Лита, прикусив губу («Не забыть, кстати, отучить ее от этой вредной привычки»), помахивает тростниковым веером, направляя чуть заметный ток воздуха на клинок, зажатый вертикально в тисках. С одной стороны. Медленно, управляя обжимом и охлаждением одновременно.
«Да. Вы можете выковать булат из волокон, толщиной с волос, и мой меч разрубит его, как масло. Потому что ваши мечи подобны мокрой тряпке, мой же клинок поет от внутреннего напряжения».
Светящаяся полоска играет волнами света, пробегающими по ее поверхности, и начинает сгибаться в сторону веера.
«Вы выковываете изначально кривые клинки. Мои же заготовки изгибаются сами».
— Дробилка.
Снова град ударов, формирующих режущую кромку.
— Закалка.
Тук повел плечами, сбрасывая напряжение. Работа, считай, окончена. Прекрасная работа и прекрасный клинок. Слоистая сталь, идеальная форма. Душа.
— Лита, ты молодец.
Солнышко, светящее в маленькой кузне. «Пора, пора обратно в столицу. Бездарь, сидящий на самом верху, уничтожающий конкурентов, — хороший маг не проживет тут и недели. А уж девочка… Хватит, хватит с меня свободных людей!»
— Учитель! — неуверенно окликнула его Лита, и Тук мгновенно вернулся с небес на землю. Что-то необычное было в ее голосе.
— Видишь чего?
Магия — это одно, а видения — совсем другое. Огромная редкость, когда маг может видеть то, что происходит на большом расстоянии… и еще большая, почти легендарная, когда он (или она) может провидеть будущее.
— Гость. — Лита запнулась, подбирая слова. — Он как… Зверь. Как хищник… Он тут все перевернет…
Затем глаза девочки расширились, став почти круглыми, и сразу сжались в злые щелочки.
— Он столкнется с Тучаном, — сказала Лита. Помолчала и добавила уверенно, но с чуть заметной мольбой в голосе: — Мы должны ему помочь.
Несколько секунд Тук обдумывал новости. Гостей в Степи много, Степь открыта, Степь примет любого. И если ты достаточно силен, чтобы защитить свою жизнь и свободу, выпустит обратно. Или…
«А я — к какой категории отношусь я»?
Тучан — мерзавец, гений интриги в здешнем, дикарском ее понимании. И Лита имела к нему личные счеты: именно он свел в могилу «бабушку Рату», второго человека, посвященного в ее тайну. Ну… Ладно. Не все же ребенку в кузнице отсиживаться — пора и применить науку своего наставника.
— Тень, — сказал Тук. Солнышко вспыхнуло в последний раз и исчезло.
— Лар, давай сбежим, а?
— Тебе дадут лошадь.
— Ну… Давай на лошади сбежим?
— Тебе дадут возможность отдохнуть, дадут, наконец, нормальную зажигалку и котелок… Носки новые дадут… Хотя нет, они, по-моему, этой магией пока не владеют.
— Ла-ар!
— Ты же Игрок. Или нет?
— Ну… Да. Но я боюсь.
— Страх — это тоже всего лишь мысль. Не думай ее. В конце концов, какой мальчишка не мечтает…
— Ла-ар!!!
— Я просто пытаюсь помочь.
Охранники, два степняка, третий час стояли под палящим солнцем, не доставляющим им, впрочем, существенных неудобств. Привычка. Тук тоже чувствовал себя вполне комфортно, а вот Лита нет. Одно дело — кузница, и совсем другое — солнцепек, даже если ты ведьма и можешь немножко себя охладить.
Немножко.
Тень, техника скрадывания, которой старый кузнец научился у имперских разведчиков в обмен на пару очень неплохих копий, была проста в теории и очень сложна на практике. То, что Лита научилась-таки это делать, было еще одним свидетельством ее таланта, но вот сказать, что она делала это хорошо, ее наставник не мог.
Вот из шатра доносится женский стон. Охранники дружно поворачивают головы, и Тук делает шаг вперед. Он стоит в десятке шагов от этих ребят, но они его не видят.
«Меня. Здесь. Нет».
Пробегает мимо дородная тетка с ведром горячей, исходящей паром воды.
Еще шаг.
Лита отстала, она стоит шагах в тридцати от Тука, соответственно, в сорока от шатра. Там тень от шеста с флажком, и пока ветер колышет флажок, тень движется, и Литу не видно. Точнее, видно, конечно, но ее нельзя увидеть — так уж устроено человеческое зрение. Зато вон по улице идут мальчишки, идут молча, а значит, девочка их не слышит. И не видит — она стоит к ним спиной. И не чувствует — она слишком занята маскировкой… Не потерять бы ребенку еще пару зубов…
Еще один стон — на этот раз охранники переглядываются с пониманием, вместо того чтобы смотреть на шатер. У Литы опять круглые глаза — она, наконец, поняла, что там происходит. Пользуясь тем, что охрана отвлеклась, Тук делает ей знак: сзади, мол. Лита вздыхает и, не обернувшись (молодец!), бредет прочь по улице. Незачет… Зато зубы целы.
Тук вздохнул. Ну подобрался он к шатру, несмотря на охрану. И что? Торчи тут пугалом хоть целый день — все равно не поймешь, зачем этот мальчишка занимается столь странным делом. Решение явно принимали не здесь, и никто не вывесит наружу листок с объяснениями… А жаль.
Затем из шатра вышел мальчишка, голый по пояс и по локоть в крови. Его шатало.
Впервые увидевший «гостя» Тук вздрогнул. Рысь! По крайней мере, штаны, сапожки… Эмблема на сапожках… Рысь. Может, бросить все и бежать прямо сейчас?
Впрочем, он знал, что не побежит. Любопытство — самая распространенная в мире причина преждевременной смерти… Зато теперь понятно, зачем его заставили этим заниматься. Проверка… На что проверка? И кто проверяющий? Тучан? Вряд ли, не его стиль. Каса? Тоже нет…
Уж не Рата ли оставила степнякам инструкции перед смертью?
— Ты! — Мальчишка ткнул пальцем в ближайшего степняка. — Ударь меня по лицу. Только…
«Идиот».
Хрясь!
— Блин! — прошипел мальчишка, поднимаясь и осторожно трогая челюсть. — Я имел в виду пощечину, чтобы взбодриться! Проклятие! Теперь я снова грязный! Вы двое! Облейте меня водой!
Затем он ушел обратно в палатку, а еще минут через пятнадцать оттуда донесся детский плач. Воины, окружившие палатку тесным кольцом, взорвались приветственными криками.
Тук покачал головой и направился прочь. На него никто не обращал внимания.
— Лар, мне плохо.
— Ты прекрасно справился, парень, — утешающе произнес демон. — Я, если честно, не ожидал.
