Введение в славянскую филологию

Ягич И. В. История славянской филологии. С. 3.

123

См.: Горшков А. И. Старославянский язык. М., 2002; Истрин В. А. История письма. М., 1965.

Глаголица представляет собой глубоко продуманный в философском отношении алфавит. Например, в ней регулярно используется древний символ бесконечности круг и символ мудрости треугольник.

Впрочем, отметим, что, например, такой известный филолог, как Николай Николаевич Дурново (1876–1937), считал, что «кириллица и глаголица» «были созданы или задуманы одновременно, для разных функций».

Н. Н. Дурново так уточнял свою мысль: «Нет оснований сомневаться в том, что глаголица изобретена Кириллом. И жития, и Храбр говорят об изобретении им полной славянской азбуки, что не подходит к одной кириллице, в которой только дополнительные буквы сочинены» (Дурново Н. Н. Мысли и предположения о происхождении старославянского языка и славянских алфавитов//Дурново Н. Н. Избранные работы по истории русского языка. М., 2000. С. 590–591).

124

Толстой Н. И. История и структура славянских литературных языков. М., 1988. С. 131–132.

125

Это мнение имело хождение с VII в. Как считается, оно восходит к архиепископу Исидору Севильскому, автору богословских и энциклопедических сочинении (в основе своей компилятивных), в XVI в. канонизированному католической церковью.

126

См.: Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка. Т. 1–3. М., 1958; он же. Словарь древнерусского языка (в шести томах), М., 1989.

Церковнославянские вкрапления в летописи представляют собой в основном цитаты из церковно- канонических текстов и иные инородные вставки.

127

Романов Б. А. Люди и нравы Древней Руси. Л., 1947. С. 121–122.

Недалеко ушли от древлян, согласно летописи, «радомичи и вятичи и северяне», которые «один обычай имяху: живяху в лесех, якоже и всякий зверь, ядуще все нечисто».

128

Среди имеющихся переводов этого произведения на современный русский язык следует указать, например, на переводы В. Я. Дерягина и А. И. Юрченко.

129

Епифаний написал также «Житие Сергия Радонежского». Его стиль — яркий образчик распространившегося на Руси в конце XIV — середине XV вв. «плетение словес» (следствия т. н. «второго южнославянского влияния» на русский литературный язык).

130

Предание гласит, что помимо идолов язычники поклонялись огромной и толстой «прокудливой березе», которую преподобный срубил, хотя и с огромным трудом, и при этом от уничтожаемого дерева исходили звуки, напоминающие человеческие голоса.

131

Пример из относительно недавнего прошлого. В 1907 г. на берег Камчатки с утлого старого парохода «Амур» на дикий берег сошел двадцатидвухлетний юноша — будущий митрополит Нестор (Анисимов), немедленно приступивший к проповеди среди пребывавших в язычестве камчадалов и их крещению. На материке его специально готовили для этой миссии: 17 апреля 1907 г. он принял монашеский постриг, а уже 6 мая был возведен в сан иеродиакона. 9 мая 1907 г. юноша был посвящен в сан иеромонаха (монаха-священника).

Митрополит Нестор вспоминал: «Так добровольно, по Божественному велению и по влечению христианского сердца моего, взял я на себя три креста: монашество, пастырство, миссионерство, и пошел с ними по тернистому пути, начертанному Господом, неся во славу Его свет Правды и Истины пребывающим в темноте и забвении народам далекой окраины государства Российского» (Митрополит Нестор. Мои воспоминания. М., 1995. С. 28.)

Подвижник обратил в христианство тысячи язычников-камчадалов, учил их грамоте, лечил, защищал против произвола местных богатеев и чиновников. Благодаря его хлопотам в 1910–1917 гг. на Камчатке были построены церкви, школы, часовни, больницы, приюты и др.

Изучив корякский язык, о. Нестор перевел на него Божественную Литургию и некоторые тексты из Евангелия. Он также составил словарь корякского языка.