– Сколько вам сейчас лет?
– Восемнадцать.
Джордан подошел ближе к присяжным.
– Питер, это вы тот человек, который, придя в школу Стерлинг Хай шестого марта две тысячи седьмого года, начал стрелять и убил десять человек?
– Да.
– И ранили еще девятнадцать?
– Да.
– И нанесли телесные повреждения многим другим людям а также причинили материальный ущерб.
– Я знаю, – сказал Питер.
– Вы не собираетесь это сегодня отрицать, верно?
– Нет.
– Расскажите, пожалуйста, присяжным, почему вы это сделали, – попросил Джордан.
Питер посмотрел ему в глаза.
– Они это начали.
– Кто?
– Крутые, спортивные ребята, которые всю мою жизнь называли меня слабаком.
– Вы помните их имена?
– Их очень много, – сказал Питер.
– Расскажите нам, пожалуйста, почему вы решили прибегнуть к насилию?
Джордан говорил Питеру, что ни в коем случае нельзя злиться. Что он должен оставаться спокойным и сдержанным, пока будет говорить, иначе его слова обернутся против него и будет еще хуже. – Я пытался делать то, чего хотела моя мама, – объяснил Питер. – Я Пытался быть таким же, как они, но ничего не вышло.
– Что вы хотите сказать?
– Я пробовал играть в футбол, но меня ни разу не выпустили на поле. Однажды я помог нескольким ребятам разыграть учителя. Мы откатили его машину с парковки в спортзал… Меня наказали, а остальных ребят – нет, потому что они были членами баскетбольной команды и в субботу должны были участвовать в соревнованиях.
– Но, Питер, – сказал Джордан, – почему так?
Питер облизнул губы.
– Это не должно было закончиться вот так.
– Ты планировал убить всех тех людей?
Они репетировали эти вопросы в камере. Питеру оставалось только повторить то, что он говорил, когда Джордан его тренировал: «Нет, не планировал».
Питер посмотрел на свои руки.
– Когда я делал это в игре, – тихо сказал он, – я выигрывал.
Джордан застыл. Питер нарушил сценарий, и теперь Джордан не мог подобрать подходящую реплику. Он понимал только, что занавес готов упасть до окончания действия. Он судорожно прокручивал в мыслях ответ Питера. Все не так плохо. Эти слова свидетельствовали о том, что он несчастен, одинок.
«Все еще можно спасти», – сказал себе Джордан.
Он подошел к Питеру, изо всех сил пытаясь привлечь его внимание и показать, что тот должен подыграть ему. Джордану необходимо продемонстрировать присяжным, что этот мальчик решил предстать перед ними и раскаяться.
– Теперь ты понимаешь, что в тот день не было победителей, Питер?
Джордан увидел, как что-то вспыхнуло в глазах Питера. Крошечный огонек, разгоревшийся вновь, – оптимизм. Джордан делал свою работу слишком хорошо: он в течение пяти месяцев говорил Питеру, что сможет его оправдать, что у него есть стратегия, что он знает, что делает… и Питер, черт возьми, выбрал именно эту секунду, чтобы наконец ему поверить.
– Игра еще не закончилась, правда? – сказал Питер, с надеждой улыбнувшись Джордану.
Когда двое присяжных отвернулись, Джордан с трудом сохранил самообладание. Он отошел назад к столу защиты, ругаясь себе под нос. Вот в чем была основная проблема Питера! Он никогда не понимал, как выглядит со стороны, как звучат его слова для постороннего слушателя, для человека, который не знает, что Питер не хочет казаться хладнокровным убийцей, а произнес шутку, понятную только его другу.
– Мистер МакАфи, – сказал судья. – У вас есть еще вопросы?
У него была еще тысяча вопросов: «Как ты мог со мной так поступить? Как ты мог поступить так с собой? Как мне убедить присяжных, что ты имел в виду вовсе не то, что они услышали?» Он потряс головой, пытаясь придумать, что делать дальше, и судья принял это за ответ.
– Мисс Левен? – спросил он.
Джордан резко поднял голову. «Погодите, – хотел сказать он. – Погодите, мне нужно подумать». Он затаил дыхание. Если Диана задаст Питеру хоть один вопрос – даже если спросит, какое у него полное имя, – у него будет возможность продолжить допрос. И тогда, конечно же, он постарается изменить впечатление жюри о Питере.
Диана пошуршала своими записями, а потом перевернула листы лицом вниз.
– У обвинения нет вопросов, Ваша честь, – сказала она. Судья Вагнер обратился к судебному приставу:
– Проводите мистера Хьютона на место. Объявляю перерыв на выходные.
Как только присяжные вышли, зал взорвался потоком вопросов. Репортеры бросились сквозь поток зрителей к ограждению в надежде перехватить Джордана и получить комментарий. Он схватил свой портфель и поспешил к боковой двери, через которую охрана выводила Питера.
– Погодите! – закричал он. Он подбежал к мужчинам, между которыми стоял Питер в наручниках. – Мне нужно поговорить со своим клиентом по поводу понедельника.
Охранники переглянулись, потом посмотрели на Джордана – Две минуты, – сказали они, но остались на месте. Если Джордан хочет поговорить с Питером, то ему предоставили единственную возможность сделать это.
Раскрасневшийся Питер смотрел на него невинным взглядом.
– Я хорошо справился?
Джордан замялся, подбирая слова.
– Ты сказал то, что собирался сказать?
– Да.
– Тогда ты действительно хорошо справился, – сказал Джордан.
Он стоял в коридоре и смотрел, как охранники уводят Питера. Перед тем как свернуть за угол, Питер поднял сцепленные в замок руки и помахал. Джордан кивнул, держа свои руки в карманах.
Он вышел из здания суда через черный ход, прошел мимо трех телевизионных фургонов, на крышах которых стояли огромные спутниковые антенны, словно гигантские белые птицы. В заднем стекле каждого из фургонов Джордан видел режиссеров, монтирующих материал для выпуска новостей. Его лицо было на всех мониторах.
Он обошел последний фургон и услышал сквозь открытое окно голос Питера:
– Игра еще не закончилась.
Джордан перебросил портфель через плечо и зашагал быстрее.
– Игра еще не закончилась, – сказал он.
Селена приготовила для Джордана то, что он называл «последней трапезой[29]». Она готовила ему жареного гуся каждый раз накануне вынесения приговора. Уложив Сэма спать, она поставила перед Джорданом тарелку и села напротив.
– Я даже не знаю, что сказать, – призналась она. Джордан отодвинул еду.
– Я к этому еще не готов.
– Ты о чем?
– Я не могу позволить этому процессу закончиться вот так. – Милый, – заметила Селена, – после того, что было сегодня спасти твоего клиента не поможет даже отряд военных.
