла на вершину. Если Лорис к бочонку не подпустит, придется ее удушить. В горле уже последние слюни кончились. Со склона был виден ялик — покачивался скорлупкой под обрывом. Видно, капитан с воды Клык исследует.
— Много не пей! — Лорис тревожно топталась за спиной.
— Я все равно меньше, чем он, пью, — заметила, отдуваясь, Рата и забила пробку на место.
— Нам и на три дня не хватит, — прошептала Лорис, сплетая свои красивые тонкие пальцы. Голубая краска с ногтей наполовину смылась, но рыжие локоны красавицы были тщательно расчесаны, а губы даже алели помадой.
— Без воды сдохнем, — согласилась Рата и ухватила «подругу» за шелковый рукав. — Ну? Решила?
— Не справимся без него, — голос Лорис вздрагивал, похоже, красотка едва держалась. — Без него нам и лодку на воду не вывести. Как рыбу ловить? И воды где достать? Он, тварь бродячая, даже не говорит, когда сюда корабль зайти может. Сколько ждать-то?
— Не говорит, потому что не знает. Сюда корабли раз в пять лет заглядывают. А может, и за десять лет ни один не зайдет. Нечего здесь кораблям делать.
Лорис прижала кулаки к ушам, не желая ничего слышать.
— Страшно? — сочувственно спросила Рата и присела на корточки. — Меня саму в ужас кидает. Сидеть нам здесь, не пересидеть. Даже представлять не хочется. От солнца, да ветра черными станем, волосы от ветра повылазят. Да еще работать без конца придется. Мыслимое ли дело, такого сильного милорда прокормить? Ладно мы с тобой — нам много не надо. Думаешь, легко раковины собирать? Они, конечно, питательные, да Морку на один прикус. А с водой как? Пойдет дождь, наберем. Но много ли? Он ведь будет пить, сколько хочет. И голову наш милорд повредил. Видела, как его шатает? Может он в себя и придет, только как узнаешь, что в мозгах у хозяина? Что ему стоит руку протянуть да шею мне свернуть? Ну, потом, когда вы вдвоем останетесь…
— Заткнись! — взвизгнула Лорис. — Не смей меня с собой ровнять! Он мной пользуется, и потому…
— Конечно, — печально согласилась Рата. — Ты дивной красоты женщина. Я таких и не видала. Только если не будет дождей дней десять, тогда вряд ли милорда на случку потянет. Про морскую жажду много чего рассказывают. Пытка из пыток. Тут больше ляжек сладких твоя кровь милорду приглянется. В тебе-то ее побольше, чем во мне. А кровь, говорят, жажду очень даже утоляет.
— Заткнись! — рыжая замахнулась кулаком в кольцах. — Ты свою задницу спасти норовишь. Думаешь, я не понимаю?! В тебе-то ему какой прок? Хоть завтра удавит.
— Оно так, конечно, — Рата горестно вздохнула. — Но может, погодит? Я ведь не без пользы служу. Вот, ракушек набрала. Лодку в спокойную погоду на воду спустить смогу. Лесы плету, да и рыбу ловить умею.
— Это он и сам умеет, — убежденно сказала Лорис. — Он по крови моряк.
— Понятное дело. Только он подраненный нынче. Я ему пригожусь.
— Не смей меня подначивать! Я убивать его не буду.
— Да я уже поняла, — рассеянно сказала Рата, глядя на простор моря. — Нравится он тебе. Как на такого знатного кобеля руку поднять?
От пинка успела увернуться. Лорис в бешенстве замахнулась другой ногой:
— Заткнись, мурловка черная! Ненавижу я его! Ненавижу! Босяк грубый, тварь немытая. Как сальной тряпкой пользуется. Я настоящих господ ублажала. За меня в «Померанцевом лотосе» полновесным серебром платили и руки благодарно целовали. А этот кабан бесчувственный. Разве он тонкую любовь понимает?
— Да уймись ты, — пробормотала Рата, обеспокоенная безумным видом рыжей красавицы. — Он же мужчина видный, храбрый. Любая женщина такого хозяином с радостью признает. Я ведь о том говорю, что дикий он. Переломает в страсти ночной косточки, да и позабудет.
— Другого-то здесь нет, — прошептала внезапно обессилившая Лорис. Села на камень, поток рыжих волос закрыл лицо.
— А вот и есть!
Лорис только зыркнула сквозь свой занавес.
— Маг-то не утоп, — торжествующе объяснила Рата.
— Как не утоп?! Он же на корабле запертым остался.
— Я тоже осталась, — снисходительно напомнила девчонка. — Как вы удрали, он на корме возник. Хохочет. Великий маг и шутник милорд Трайглетан. Ему с людьми играть, что нам орешки щелкать. Жуть до чего лицедейный. Меня вот, по чистой прихоти спас, — гордо заключила Рата.
— Врешь! Зачем ему тебя спасать?
— Я ему приятное сделала. Он девочек юных часто в жертву приносил, ну и привык баловаться с молоденькими. Спокойный мужчина, снисходительный. Только мясо у него шибко холодное. Но я хорошо все сделала. Может, еще придет.
— Придет? — с отвисшей челюстью Лорис выглядела не такой красивой. — Он? К тебе? А сейчас он где?
— Кто знает? Он же маг, — с достоинством объяснила Рата. — Я так понимаю — ему день, что нам один вздох. Может сутки в каюте недвижно просидеть, может вмиг здесь очутиться. Наверное, сейчас на «Скакуне» в своей каюте полеживает. В капитанской-то вы все испоганили. Я его хотела там на постель усадить — побрезговал.
Лорис потрясенно молчала.
Рата хотела добавить, что магу мертвяки во всю прислуживают, но вовремя остановилась. И так завралась до смешного. Вот спросит сейчас, как некромант великий соплячку до скалы донес? Что сочинить-то? Подмышку подхватил? Или на дохлую акулу посадил? Тогда уж красивее скелет стурворма приплести. Нет, слишком громоздко получается.
— Он что тебе сказал? — сдавленно спросила Лорис.
— Что ему со мной говорить? Я же так — щелка мелкая. Обмолвился, что места здесь просторные и свободные. Забавно ему, как такие клопы, как мы, на скале возиться будут.
— Врешь! Не мог он меня клопом назвать! И вообще, ты мне все врешь бесстыдно. Кыдра костлявая! — сорвалась на визг Лорис.
Рата только вздохнула печально и отошла. Пусть рыжая умишком пораскинет. Если у нее в башке что-то из мозгов вообще осталось. В байку, наскоро слепленную, почти поверила. Хм, был на Клыке один капитан бешеный, теперь и эта красавица с ума сходит.
Сидела Рата на солнышке, пыталась ободранный подол рубашки в порядок привести. Жаль, иголки с ниткой не имелось. Шила Рата всегда кривовато, но сейчас бы постаралась. Рубашка — единственная одежка, подол вмиг обтреплется.
Пыхтение капитана услышала издали. Поднимался Морк тяжело, наконец, взобрался на площадку. Пошатываясь сел на камень, даже до разостланной парусины не дотащился.
— Ой, милорд! — сказала Рата, присаживаясь на корточки подальше от мужчины. — А я раковин принесла.
Морк мутно глянул на жалкую кучку мидий, прохрипел что-то ругательное и вытянулся на камне. Лорис поднесла ему воды. Капитан выпил, раскашлялся, посмотрел в небо и закрыл глаза.
Рата переглянулась с рыжей.
Морк полежал, потом не открывая глаз, прохрипел:
— Дай-ка еще попить.
Лорис присела рядом, поднесла к запекшимся мужским губам оловянную кружку:
